Эллери открыл глаза. Было обычное зимнее серое утро. Его отец уже ушел, а Гарри Берк в кабинете просматривал утреннюю газету.
— Вы спали так крепко, что мне не хватило духу разбудить вас, — сказал Берк. Шотландец был одет и чисто выбрит, постель на кушетке была убрана, а на электроплитке Эллери закипал кофейник. — Я уже несколько часов как поднялся.
— Вы плохо спали? — Эллери бросился к кофейнику, как человек, умирающий от жажды. Он спал урывками, и ему постоянно снилось безликое лицо, увенчанное крашеными волосами Глори Гилд, и, лишь когда дневной свет уже начал проникать сквозь жалюзи, он погрузился в глубокий сон без сновидений.
— Я спал как бревно, — весело отозвался Берк. — Ваша кушетка — идеальное место для сна. Моя единственная жалоба — отсутствие чая в кухонном шкафу.
— Сегодня я куплю чай.
— О нет, — запротестовал шотландец. — Довольно того, что я навязался вам на одну ночь. Я переберусь в отель.
— И слышать не желаю. Возможно, вам придется задержаться в Нью-Йорке, Гарри, но ваши расходы уже не оплачивает клиент, а цены в здешних отелях постоянно повышаются.
— Очень любезно с вашей стороны, Эллери.
— Я вообще жутко любезная персона. Что интересного в газете?
— Ничего, что бы мы не знали. Хотя в одной колонке говорится о прошлом Армандо.
— Кто автор статьи?
— Кип Кипли.
Эллери поставил чашку и схватил газету. Он хорошо знал бродвейского обозревателя — Кипли не раз поставлял ему ценную информацию. Сегодняшняя колонка почти целиком была посвящена супругу покойной Глори Гилд. Эллери живо представил себе Армандо, демонстрирующего свои великолепные зубы.
— Большая часть этого давно стала достоянием публики, Гарри, но думаю, Кип придерживает напоследок самое интересное. Это подало мне мысль.
Он заглянул в свою адресную книгу и набрал номер телефона Кипли, отсутствующий в официальных справочниках.
— Кип? Это Эллери Квин. Я тебя разбудил?
— Нет, — откликнулся знакомый писклявый голос обозревателя. — Я уже завтракаю. Меня интересовало, когда ты позвонишь, Чарли. Ведь ты по горло увяз в деле Джи-Джи, не так ли?
— В общем да. Кип, я бы хотел повидаться тобой.
— В любое время. Мой дом открыт.
— Наедине.
— Разумеется. В час дня у меня?
— Договорились. — Эллери положил трубку. — Кип неистощим, как винный рог Тора,[20] — сказал он Берку. — Дайте мне двадцать минут на завтрак, Гарри, и мы постараемся вытянуть у Кипа, какие сенсации он приберегает.
Глава 13
Журналист оказался маленьким смуглым суетливым человечком с профилем дожа,[21] одетым в плотное шелковое кимоно ручной работы.
— Прошу прощения за неглиже, — сказал Кипли, вяло пожимая руку Эллери. — Я никогда не одеваюсь до четырех. А это кто?
Эллери представил Берка, который подвергся быстрому осмотру парой черных птичьих глаз.
— Гарри Берк? Никогда не слышал.
Кипли кивнул в сторону бара, где хлопотал слуга-пуэрториканец Фелипе; благодаря колонке Кипли он, вероятно, был самым разрекламированным слугой во всем Манхэттене. Квартира в пентхаусе была стерильно чистой, но абсолютно свободной от воздействия женской руки. Кипли был известным ипохондриком и женоненавистником, испытывавшим при этом страсть к порядку не меньше любой домохозяйки.
— Что будете пить? — К тому же он был трезвенником.
— Спасибо, для меня пить рановато, — сказал Эллери.
Берк, почувствовав настрой, тоже отказался, хотя пожирал глазами бутылку «Джонни Уокера» с черной этикеткой. Кипли кивнул Фелипе, и слуга удалился. Берку казалось, что репортер доволен.
— Присаживайтесь, джентльмены. Что вы хотите знать?
— Все, что ты раскопал о графе Армандо, — ответил Эллери. — И я не имею в виду перепевы старого, которые ты напечатал сегодня утром.
Обозреватель усмехнулся:
— Всему свое время, Чарли, — тебе я не должен это объяснять. А что у тебя есть интересного для меня?
— Пока ничего, потому что я еще ничего не знаю. Если я на что-то наткнусь, то дам тебе знать, Кип, и ты получишь свое quid pro quo.[22]
Кипли посмотрел на него.
— Насколько я понимаю, присутствие мистера Берка не мешает?
— Гарри — частный детектив из Лондона и в некотором роде связан с делом.
— Если хотите, мистер Кипли, я уйду, — без всякой обиды сказал Берк, приподнявшись.
— Сядьте, Чарли. Я просто предпочитаю знать, кому поверяю девичьи тайны. Значит, в деле есть британский элемент? Какой?
— Кто кому поверяет девичьи тайны? — усмехнулся Эллери. — Давай, Кип, колись. Я же сказал, что мы внакладе не останемся.
Кипли сморщил венецианский нос.
— Строго говоря, Армандо — порядочная сволочь. Настоящий сексуальный маньяк. И скользкий, как плита однорукой грязнули кухарки. То, как он загадил за пять лет гнездышко Джи-Джи, вызывает тошноту даже у меня, хотя эта глупая старая канарейка, насколько я знаю, ни о чем не подозревала.
— Он изменял ей?
— «Изменял» — не то слово. Тянул свои лапы к каждой бабе, которую видел. У него даже развилась ностальгия.
— Что ты имеешь в виду?
— Его тянет назад, к его прежним женщинам. К примеру, Армандо однажды видели в одном ночном заведении с номером семь из его хит-парада — предшественницей Джи-Джи, мясоконсервной дамочкой, миссис Герти Ходж Хаппенклаймер, которая застукала его с горничной и вышвырнула вон без единого цента. Сейчас Герти живет в Нью-Йорке, в шикарных апартаментах на Бикмен-Плейс, которые обходятся в пятьдесят тысяч за год, и Армандо каким-то образом удалось вернуть ее милость. Не спрашивай меня, как он это проделывает. Конечно, ни одна женщина не в состоянии видеть дальше резинки от своих панталон, но ведь жизнь состоит не из одной постели. Что они находят в этом проходимце? Разве только он изобрел способ, который упустили Крафт-Эбинг и Кинси.[23]
— Вопрос в том, что Армандо нашел в миссис Хаппенклаймер, — вмешался Гарри Берк. — Когда я еще работал в Ярде, Эллери, то видел ее на одном из садовых приемов королевы. Фигура как у бифитера,[24] увенчанная трехфутовой шляпой. Возможно, для Армандо это вопрос профессиональной гордости, поскольку первый раз ему не удалось обвести ее вокруг пальца.
— Это может быть его слабостью, — кивнул Эллери. — Что еще, Кип?
— Я пока не покончил с его экс-женами. Армандо видели с номерами три и четыре. Номером три была миссис Арден Влитланд, по прозвищу Платформа, которая развелась с банкиром Хендриком Б. Влитландом, чтобы выйти замуж за Армандо, — этот брак распался после скандала в Ньюпорте, где гости уворачивались от хрустальных канделябров и других ценных предметов, включая две картины Пикассо. Номером четыре была бостонская дама-алкоголичка Даффи Дингл, владелица скаковых лошадей, — она
