женщина с длинными ногами, светлыми локонами, а также пышной и богато орнаментированной, словно французское пирожное, фигурой.
Три брата не возражали против ее присутствия — оно придавало стимул тому, что всегда было скучной необходимостью. По крайней мере, не возражали Арчибалд и Эверетт — о Чарлтоне судить было трудно, ибо он обладал мумифицированным экстерьером и диспептическим потенциалом перца, который сушится на стене. Арчибалд напоминал безволосого Санта-Клауса, румяного и шумливого, который забавлялся, бросая через стол свои дары Дейзи Бразерс, словно она была горничной его жены, а жена находилась в Ньюпорте. Эверетт с сероватой кожей и резким взглядом молча улыбался вдове.
Но Дейзи Бразерс не обращала внимания ни на Арчибалда, ни на Эверетта — казалось, она даже не слушала гнусавый раздраженный голос Чарлтона, председательствующего на собрании.
— Если больше нет вопросов, — заявил наконец Чарлтон, — я предлагаю…
Дейзи отвела взгляд от портрета Большого Дейва над редкими волосами Чарлтона.
— Но вопросы есть, — сказала она.
Арчибалд перестал резвиться, улыбка Эверетта стала заинтересованной, а Чарлтон поднял наждачные брови. Они посмотрели друг на друга так, будто полированный стол обрел дар речи, а потом устремили взгляд на Дейзи.
— При основании горнопромышленной компании «Четыре брата» каждый из вас и Дейв внесли по двадцать пять тысяч долларов, получив двадцать пять акций. Сегодня холдинги корпорации превышают первоначальный вклад в сто раз.
— Слушайте, слушайте! — воскликнул Арчибалд.
— Да-да, Дейзи, — буркнул Чарлтон, начиная вставать.
Но Эверетт, все еще улыбаясь, положил ладонь на высохшую руку брата.
— После смерти Дейва, — продолжала молодая вдова, — вы трое пустились во все тяжкие. Например, мой неотразимый деверь Арчибалд растратил деньги на девиц, Эверетт заложил свою умную голову букмекерам и шулерам, а Чарлтон, когда не стало Дейва, который указывал ему, что надо делать, спустил на бирже последнюю рубашку. При этом ваши жены продолжают сорить деньгами, словно компания добывает не уголь, а алмазы. Каждый из вас оказался в глубокой яме и теперь пытается выбраться из нее, продавая часть своих акций компании «Четыре брата».
Три брата издали протестующие звуки. Дейзи Бразерс открыла сумочку и заглянула в листок бумаги.
— Великий любовник Арч продал девять из своих двадцати пяти акций, башковитый Эв — семь, а маленький Наполеон Чарлтон — десять.
Последовало молчание. Потом Арчибалд засмеялся:
— Никогда не подозревал, что на этих плечах имеется голова.
Эверетт ничего не сказал, но его улыбка стала задумчивой.
— Значит, я был не единственный. — Чарлтон сердито уставился на братьев. — К чему ты клонишь, Дейзи?
— В первоначальном договоре, который подписали вы трое и Дейв, — быстро ответила вдова, — фигурировал один пункт, который включили с целью предотвратить то, что произошло. Согласно этому пункту, если любой партнер корпорации получает контрольный пакет акций, он может выкупить доли остальных за их оригинальную стоимость.
Братья встрепенулись. Чарлтон показал острые зубы.
— Ну и что? Ни у кого нет контрольного пакета!
— Неверно, дорогой деверь, — усмехнулась Дейзи. — Акции, проданные вами, были куплены мною через подставных лиц — твои десять, Чарлтон, твои семь, Эверетт, и твои девять, Арчибалд. Я выкупила у вас троих двадцать шесть акций. А Дейв оставил мне двадцать пять. Сложите их вместе — и получите пятьдесят одну акцию, это предоставляет мне контрольный пакет. Теперь я воспользуюсь моими правами согласно договору. — Она порылась в сумочке. — Здесь три заверенных чека. Чек на шестнадцать тысяч долларов за твои оставшиеся акции, Арчибалд. Чек на восемнадцать тысяч — за твои восемнадцать акций, Эверетт. И чек на пятнадцать тысяч — за твои пятнадцать акций, Чарлтон.
— Шестнадцать тысяч! — рявкнул Арчибалд. — Да мои шестнадцать акций стоят больше полутора миллионов! По-твоему, ты можешь выкупить их по одному центу за доллар?
— Я позволю твоему адвокату ответить на этот вопрос.
Чарлтон Бразерс покраснел до ушей.
— Эверетт, что-то подобное действительно было в первоначальном договоре? Она права?
Эверетт кивнул, глядя на вдову. Бледные губы Чарлтона скривились.
— Ах ты, дешевая… — прошипел он. — Не думай, что тебе удастся это проделать!
— Заткнись, Чарлтон. — Арчибалд подошел к вдове и обнял ее за плечи. — Почему бы нам с тобой, малышка, не пойти куда-нибудь и не… обсудить все это?
Дейзи встала так неожиданно, что ее деверь едва не потерял равновесие.
— Даю вам троим ровно неделю на то, чтобы ваши адвокаты убедили вас в полном безумии попытки оспорить этот договор в суде. Они скажут вам, что у вас нет никаких шансов. — Она положила в сумочку три чека и повернулась, собираясь выйти.
Но теперь поднялся Эверетт и заговорил в первый раз:
— Один вопрос, Дейзи.
— Да?
— Почему?
Дейзи Бразерс оперлась на стол — ее лицо выражало горечь и одновременно торжество.
— Большой Дейв познакомился со мной, когда я была стриптизершей в клубе «Бум-Бум». Он был хорошим бизнесменом и выкупил меня, заплатив два доллара за брачную лицензию и пять — мировому судье, а потом говорил, что я оказалась лучшей сделкой в его жизни. Ну, Дейв был прав. Он дал мне респектабельность, а я ему — десять счастливейших лет в его жизни. Я тоже была бы счастлива, если бы не вы и ваши гранд-дамы. Судя по тому, как вы и ваши жены обращались со мной, можно было подумать, что Дейв женился на дохлой акуле. Я была не из вашей категории — зарабатывала на жизнь, раздеваясь перед компанией пьяниц. Я пыталась не посрамить вас — даже брала уроки хороших манер, но бесполезно… Вас я бы еще терпела, но ваши жены меня достали. Ради памяти Дейва я не должна с этим смириться. Я была его женой, а его жена заслуживает, чтобы с ней в семье обращались как с леди, даже если она ей не являлась. И я решила, что если мне когда-нибудь представится возможность с вами рассчитаться…
Вдова Большого Дейва выпрямилась, дыша как после пробежки. Но когда она заговорила снова, ее голос звучал спокойно.
— Жду вас троих у себя дома ровно через неделю с вашими акциями.
Эллери нашел отца у особняка Дейвида Бразерса на Ист-Ривер. С утра шел дождь, и Эллери пришлось шлепать по лужам на подъездной аллее, прежде чем он присоединился к инспектору под навесом у арки, ведущей во двор.
— Неужели эта поездка была необходима? — проворчал Эллери, стряхивая воду со шляпы. — А если так, то почему таксист не мог высадить меня под крышей? — Защищенная от дождя часть аллеи была огорожена канатами.
— Следы шин, — объяснил инспектор Квин. — Я думал, ты захочешь этим заняться, Эллери. Дело скверное — убийство и… ну, не знаю.
Эллери посмотрел на следы колес.
— Кто, как, когда, почему и так далее?
— Миссис Дейзи Бразерс, бывшая стриптизерша из ночного клуба. Зарезана между двумя и тремя часами дня одним из трех ее деверей. Я услышал всю историю от ее адвоката. — Инспектор рассказал Эллери о собрании совета горнопромышленной компании «Четыре брата» на прошлой неделе и о трюке вдовы Большого Дейва с акциями. — Очевидно, они выяснили, что она была права, сказав им, что они только зря потратят время и деньги, пытаясь судиться с ней, — а в результате она лежит мертвая в своей библиотеке с тремя заверенными чеками. Женщина была одна в доме — после смерти мужа она рассчитала всех слуг и жила здесь как отшельница, занимаясь своей работой.
