И следит за ней. А теперь стал следить и за Гилфойлом.
Терри Ринг отошел в сторону с шутовским поклоном, и сыщик проследовал в спальню.
— Разве я не велел тебе снять шляпу? — прикрикнул ему вдогонку Терри Ринг. — Ну когда ты ее снимешь?
Он поглядел вслед Гилфойлу и улыбнулся, а левой рукой дружелюбно махнул Эве. Она почувствовала облегчение, растянулась на кушетке и дала волю слезам.
Терри Ринг, не оглядываясь, направился в спальню и закрыл за собой дверь. Эва услышала сквозь слезы восклицания Гилфойла и стук рычага телефонного аппарата, стоящего на письменном столе Карен.
Глава 8
После этого события начали развиваться стремительно. Эва наблюдала за происходящим, но его суть до нее не доходила: она видела не видя, а слышала лишь бессмысленные звуки. Очевидно, прошло уже немало времени, а Эва все сидела на кушетке, и казалось, ее отделяла от остальных какая-то туманная пелена.
В гостиной теперь было полно народу, это она осознавала. Как будто разворошили еще недавно гладкое гнездо и из него расползлись гусеницы и личинки.
Здесь собрались мужчины, много мужчин, одни только мужчины. Сначала приехали двое полицейских в форме, потом еще два сотрудника в штатском из местного отделения полиции. После них появился высокий и крупный человек, еще выше и крупнее Терри Ринга, и с широченными плечами. Это был сержант Вели, и, хотя он, кажется, знал Терри Ринга, они не сказали друг другу ни слова. Последним подъехал невысокий, седой, тщедушный мужчина с мягким, вкрадчивым голосом и очень проницательными глазами. Все присутствующие почтительно приветствовали его. Это был инспектор не то Брин, не то Квин — Эва не расслышала. Появились служащие полиции с фотоаппаратами, маленькими бутылочками и щеточками. Обе комнаты заволокли клубы дыма. Это напоминало субботний вечер в каком-то клубе.
И наконец, в дом на Вашингтон-сквер приехал доктор Праути с сигарой и врачебным саквояжем. Он прошел прямо в спальню и закрыл за собой дверь. А когда вышел оттуда, двое полицейских в форме подняли носилки и тоже двинулись в спальню. Вернулись они в гостиную с носилками, потяжелевшими от груза.
Эва принялась гадать, что же они вынесли на них. А потом настала пора вопросов. Терри Ринг умело отшучивался, отвечая деловитому полицейскому. Он старался держаться рядом с Эвой, чтобы подбодрить ее словом или взглядом.
Инспектор Квин сам задал несколько вопросов, очень вежливо заговорив с Кинумэ и новой служанкой, которую звали Дженива О'Мара. Вслед за этим он весьма доброжелательно и как-то по-отечески обратился к Эве, задал ей несколько незначительных вопросов, улыбнулся и вполголоса что-то сообщил своим подчиненным — Флинту, Пигготту, Хэгстрому и Риттеру.
Все эти полицейские беспорядочно разбрелись по дому — они поднимались и спускались с мансарды, что-то кричали, подзывали друг друга на помощь и обменивались шуточками, которые Эва сочла грубоватыми и неуместными.
В какой-то момент она почувствовала, как кто-то положил руку ей на плечо. Обернувшись, она увидела маленькую Кинумэ, стоящую у кушетки. Ее морщинистое лицо исказилось от боли, а раскосые глаза покраснели от слез. Эва взяла Кинумэ за руку и пожала ее. В ее жесте было даже нечто материнское. Это случилось вскоре после того, как из спальни вынесли носилки.
Девушка усадила Кинумэ рядом с собой. Старушка опять заплакала, спрятав лицо в широкие рукава кимоно. Эва удивилась: почему она раньше считала японцев замкнутыми и неэмоциональными людьми. До нее вдруг дошло, что непохожий разрез глаз не означает отсутствие слезоточивых желез. От этого открытия у Эвы стало теплее на душе, и она обняла Кинумэ за старые, хрупкие плечи.
Разговаривали и о загорелом молодом человеке. До Эвы долетали разные обрывки — веселые ссылки на его прошлое, настоящее и возможное будущее, а также злобные намеки на его отцовство. На Эву никто не обращал особого внимания, и она не без удовольствия следила за происходящим: все выглядело нереальным, и казалось, что случившиеся события не могли произойти на самом деле. Здесь пренебрегали обычными правилами поведения — оказалось, что люди могут подслушивать, оглушительно хохотать, лгать, убивать — короче, делать, что им вздумается. Дым стоял коромыслом, полицейские задавали вопросы и подшучивали.
Как выяснилось, Терри Ринг относился к разряду странных людей, которых называли частными детективами. Он знал всех служащих полиции, и они знали его, но в их отношениях ощущалась враждебность, а в насмешках — что-то ядовитое, колючее.
Ринг также был из числа людей, «сделавших себя» без чьей-либо помощи, и вырос в грязных кварталах Ист-Сайда, где, несмотря на улыбнувшуюся ему удачу, продолжал жить и по сей день. Ему было двадцать восемь лет, но за свою недолгую жизнь он сменил немало профессий — зазывалы в цирке, строителя, букмекера на скачках, упаковщика на фабрике. Он бродяжничал, был профессиональным бейсболистом и даже работал в Голливуде. «Должно быть, он рано начал зарабатывать на жизнь», — подумала Эва, и ей стало его жаль. Она догадалась, что он круглый сирота, дитя улиц — словом, один из тех, для кого она устраивала благотворительные спектакли. Эва толком не поняла, как он достиг такого положения. Кто-то сказал о «простом везении», намекали на известный случай кражи бриллиантов у голливудской звезды, который Терри Ринг сумел быстро раскрыть. Но сам он не прислушивался к разговорам и не отрывал глаз от Эвы.
Однако инспектор Квин без конца одолевал Терри коварными вопросами: когда он сюда явился, отчего ни Кинумэ, ни Дженива О'Мара не слышали, как он вошел в дом, почему под окнами мансарды, на влажной и рыхлой земле, нет отпечатков подошв убийцы и что он вообще здесь делал?
— У меня было назначено свидание с Карен.
— Служанка О'Мара говорит, что ты виделся с ней и на прошлой неделе.
— Да, и тогда я с нею встречался, — подтвердил Ринг и подмигнул инспектору. Они оба захихикали, а инспектор с удовлетворением кивнул, словно сказанное Терри было святой правдой. Однако он то и дело переводил взгляд своих проницательных глаз с Эвы на Терри, с Терри на Кинумэ, а с Кинумэ опять на Эву.
— А вы, мисс Макклур, вы что-нибудь слышали, пока двадцать минут сидели в гостиной, — стон, крик, слова, вообще какой-нибудь звук?
Эва покачала головой. Она заметила, как пристально смотрит на нее этот высокий Терри Ринг, стоящий за спиной инспектора.
— Я читала книгу и… думала.
— То есть читали невнимательно, не так ли? — улыбнулся старик.
— Я… я только что узнала о дате моей свадьбы, — вздохнула Эва. — Вы понимаете, поэтому…
— Да. Понимаю. Совершенно естественно. Конечно, вы думали об этом. И могу поручиться, были глухи как столб. А это плохо, очень плохо. Какой-то звук все же должен был раздаться…
Инспектор и Терри Ринг отправились в спальню… В спальню…
Эву охватила паника. Корзина для бумаг и упавшая в нее половинка ножниц… Была ли в корзине какая-нибудь бумага? Да, кажется, была. Может быть, они не найдут? Нет, непременно найдут. Эва прекрасно знала, что найдут. Полиция всегда все находит. И они сразу же поймут, что это оружие. Они уже ищут его. Конечно, ведь Карен Лейт зарезали. Убийцы очень часто забывают свое оружие на месте преступления. Они будут искать и, наконец, найдут. Если бы только она могла последовать за ними!..
Терри Ринг вошел в спальню, и никто его не остановил. Они относятся к нему снисходительно, вот в чем дело. Он у них в привилегированном положении.
А вот репортеров туда не пустили, — Эва слышала, как они сердито шумели и жаловались внизу. Однако Терри Ринг направился в спальню, словно некое божество, пользующееся особой милостью у служащих полицейского управления. Должно быть, они его отлично знали. Должно быть, они ему доверяли
