— Холлидей? — с презрением переспросил Джон Скотт. — Этот трусливый щенок пытался меня застрелить?
— Я не мог ошибиться, мистер Скотт, — сказал Эллери.
— Кто такой этот Холлидей? — спросил шеф полиции ипподрома.
Скотт кратко объяснил ему, сообщив о недавней ссоре:
— Я сбил его с ног и пнул в зад. Очевидно, он мог отомстить мне только с помощью пистолета. А бедняга Риск принял пулю на себя… — Впервые его голос дрогнул.
— Ну, мы его поймаем, — мрачно пообещал шеф полиции. — Он не мог покинуть территорию ипподрома — я опечатал ее крепче, чем сургучом.
— А вам известно, — осведомился мистер Квин, — что дочь мистера Скотта, Кэтрин, исчезла со вчерашнего вечера?
Старый Джон побагровел:
— Думаете, моя Кейт имеет какое-то отношение…
— Не глупите, Джон, — остановила его Паула.
— Во всяком случае, — сухо заметил Эллери, — ее исчезновение и сегодняшние выстрелы едва ли могут быть совпадением. Советую вам сразу же начать поиски мисс Скотт. И кстати, пошлите за упряжью Риска. Я бы хотел ее обследовать.
— А кто вы такой, черт возьми? — рявкнул шеф.
Мистер Квин дал объяснения. На лице шефа отразился благоговейный страх. Он позвонил в полицейские участки и послал за упряжью.
Уайти Уильямс, все еще в трико, принес высокое маленькое седло для скачек и бросил его на пол.
— Джон, я очень сожалею о случившемся, — тихо произнес он.
— Это не твоя вина, Уайти. — Широкие плечи старика поникли.
— Благодарю вас, Уильямс, — быстро сказал мистер Квин. — Это седло было на Риске пять минут назад?
— Да, сэр.
— И именно его вы сняли с лошади после выстрелов?
— Да, сэр.
— Никто не мог что-нибудь с ним сделать?
— Нет, сэр. С тех пор седло было при мне, и больше к нему никто не подходил.
Мистер Квин кивнул и присел на корточки возле седла. Заметив обгоревшую дырку в крыле, он недоуменно наморщил лоб:
— Кстати, Уайти, сколько вы весите?
— Сто семь фунтов.
Мистер Квин нахмурился. Поднявшись, он аккуратно стряхнул пыль с коленей и подозвал шефа полиции. Они посовещались вполголоса, после чего шеф недоуменно пожал плечами и быстро вышел.
Когда он вернулся, его сопровождал знакомый щеголеватый джентльмен, похожий на иностранца. Джентльмен выглядел опечаленным.
— Я слышал, что какой-то псих стрелял в вас, Джон, — заговорил он, — но попал в вашу лошадь. Вам здорово не повезло.
Звучавшая в его голосе насмешка заставила старого Джона воинственно вскинуть голову.
— Ах вы, грязный вор…
— Мистер Сантелли, — вмешался мистер Квин, — когда вы узнали, что Метловище не будет участвовать в состязании?
— Метловище? — Сантелли казался удивленным. — На прошлой неделе.
— И поэтому вы предложили Скотту продать вам его конюшню — чтобы заполучить Риска?
— Конечно. — Мистер Сантелли любезно улыбнулся. — Без моего коня он выглядел верным победителем.
— Мистер Сантелли, вы бессовестный лжец.
Франтоватый джентльмен перестал улыбаться.
— Вы хотели купить Риска, чтобы видеть его не победившим, а проигравшим.
Вид у Сантелли был жалкий.
— Что это за тип? — спросил он у шефа полиции.
— В последние несколько дней я навел кое-какие справки, — продолжал Эллери, — и узнал, что ваша букмекерская организация приняла много ставок, когда Риск шел за пять к одному.
— У вас имеется кое-что в голове, — заметил мистер Сантелли, внезапно решив быть откровенным.
— Вы приняли около двухсот тысяч долларов, не так ли?
— Да у этого парня есть идеи! — воскликнул Сантелли.
— Таким образом, — улыбнулся мистер Квин, — если бы Риск выиграл скачки, вы бы потеряли миллион, верно?
— Но прикончить-то хотели моего старого друга Джона, — вежливо возразил мистер Сантелли. — Так что торгуйте вашими сведениями где-нибудь еще, мистер Всезнайка.
Джон Скотт переводил ошеломленный взгляд с игрока на мистера Квина, шевеля челюстями.
В этот момент полицейский привел мистера Хэнкуса-Пэнкуса Холлидея — его очки съехали на кончик носа, а оторванный воротничок свисал у торчащего кадыка. Джон Скотт бросился к нему, но Эллери вовремя ухватил его за руки, предотвратив бойню.
— Убийца! Негодяй! Конокрад! — ревел старик. — Что ты сделал с моей девочкой?
— Выражаю вам свое сочувствие, мистер Скотт, — серьезно произнес Холлидей.
Старик застыл с открытым ртом. Мистер Холлидей с достоинством обратился к полицейскому, который привел его:
— Не было никакой необходимости так грубо обращаться со мной. Я готов подчиниться… э-э… обстоятельствам. Но я не отвечу ни на один вопрос.
— При нем не было пушки, шеф, — сообщил полицейский.
— Что вы сделали с пистолетом? — осведомился шеф полиции.
Ответа не последовало.
— Вы признаете, что целились из него в мистера Скотта?
Снова молчание.
— Где мисс Скотт?
— Ваши вопросы бесполезны, — твердо заявил мистер Холлидей.
— Хэнкус-Пэнкус, вы неподражаемы, — рассмеялся Эллери. — Вы не знаете, где Кэтрин, верно?
Холлидей тотчас же встревожился.
— Пожалуйста, мистер Квин, не принуждайте меня говорить!
— Но вы ожидаете, что она присоединится к вам здесь, не так ли?
Хэнкус побледнел.
— Он псих, — сказал полицейский. — Даже не пытался бежать и сопротивляться.
— Хэнк! Папа! — послышался крик Кейти Скотт. Растрепанная и с испачканным лицом, девушка ворвалась в офис и кинулась на тощую грудь мистера Холлидея.
— Кейти! — вскрикнула Паула, бросаясь к девушке и обнимая ее. В следующую секунду все трое — Паула, Кэтрин и Хэнкус — плакали вместе. Челюсть старого Джона отвисла еще ниже, полицейские застыли в недоумении, и только мистер Квин продолжал улыбаться.
Затем мисс Скотт подбежала к отцу и спрятала лицо на его широкой груди. Плечи старого Джона слегка приподнялись, хотя на лице оставалось ошеломленное выражение.
В разгар этой невероятной сцены в офис ворвался ветеринар ипподрома.
— Хорошие новости, мистер Скотт, — сообщил он. — Я извлек пулю, и, хотя рана глубокая, даю вам слово, что, когда Риск выздоровеет, он будет бегать как прежде. — И ветеринар быстро вышел.
Улыбка мистера Квина стала еще шире.
