— Что у вас есть, — заметил Эллери, — так это конкретное доказательство того, что убийца связан с этим домом, инспектор. До сих пор им мог быть кто угодно. Поистине грандиозное открытие. Однако, думаю, это кое-что проясняет... Мисс Годфри, возможно, вы не захотите слушать некоторые теоретические выкладки.
— Напротив, захочу! — Голубые глаза Розы блеснули. — Я хочу слышать об этом деле все. В этом доме это касается каждого. Пожалуйста, говорите. Я хочу помочь, если смогу. Убийство — гадкий поступок, при любых обстоятельствах.
— Вы можете обжечь ваши пальчики, — мягко предупредил Эллери. Но ее рот лишь сжался еще плотнее. — Ну что ж, хорошо. Что мы имеем? Некий агент потенциального убийцы, которого мы назовем X, нанимается для того, чтобы похитить Джона Марко, вывезти его в море, убить и выбросить тело в воду. Этот агент, злополучный капитан Кидд, по глупости хватает Дэвида Каммера, вашего дядю, вместо Марко. Ваша роль в похищении чисто случайная, мисс Годфри; X информировал Кидда, что Марко будет вместе с вами, и вас оставляют связанной в коттедже Уоринга только затем, чтобы вы раньше времени не подняли тревогу. Перед тем как Кидд увез вашего дядю на яхте, он позвонил X — по всем показаниям, в этот самый дом. И сообщил X, что захватил Марко. Так что, казалось, план X удался.
— Продолжайте!
— Но идиотская ошибка Кидда, — медленно продолжил Эллери, — расстроила все планы X. Вскоре после того, как Кидд позвонил ему, он испытал сильнейший шок. В этом доме он нос к носу столкнулся с человеком, который, как он считал, был уже мертв и мерил морские глубины. Он мгновенно представил, что могло произойти. Простой расспрос персонала убедил его в том, что капитан Кидд похитил Каммера. Марко был по-прежнему жив. А Каммер — практически мертв, простите, мисс Годфри, и X ничего не мог с этим поделать; у него не было возможности связаться с Киддом. Однако у X по-прежнему оставался мотив для убийства Марко; совершенно очевидно, что он жаждал этого не меньше, чем когда задумывал свой план.
— Бедный, бедный Дэвид, — прошептала Роза.
— Ну и?.. — рявкнул инспектор.
— X — очень умный и неразборчивый в средствах преступник, — продолжил Эллери мрачно. — Это доказывают все его действия, если только я правильно их интерпретирую. Быстро оправившись от шока, он придумывает новый план. Ему известно, что вы, мисс Годфри, находитесь связанной в коттедже Уоринга и будете там до тех пор, пока кто-нибудь вас не освободит. Он также знает — простите меня еще раз, — что ваша записка подействует на Марко сильнее, чем любые другие принудительные требования. Поэтому пробирается тайком сюда, печатает записку, подписывает ее вашим именем и назначает Марко свидание в час ночи в изолированном месте. Затем пробирается в комнату Тиллера и пришпиливает записку к карману его куртки с точными указаниями, как ее вручить адресату.
— Почему Тиллеру? — буркнул Молей.
— Комната Тиллера на нижнем этаже, и она наиболее доступна. К тому же он предпочитает не подвергать себя риску быть увиденным входящим в комнату Марко. Это был надежный план, и он сработал. Марко пришел на свидание в час, убийца спустился к нему, оглушил его сзади ударом по голове и задушил... — Эллери замолчал, его лицо выражало крайнее раздражение.
— И раздел его, — добавил инспектор саркастически. — Это самое нелепое в его действиях! Подобная выходка заводит меня в тупик. Вот так штука!
Квин встал и с озабоченным видом принялся расхаживать по комнате. Его лоб болезненно сморщился.
— Да-да, вы правы, инспектор. Не важно, с чего мы начинаем, мы всегда возвращаемся к этому. Картина не сложится в единое целое до тех пор, пока мы не узнаем, почему он раздел Марко. Это единственный фрагмент, который отказывается аккуратно встать на свое место.
По непонятной причине Роза расплакалась, ее плечи тряслись от рыданий.
— В чем дело? — участливо поинтересовался Эллери.
— Я никогда не думала, — выдавила она между всхлипываниями, — что кто-то мог быть настолько мстительным, чтобы впутать в это и меня...
Эллери тихо засмеялся, и она так удивилась, что перестала плакать.
— Ну-ну, мисс Годфри, тут вы ошибаетесь. Это совсем не так. Должен признать, с первого взгляда все выглядит так, как если бы вас подставили — от вашего лица написали записку, которая выманила Марко на террасу, где он был убит. Но если присмотреться повнимательнее, то выходит совсем другая картина.
Роза удивленно подняла на него глаза, все еще шмыгая носом.
— Понимаете, X вовсе не собирался подставлять вас. Он знал, что у вас безупречное алиби, — вас должны были найти связанной в коттедже Уоринга, в частности, после звонка мистеру Корту, сделанного кем-то неизвестным. А что касается записки, то убийца, вероятно, надеялся, что Марко уничтожит ее. А если он это сделает, то о существовании записки с вашей подписью никому не будет известно, и вы не окажетесь втянутой в это дело. Но даже если Марко не уничтожит записку и она будет найдена, X полагал, что ваше алиби плюс тот факт, что вы не умеете печатать, а подпись подозрительно печатная, будут указывать на то, что вас подставили. На самом деле я подозреваю, что X не стал бы возражать, если бы полиция обнаружила, что вас подставили. Подобное открытие не угрожало бы его безопасности, а Марко к тому времени, когда это раскрылось, был бы уже мертв. Нет-нет, мисс Годфри, мне кажется, что X поступил с вами очень деликатно. Куда более деликатно, чем с Каммером и Марко.
Она обдумывала его слова молча, покусывая кончик носового платка.
— Видимо, вы правы, — наконец тихо признала она. Потом бросила на него странный взгляд. — Но почему вы говорите «он», мистер Квин?
— Почему я говорю «он»? — машинально повторил Эллери. — Ради удобства, полагаю.
— Ведь вам ничего не известно, мисс Годфри, а? — резко спросил Молей.
— Нет. — Она продолжала смотреть на Эллери; потом опустила глаза. — Нет, мне ничего не известно.
Квин встал и снял пенсне, чтобы потереть глаза.
— Ну что ж, — устало произнес он, — по крайней мере, мы узнали хоть что-то. Эту записку напечатал убийца Марко. А так как машинку не выносили за пределы дома, убийца напечатал ее здесь, в этом доме. Вы пригрели змею на своей груди, мисс Годфри. И это совсем не так смешно, как звучит.
Скучающий у двери детектив объявил:
— Какой-то старикашка желает поговорить с вами, инспектор. Да и Годфри мне всю плешь проел.
— Кто? Что за старикашка? — встрепенулся Молей.
— Садовник. Джером. Говорит, у него что-то важное...
— Джером? — удивленно повторил Молей, как если бы слышал это имя впервые.
Но первым в комнату вошел Уолтер Годфри, в грязных брюках и сдвинутом на затылок драном сомбреро. Его колени были испачканы землей, а под ногтями чернела грязь. Он насквозь пронзил Эллери и инспектора взглядом своих змеиных глаз, сделав вид, что удивлен при виде дочери, затем снова повернулся к двери.
— Входи, Джером. Никто тебя не укусит, — произнес он ласковым голосом — куда более ласковым, чем, как слышал Эллери, он разговаривал с дочерью и женой.
Старик переступил порог комнаты, подошвы его бесформенных башмаков оставляли на полу грязные следы. При ближайшем рассмотрении его кожа вызывала еще большее изумление, чем издалека. Сплошь испещренная мелкими морщинками, она имела странный цвет, цвет грязных камней. Руки, в которых он крутил шляпу, были огромными, покрытыми синими венами. Он походил на ожившую мумию.
— У Джерома есть, что сказать вам, инспектор, — резко бросил миллионер. — Он рассказал об этом мне, и, поскольку я не заинтересован в вашем провале, как вы понимаете, я подумал, что вам это следует знать.
