Вероятно, вы были достаточно умны, чтобы не показывать охватившего вас гнева. Вы увидели другую возможность: уничтожить женщину-монстра, которого создали сами — современный Франкенштейн,[28] — и заодно приобрели абсолютный контроль над миллионами Коула, что было вашим третьим и самым важным мотивом!
Вы даже согласились участвовать в задуманном Энн очаровательном плане убийства Керри, так как это соответствовало вашей новой цели. Энн, очевидно, принуждала вас стать ее сообщником, используя угрозу разоблачения. С ее стороны это было бы вполне логичным, так как, будучи сообщником Энн, вы не могли разоблачить ее как убийцу.
Во всяком случае, после того, как покушения не удались, а Энн заявилась в отель насмехаться над Керри, вы застрелили вашу сообщницу. Сделав это, вы одним ударом достигли нескольких целей: отомстили Энн за себя, предотвратили ее рассказ о том, что вы — ее партнер, избавились от нее навсегда, свалили убийство на Керри Шон, чтобы избавиться и от нее, и, самое главное, получили возможность распоряжаться состоянием Коула, так как в завещании указывалось, что в случае смерти наследниц Коула вы должны употребить деньги на благотворительные цели! В таком качестве вы могли заниматься растратами до конца дней. Думаю, вы с полным основанием решили, что легко сможете убедить вашего коллегу по опеке над состоянием — мистера Эдмунда де Карлоса — действовать с вами заодно. Возможно, я допускал неточности в отдельных деталях, но в целом я правильно характеризую ситуацию, не так ли, Гуссенс?
— Вы говорили о доказательстве моего мотива… — Гуссенс запнулся, но взял себя в руки и постарался улыбнуться. — Но я не слышал ничего, кроме бреда, порожденного буйным воображением. Где же ваше чудесное доказательство?
— Великолепно, Гуссенс! — зааплодировал мистер Квин. — Вы могли бы стать отличным адвокатом по уголовным делам — у вас явная склонность к драматизму. Вы отрицаете, что убедили Энн Блумер изображать Марго Коул?
— Безусловно, отрицаю, — хрипло ответил адвокат. — Я ни разу не встречал эту женщину до того, как поднялся на борт «Нормандии». Я был обманут, как и все вы. Вам не удастся сделать меня козлом отпущения, Квин. Я думал, что она в самом деле Марго Коул!
— Ага! — Мистер Квин вздохнул с таким удовлетворением, что Гуссенс весь напрягся. — Вы думали, что она в самом деле Марго Коул. — Он резко повернулся. — Вы слышали это заявление, Сэмпсон? Так вот, я могу доказать, что это ложь!
— Что вы имеете в виду? — осведомился Гуссенс.
— В этом конверте, — ответил мистер Квин, вручая конверт окружному прокурору, — ясное доказательство вашей лжи. Это третья, и самая убедительная улика против вас, которую я обещал предъявить. Она объясняет, каким образом вы знали о Марго Коул еще до того, как завещание Коула было передано вам. Она объясняет, каким образом в вашем распоряжении оказались все удостоверения личности Марго Коул.
В 1925 году, когда мать Марго Коул умерла во Франции, Марго покинула Европу и приехала в Соединенные Штаты. У нее не было ни гроша, но она была слишком зла на Кадмуса Коула, чтобы обращаться к нему. Марго отправилась в Калифорнию — мистер Раммелл, будучи инструктированным, что именно он должен искать, провел последние восемь часов весьма напряженно, но нашел доказательства и многое разузнал. Марго Коул стала официанткой в одном из ресторанов Лос-Анджелеса.
Там-то вы и познакомились с ней, Гуссенс, когда посещали лос-анджелесский колледж в 1926 году. Вам было двадцать пять лет, и вы вели весьма бурную жизнь. Однажды вечером, будучи пьяным, вы женились на Марго Коул! Вы сохранили этот брак в секрете даже от своего отца. Ваша жена, настоящая Марго, вскоре умерла в Лос-Анджелесе, и вы быстренько похоронили ее, несомненно со вздохом облегчения, так как ее кончина избавила вас от крупных неприятностей.
В этом конверте фотокопии двух документов: свидетельства о смерти Марго Коул, в котором она фигурирует как Марго Коул Гуссенс, и вашей брачной лицензии от 1926 года, переданной на восток по радио в результате неутомимой деятельности нашего бесценного мистера Раммелла.
Зная, что партнер Энн Блумер должен был снабдить ее документами, удостоверяющими личность Марго Коул, можно было предположить, что он заполучил эти документы самым простейшим способом — благодаря браку с Марго. Моя догадка отправила мистера Раммелла в его трудоемкую, но успешную ночную миссию, связанную с межконтинентальным телефоном, телеграфом и передачей фотокопий. Вы удовлетворены, Гуссенс?
Но Гуссенс молча опустился на стул, словно вес собственного тела стал для него невыносимым, и закрыл лицо руками.
В один неправдоподобно прекрасный день в конце сентября мистер Бо Раммелл спросил у мисс Керри Шон:
— Ну, малышка, куда же мы с тобой отправимся?
— Сначала, — ответила мисс Шон, — мы выясним, как обстоят наши дела… я имею в виду, мои. Кто теперь осуществляет опеку над состоянием, дорогой? Ведь мистер де Карлос и мистер Гуссенс…
— Судья по делам о наследстве, очевидно, передаст опеку какому-нибудь банку.
— Это не имеет особого значения, — вздохнула Керри. — Как только процесс закончится, мы с тобой окажемся всеми забытыми и бедными, как церковные крысы.
— Бедными? Ты с ума сошла!
— О, разве я тебе не говорила? Мы ведь собираемся пожениться и жить несчастливо до конца дней… Бо Раммелл, ты нуждаешься в бритве.
— Неужели мы снова должны затевать историю со свадьбой? — проворчал Бо. — После всех моих трудов по спасению твоего состояния я просто не могу…
Как бы то ни было, после процесса над Ллойдом Гуссенсом и вынесения ему приговора мистер Раммелл и мисс Шон поженились и начали жить несчастливо. На сей раз бракосочетание было настоящим, с должным образом оформленной лицензией, священником, нужным количеством свидетелей и множеством репортеров, жаждущих посмотреть на молодую женщину, которая, вопреки традициям нашего жестокого века, «жертвует богатством ради любви».
Разумеется, были и подарки. Инспектор Квин, ощущавший вину перед Керри, прислал набор шведских серебряных ножевых изделий. Вайолет Дей, истратив все до последнего цента, преподнесла очаровательную вазу для цветов. Подарки из Голливуда были скромными, но многочисленными.
Как ни странно, мистер Эллери Квин не прислал ничего. Мистер Раммелл был обижен.
— Дело не в подарке, — жаловался он Керри, — но…
— Возможно, он заболел, Бо.
— Об этом я не подумал! — Бо встревожился. — Я ведь не видел его несколько дней.
Они взяли такси и поехали на квартиру к Квинам. Но Эллери не оказалось дома — он был в офисе агентства «Эллери Квин, инкорпорейтед».
— В офисе? — воскликнул Бо. — Значит, он и в самом деле болен!
Однако они застали мистера Квина удобно устроившимся на его вращающемся стуле, в добром здравии и отличном расположении духа.
— А, новобрачные! — приветствовал их мистер Квин, поспешив воспользоваться правом поцеловать супругу партнера по бизнесу. — Как вам семейная жизнь?
— Не важно как, — проворчал Бо. — Где ты прятался? Ты исчез сразу после свадьбы…
— Я похоронил себя в этом печальном склепе, — ответил мистер Квин, — предавшись размышлениям о маленьких прихотях судьбы. Между прочим, почему вы не отправились провести медовый месяц в каком- нибудь шикарном месте?
— Потому что мы не можем себе этого позволить, — вздохнула Керри. — К тому же в Атлантик-Сити было очень неплохо.
— Я бы заглянул к тебе раньше, Эл, но ты знаешь, как это бывает… После женитьбы приходится тут же начинать подыскивать квартиру…
— Атлантик-Сити, квартира… — Мистер Квин выглядел испуганным. — Не понимаю, о чем вы?
— О семейном бюджете. — На лице Бо было написано виноватое выражение, часто свойственное женатым мужчинам. — Я не могу позволить себе бездельничать, Эллери. Как только мы устроимся, я
