Делия Приам быстро прикрыла за ними дверь и прислонилась к ней спиной.
На ней были надеты короткие шорты в обтяжку и лифчик от купальника. Ее стройные округлые бедра плавно переходили в талию. Пышная грудь распирала лифчик. Блестящие черные волосы падали небрежными прядями на плечи. Она была босиком — туфли на высоком каблуке валялись рядом. Тростниковые шторы были опущены и в полумраке ее светлые глаза сонно мерцали.
Китс бесцеремонно разглядывал ее прелести с головы до ног.
— Привет. Эллери, — с облегчением сказала она.
— Привет, Делия, — отвечал он без всякого выражения. Вообще без всякого.
— Не кажется ли вам, миссис Приам, что вам следовало бы что-нибудь надеть на себя? — сказал Китс. — В любое другое время я ничего не имел бы против вашего наряда, скорее даже наоборот. Но сейчас мы здесь по делу. — Он усмехнулся одними губами, глаза его оставались холодны. — А то я полагаю, что буду не совсем в состоянии думать.
Она оглядела себя и спохватилась:
— Ах, прошу прощения, лейтенант. Я загорала на веранде как раз перед тем, как пойти за почтой. Еще раз простите. — Ее голос звучал недоумевающе и сердито.
— Ерунда, и так сойдет, Делия, — бесстрастно произнес Эллери. — Все зависит от того, кто смотрит и с какими намерениями.
Она бросила на него быстрый взгляд. Красивый лоб прорезала морщина.
— Что-то не в порядке, Эллери?
Он просто смотрел на нее и молчал.
И тут румянец стал сходить у нее с лица. Она страшно побледнела и, бессознательным движением прикрыв руками голые плечи и грудь, бросилась мимо них в соседнюю комнату. Хлопнула дверь.
— Сучка, — беззлобно сказал Китс. Он вытащил сигарету и сунул ее в рот. Конец сигареты обломился и Китс выплюнул ее, с досадой отвернувшись.
Эллери огляделся по сторонам.
Комната была заставлена темной мебелью в испанском стиле, оклеена темными обоями, убрана драпировками с изображением ярких тропических цветов. Пол устилал темно-красный полинезийский ковер с ворсом длиной в два дюйма. Повсюду валялись подушки самых невероятных размеров, форм и цветов. В разных местах стояли огромные майоликовые вазы, полные лилий. На стене висела копия Гогена, а над кроватью — большой черный железный крест, по-видимому, старинный. Полки были уставлены керамикой, резным деревом, чеканкой — на различные экзотические сюжеты в современном стиле. В основном изображавшие обнаженных мужчин. На железных цепях свисала книжная полка необычного вида. Эллери подошел поближе: Фома Аквинский, Кинси, Епископ Беркли, Пьер Лоти, Хейвлок Элис, «Жития святых» в парижском издании. Остальное составляли детективы, и даже один его — самая последняя книжка. Гигантских размеров кровать едва возвышалась над полом, укрытая цветным покрывалом, затканным золотыми и серебряными нитями. На нем переливалось немыслимыми красками аллегорическое изображение Древа Жизни. На потолке прямо над кроватью мерцало зеркало таких же точно размеров.
— Почему-то все это напоминает мне одного актера, — раздался в тишине голос Китса, — как бишь его звали? У него на стене в уборной вместо туалетной бумаги висел рулон кроличьего меха, с перфорацией, как положено. — Дверь соседней комнаты отворилась и Китс сказал: — Вот так-то будет лучше, миссис Приам. Премного вам благодарен. А где коробка?
Она подошла к большому, в рост человека, комоду красного дерева, отделанному затейливой индийской резьбой и чеканкой по меди, стоявшему в футе от кровати. Она открыла его. На ней теперь было надето строгое коричневое полотняное платье, чулки и туфли без каблуков. Волосы она собрала сзади в пучок. Она была бледна и подавлена и не поднимала глаз на мужчин.
Делия вытащила из комода плоскую картонную коробку размером примерно пять на девять дюймов, в дюйм высотой, перевязанную простой белой бечевкой. Протянула коробку Китсу.
— Вы уже открывали ее, миссис Приам?
— Нет.
— Значит, вы не знаете, что в ней?
— Нет.
— Точно — как и где вы ее обнаружили?
— В нашем почтовом ящике у дороги. Я вышла нарвать цветов к обеденному столу и заметила, что ящик открыт. Я заглянула внутрь и увидела вот это. Я забрала ее наверх, заперла в комод и позвонила вам.
Коробка выглядела очень дешевой. Никаких надписей. К бечевке был прикреплен обычный багажный ярлык. На нем было написано черным карандашом печатными буквами «Роджер Приам». Буквы были нацарапаны поодиночке, нарочито нейтральным почерком.
— Дешевый товар, в любом магазине, — прокомментировал Китс, постукивая по коробке указательным пальцем. Он осмотрел ярлык. — И это тоже.
— Делия: — При звуке голоса Эллери она вздрогнула и взглянула ему в глаза, но прежде чем он успел разобрать выражение ее лица, она уже опять отвернулась. Эллери продолжил:
— Вы видели коробку, которую получил ваш муж в тот день, когда Лендер Хилл нашел мертвую собаку у себя на пороге. Эта похожа на первую коробку? Внешний вид, бечевка, ярлык?
— Да. Только та была чуть побольше. — Казалось, в бархате ее голоса на этот раз застряли осколки стекла.
— Никаких торговых меток, штампов, надписей?
— Нет.
— А надпись на ярлыке сходна с той, что была раньше?
— Да, точно такая же. — Она внезапно положила ладонь Эллери на запястье, глядя в то же время на Китса. — Лейтенант, я хотела бы на пару минут остаться с мистером Куином с глазу на глаз.
— У меня нет секретов от Китса, — сказал Эллери, не сводя глаз с ее ладони.
— Ну, пожалуйста… — умоляюще произнесла она.
Китс вместе с коробкой отошел к дальнему окну. Он поднял шторы и углубился в изучение ровной поверхности картона.
— Эллери, вы так странно ведете себя из-за того, что произошло в ту ночь? — произнесла она самым проникновенным и самым тихим голосом, на какой только была способна.
— Ничего не произошло в ту ночь, — отвечал Эллери.
— Может быть, причина как раз в этом? — она вкрадчиво рассмеялась.
— Но с тех пор много чего произошло, — добавил Эллери.
Она тут же прекратила смеяться:
— Что вы имеете в виду?
Он безучастно пожал плечами.
— Эллери! Кто наговорил вам грязной лжи обо мне?!
Эллери опять посмотрел на ее ладонь, лежащую на его запястье:
— Из своего жизненного опыта я хорошо знаю, что назвать что-нибудь ложью еще до того, как услышишь, о чем идет речь, все равно что признать это правдой, чистейшей правдой!
И он двумя пальцами приподнял ее ладонь, — брезгливо, как будто прикасался к чему-то не совсем чистому, — и стряхнул ее.
Затем повернулся спиной к Делии.
Китс стоял у окна, тряс коробку около уха и внимательно прислушивался. Внутри что-то шуршало. Он прикинул на ладони вес «подарка».
— Внутри что-то есть. По звуку смахивает на плотный предмет, завернутый в папиросную бумагу. И весит немного. — Он взглянул на притихшую женщину. — У меня нет права вскрывать это, миссис Приам. Но ничто не мешает сделать это вам. Прямо здесь и сейчас.
— Как бы вы дурно обо мне ни думали, — дрожащим голосом отвечала Делия, — я ни за что на свете не развяжу эту бечевку на посылке, адресованной не мне.
— Как же быть? — Китс поднял свои рыжеватые брови и протянул коробку Эллери. — Вам решать, что же нам теперь делать.
