С неохотного разрешения Брэдфорда врач увел Нору наверх, в ее спальню. Герми и Пэт, беспомощно суетясь, поспешили за ними.

— Смит, — не оборачиваясь к Квину, заговорил Брэдфорд.

— Поберегите дыхание, — вежливо посоветовал ему тот.

— Я знаю, что это бесполезно, но должен вас предупредить — если вы замешаны в сокрытии улик…

— Улик? — переспросил Эллери, как будто впервые слышал это слово.

— Этих писем!

— О каких письмах вы все говорите?

Карт резко повернулся.

— Вы путаетесь у меня под ногами с тех пор, как прибыли сюда, — хрипло заявил он. — Вползли в этот дом, отвратили от меня Пэт…

— Ну-ну, — добродушно произнес Эллери. — Следите за вашими глаголами.

Картер умолк, сжав кулаки. Эллери отошел к окну. Шеф Дейкин разговаривал на крыльце Хейтов с низкорослым патрульным Диком Гоббином. Потом оба вошли в дом. Спустя пятнадцать минут господа Квин и Брэдфорд все еще стояли в тех же позах. Пэт ворвалась в комнату и направилась прямо к Эллери.

— Произошло нечто ужасное! — Она разразилась слезами.

— Ради бога, Пэт!..

— Нора… — Ее голос дрогнул.

— Брэдфорд! — В дверях появился доктор Уиллоби.

— Что случилось? — с тревогой спросил Картер.

В этот момент в комнату вошел шеф Дейкин, лицо которого походило на маску. В руках он держал шляпную коробку Норы и толстый том с вытисненным золотом наименованием: «Эджкоум. Токсикология».

— Случилось? — переспросил он, остановившись. — О чем вы?

— Нора Хейт ожидает ребенка, — сообщил доктор Уиллоби. — Примерно через пять месяцев.

Последовавшее молчание нарушали только всхлипывания Пэт на груди Эллери.

— Нет! — с дрожью в голосе произнес Брэдфорд. — Это… это уж слишком! — И, сделав странный жест в сторону шефа полиции, он вышел из комнаты. Они услышали, как хлопнула парадная дверь.

— Я не могу отвечать за жизнь миссис Хейт, — резко продолжал доктор Уиллоби, — если ее снова будут подвергать подобным испытаниям. Можете обратиться за подтверждением хоть ко всему медицинскому сообществу округа Райт. Она беременна, обладает весьма хрупкой природной конституцией и сейчас пребывает в крайне нервном состоянии…

— Послушайте, док, — начал Дейкин, — я не виноват, если…

— Идите вы к черту! — прервал его доктор Уиллоби, вышел из комнаты и начал подниматься вверх по лестнице.

Дейкин стоял посреди комнаты, со шляпной коробкой Норы в одной руке и книгой Джима в другой.

— Но это действительно не моя вина, — со вздохом произнес он. — Эти три письма в шляпной коробке миссис Хейт и медицинская книга с подчеркнутым абзацем о мышьяке четко указывают…

— Ладно, Дейкин, — остановил его Эллери, крепче обнимая Пэт.

— Эти три письма практически решают дело, — упорно продолжил Дейкин. — Чертовски странно, что их нашли в стенном шкафу миссис Хейт. Не могу этого понять…

— Неужели это вас не убеждает? — воскликнула Пэт. — Стала бы Нора хранить эти письма, если бы думала, что Джим пытается ее отравить? Неужели вы все настолько тупы…

— Значит, вы знали о письмах? — заключил шеф. — Понятно. И вы тоже, мистер Смит. Ну, я вас не упрекаю. У меня также есть семья, а друзьям нужно быть преданным. Я ничего не имею против Джима Хейта или Райтов, но должен выяснить все факты. Если Джим Хейт невиновен, его оправдают — можете не волноваться…

— Пожалуйста, уйдите, — попросил Эллери.

Дейкин пожал плечами и удалился, забрав с собой улики. Он выглядел сердитым и обиженным.

В одиннадцать утра 14 февраля, в День святого Валентина, когда весь Райтсвилл хихикал над шуточными открытками и жевал конфеты из коробок в форме сердца, шеф полиции Дейкин вернулся в дом 460 на Хилл-Драйв в сопровождении патрульного Чарльза Брейди и кивнул патрульному Дику Гоббину, который постучал в дверь. Когда ответа не последовало, они вошли в дом и обнаружили Джима Хейта храпящим на диване в гостиной среди сигаретных окурков, грязных стаканов и полупустых бутылок виски. Дейкин осторожно встряхнул Джима, и тот открыл красные остекленевшие глаза.

— Что…

— Джеймс Хейт, — Дейкин предъявил документ на голубой бумаге, — я арестую вас по обвинению в попытке убийства Норы Райт-Хейт и убийстве Розмэри Хейт.

Джим прищурился, словно плохо видел. Потом его лицо покраснело.

— Нет! — крикнул он.

— Лучше пойдемте с нами без лишнего шума, — предупредил Дейкин и быстро вышел.

Позже Чарльз Брейди говорил репортерам в здании суда:

— Никогда не видел ничего подобного. Казалось, Хейт просто сломался, как какая-то хитроумная штуковина. Я сказал Дику Гоббину: «Лучше стой с ним рядом, а то как бы он не грохнулся в обморок». И что бы вы думали? Джим Хейт начал смеяться! При этом от него так разило спиртным, что я чуть к потолку не взлетел, как воздушный змей. А потом он сказал: «Не говорите моей жене» — и вышел с нами тихо и спокойно. Парня арестовывают за убийство, а он беспокоится о чувствах жены! Каким образом от нее это можно скрыть, скажите на милость? Говорю вам, он чокнулся!

Патрульный Гоббин ограничился тем, что назвал по буквам свою фамилию:

— Г-о-б-б-и-н. Верно, ребята. Вот уж будет радость моим детишкам!

Часть четвертая

Глава 19

ВОЙНА МИРОВ

«М-ру Борису Коннелу

Синдикат «Новости и сенсации»

Здание «Пресс ассосиэйшн»

Чикаго, Иллинойс

Дорогой Борис!

Твоя гневная телеграмма изрядно меня позабавила, но, возможно, твой чуткий к новостям нос ввели в заблуждение тонны мусора, которые мои коллеги- »журналисты» шлют из Райтсвилла.

Я верю, что Джим Хейт невиновен, и собираюсь утверждать это в своей колонке, пока ее у меня не отнимут. Будучи наивной, я все еще полагаю, что человек считается невиновным, покуда его вина не доказана. Джима Хейта заранее приговорили к смерти смышленые парни и девицы, которых прислали сюда их редакторы с целью доставить садистское наслаждение великой американской толпе. Но кто-то должен иметь принципы. Поэтому я возвышаю мой одинокий голос. Атмосфера в Райтсвилле премерзкая. Люди не в состоянии больше ни о чем говорить, а их разговоры — фашизм чистой воды. Будет забавно наблюдать, как

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату