— Я говорю это для того, чтобы ты не ожидала трапезы из семи блюд.
Каролина подумала, что если хлеб и масло были первыми двумя, то он должен ей еще пять.
— И долго ты еще собираешься загадывать мне шарады?
Она заморгала и произнесла губами:
— Что?
— Я не сомневаюсь, что к тебе вернулся голос.
Она покачала головой, дотронулась до горла и состроила такую печальную гримасу, что он рассмеялся.
— Так болит?
Она кивнула.
Блейк запустил пальцы в волосы, слегка раздраженный тем, что эта обманщица заставила его смеяться за один день больше, чем он смеялся за весь последний год.
— Знаешь, если бы ты не была предательницей, ты была бы довольно забавной.
Она пожала плечами.
— Тебе когда-нибудь приходило в голову задуматься, чем ты занимаешься? Чего это стоит людям, которых ты предаешь? — Блейк пристально посмотрел на нее. Почему-то он был решительно настроен пробудить совесть в этой маленькой шпионке. Он был уверен, что из нее мог бы получиться неплохой человек. Она умна, смешлива и…
Блейк тряхнул головой, пытаясь отделаться от назойливых мыслей. Он привез эту женщину сюда не для спасения ее души. Ему были нужны только сведения, которые позволят отправить на скамью подсудимых Оливера Пруитта. И тогда он сдаст ее властям.
Конечно, она тоже это понимает.
— Какая трата времени, — посетовал он.
Каролина вопросительно подняла бровь.
— Сколько тебе лет? — внезапно спросил он.
Она дважды показала все десять пальцев.
— Всего двадцать? — недоверчиво переспросил он. — Нет, ты не выглядишь старше, но я думал…
Она поспешно подняла руку с растопыренными пятью пальцами.
— Значит, двадцать пять?
Она кивнула, но Блейк этого уже не видел, потому что отвернулся к окну.
— Тебе следовало выйти замуж и возиться с детьми, а не шпионить против своей страны.
Она опустила глаза и надула губы. Затем описала в воздухе рукой вопросительный знак и указала на Блейка.
— Я?
Она кивнула.
— Что я?
Она указала на безымянный палец левой руки.
— Почему я не женат?
Она утвердительно кивнула.
— А ты не знаешь?
Она удивленно посмотрела на него и помотала головой.
— Я почти женился. — Блейк старался говорить спокойно, но голос выдавал, с каким трудом и болью даются ему эти слова.
— Что случилось? — произнесла Каролина одними губами.
— Она умерла.
Каролина проглотила подступивший к горлу комок и сочувственно коснулась его руки.
— Мне так жаль, — прошептала она неслышно.
Он убрал руку и на мгновение закрыл глаза, а когда открыл, в них было холодное спокойствие.
— Нет, тебе не жаль, — произнес он.
Она положила руки на колени и ждала, что он скажет дальше. Она считала себя не вправе вторгаться в его горе.
Но Блейк ничего не сказал.
В наступившей тишине Каролина почувствовала себя неуютно и, поднявшись, подошла к окну. По стеклу барабанил дождь, и она подумала, сколько воды ей удастся собрать в подставку для перьев. Вероятно, немного, и хотя после стольких чашек чая, которые он сегодня заставил ее выпить, вода ей вряд ли понадобится, ей хотелось увидеть, как сработал ее план. Она давно научилась радоваться обыкновенным вещам и находить себе простые занятия. Небольшие занятия. Например, смотреть, как от месяца к месяцу меняется ночное небо. Может, если он продержит ее здесь некоторое время, она составит календарь выпадения осадков. По крайней мере будет чем занять мысли.
— Что ты делаешь? — окликнул ее Блейк.
Она не ответила — ни словом, ни жестом — и взялась за шпингалет.
— Я спросил тебя: что ты делаешь? — Каролина услышала за спиной звук его шагов и поняла, что он подошел ближе, но не обернулась. Окно распахнулось, и в комнату ворвался ветер с брызгами дождя, отчего ее платье сразу покрылось мелкими капельками влаги. — Ты маленькая дурочка, — сказал он, беря ее за плечи.
Она с удивлением обернулась, не ожидая, что он прикоснется к ней.
— Собираешься вымокнуть? — Он потянул ее от окна. — И заболеть по-настоящему?
Она отрицательно покачала головой и показала на подставку для перьев на подоконнике.
— Неужели тебя все еще мучит жажда?
— Просто любопытство, — произнесла она губами.
— Что? Я не понял.
— Про-о-сто любопы-ы-тство. — Она растягивала слова, надеясь, что он сможет прочитать по губам.
— Если ты скажешь вслух, — медленно произнес он, — возможно, я пойму.
Каролина в отчаянии топнула ногой, но звука не получилось, потому что ее нога приземлилась на что-то мягкое.
— О-о! — взвыл он.
Боже! Его нога!
— Простите, простите! — беззвучно повторяла она. — Я не хотела.
— Если ты считаешь, что я могу понять тебя, — промычал он, — то ты глупее, чем я поначалу думал.
Каролина смущенно закусила нижнюю губу, а потом приложила ладонь к сердцу.
— Полагаю, ты пытаешься убедить меня, что это произошло случайно?
Она радостно кивнула.
— Я тебе не верю.
Каролина нахмурилась и нетерпеливо вздохнула. Ее мнимая болезнь стала раздражать ее, но она не знала, как быть дальше. В отчаянии она выставила ногу вперед.
— Что это значит?
Она покачала ногой, поставила на пол и наступила на нее другой ногой.
Блейк совершенно растерялся.
— Ты что, мазохистка? Мне жаль тебя разочаровать, но я никогда не занимался ничем подобным.
Она потрясла в воздухе кулаками, показала ими на него, а затем на свою ногу.
— Ты хочешь, чтобы я наступил тебе на ногу? — с недоумением спросил он.
Она кивнула.
— Зачем?
— Я очень сожалею, — произнесла она губами.
— Действительно сожалеешь? — спросил он, опасно понижая голос Она кивнула.
— По-настоящему?
Она снова кивнула.
