применял к себе, преображая их. Как установили мои люди, то, что Хендрик Саймон говорил о старшем брате, имело очень маленькое отношение к действительности. Конечно, я не психолог, но держу пари, что Саймон начал отождествлять себя с братом, когда последовал семейной традиции и принял имя Хендрик после смерти настоящего Хендрика.
— Возможно, — согласился Торнтон, хотя он не казался убежденным. — Во всяком случае, инспектор, вы твердо установили, что из нас шестерых Линн в смысле своего происхождения вне подозрений.
— И я тоже, — заявил Алистер.
— Вы — нет, Алистер. Ваш случай кажется мне сомнительным. Как бы то ни было, Линн, я очень рад тому, что выяснил друг инспектора. Это устраняет все препятствия между вами и Китом.
— О да, — отозвалась Линн.
— О да? — прошипела Корнелия. — А как же его жена и ребенок? По-вашему, это не препятствие? В жизни не слышала, чтобы люди вели себя так бесстыдно! Можете не сомневаться, мистер Палмер, что я сообщу вашей жене о происходящем здесь!
Мистер Палмер ничего не сказал.
— Я на вашей стороне, беби. — Вон встал, потянулся и скорчил гримасу. — Как насчет жратвы, цыплята? Хьюго вернулся в кухню? Я голоден как волк.
— Похоже, вы здесь не единственный волк, мистер Вон, — фыркнула Корнелия.
К счастью, в этот момент появился Хьюго. Из какого-то древнего сундука и по какой-то непонятной причине он извлек облачение дворецкого, позеленевшее от старости.
— Обед подан, — объявил наследник Дома Брасса molto vibrato.[43]
Обед действительно был подан, но убогий и практически несъедобный, несмотря на огонь в камине столовой и толстые свечи, горящие на столе в массивных латунных подсвечниках. Ни у кого не было аппетита, кроме Вона, который ел с поистине волчьей жадностью. После кофе (десерт, к негодованию Вона, отсутствовал) все удалились в перегороженные одеялами остовы спален. Все было покрыто штукатуркой. В заменяющих стены одеялах зияли дырки, поэтому Джесси раздевалась в темноте. Ее супруг ходил взад- вперед, натыкаясь на вещи.
— О, Ричард! — прошептала Джесси (шепот также стал необходимостью после разрушения стен). — Я так горжусь тобой.
— Чем именно?
— Тем, как ты прояснил эту жуткую ситуацию с Линн и Китом. Бедная малышка получила такой страшный удар, а ты сразу все исправил… Я была готова тебя обнять. Фактически я и сейчас готова. — И Джесси осуществила свое намерение после поисков в темноте.
Инспектор был доволен, но, будучи Ричардом Квином, проворчал:
— Есть более важные причины для беспокойства. О'кей, по крайней мере один из них — незаконнорожденный отпрыск Хендрика Саймона, а может, не только он. Но во всяком случае, не все. Однако сам Хендрик Саймон считал своими детьми всех шестерых, поэтому пригласил их сюда и оставил им шесть миллионов долларов, которые мы не можем найти. Но есть и другие «почему»! Не говоря уже о «что» и «где». Как нам ответить на них?
— Куда ты, Ричард?
— Обыскивать каретный сарай. Мне следовало сделать это раньше. Возможно, старый мошенник солгал Вону, говоря, что его состояние спрятано в главном здании.
Инспектор полночи обыскивал каретный сарай сверху донизу, но не нашел ничего.
Глава 9
И СНОВА — ЧТО?
— Привет, ребята, моя фамилия Келлер, — объявил длинноносый мужчина, играя масонскими эмблемами, болтающимися на цепочке поперек солидного живота. Тэрритаунского аукциониста порекомендовал Вону шеф Флек. Сонный вид Келлера был иллюзией, как догадывался инспектор, которому и прежде приходилось иметь дело с аукционистами. — Нам лучше подождать, пока соберутся головы погорячее, чтобы согреть курятник. — Он ухмыльнулся.
Никто не разделял его благодушия. Большинство мелких вещей из Дома Брасса лежало около подъездной аллеи, блестя на солнце. Несмотря на это, сцена и актеры были мрачными. Единственным светлым моментом стало напоминание инспектора, что «некий Хардинг Бойл» не объявился в течение месячного срока, обусловленного завещанием, и это автоматически исключает его из числа наследников состояния Брасса.
— И где же это состояние? — хнычущим голосом осведомилась Корнелия Оупеншо, омрачив и эту минуту.
Охотники за антиквариатом прибыли из других штатов, в основном из Коннектикута, но их было мало, а немногих местных жителей привлекло скорее любопытство, чем желание приобрести одно из домашних сокровищ покойного Хендрика Брасса. Не было ни одного журналиста из Нью-Йорка, а два репортера местных газет работали неполный день, обеспечивая издание несколькими строчками. Зевающий патрульный из полиции штата припарковался на дороге. Невдалеке маячили все полицейские силы Филлипскилла, очевидно следя, чтобы он оставался здесь.
Наследники Брасса, Квины, миссис Алистер, Хьюго и Вон составили одну группу; господа Флюгл и Ченнинг, представляющие кредиторов, и банкиры Джейкобус и Клэффи, представляющие держателей закладных, — другую; сам по себе держался маленький человечек с бегающими глазами, похожий на пристава в зале суда, — судебный курьер, как догадался инспектор, — которого, по-видимому, никто не знал. Он изучал одну из машинописных копий перечня лотов аукциона, которые распределял Келлер.
— Ну, похоже, больше никто не появится, — сказал Келлер. — Пожалуй, можно начинать. — Он быстро поднялся на импровизированный подиум и поднял снабженный ярлыком предмет из гостиной, переданный ему ассистентом. — Лот номер один в вашем списке, ребята, — старая голландская церковная скамья, которую можно использовать как элегантный диванный столик; настоящий антиквариат, датируемый приблизительно 1780 годом, облицованный латунью, которую можно удалить, по всей вероятности обнаружив под ней черную краску с разноцветными узорами. Стартовая цена — пятьдесят долларов…
— Два доллара, — четко произнес женский голос.
— Леди шутит. Кто предложит сорок пять долларов?..
Аукционист умолк. Все обернулись. Большой красный пикап, громко сигналя, ехал по подъездной аллее, разгоняя собравшихся. За рулем сидел крупный краснолицый мужчина. Он выключил мотор, выпрыгнул из машины и бросился на Келлера, словно собираясь разорвать его на кусочки собственными руками.
— Стойте, стойте! — кричал он.
Последовала сумятица, и шеф Флек быстро вмешался, чтобы пресечь ее. После краткого разговора он представил вновь прибывшего Вону как некоего мистера Сидни Картона Слоуна, строительного подрядчика из Филлипскилла.
— Вы должны поговорить с Воном, Сид, — сказал шеф. — Он душеприказчик старого психа.
— В чем дело, приятель? — осведомился Вон.
— А вот в чем, мистер Вон, — отозвался подрядчик. — Я только что вернулся из круиза по Карибскому морю и сразу услышал, что Брасс откинул копыта и что его имущество продают с аукциона! Немедленно прекратите торги и прикажите вернуть все деньги, чтобы моя компания могла получить то, что ей причитается…
— Перестаньте размахивать бумажками у меня перед носом, — сказал Вон. — Что в них говорится?
Оказалось, что несколько лет назад Хендрик Брасс вызвал Слоуна для определения стоимости установки дополнительных стальных балок и подпорок с целью предотвратить возможное обрушение полов и потолков в главном здании. Подрядчик назвал Брассу приблизительную цену в восемь тысяч долларов,
