— Ничего подобного. Он здесь.
Хотя Дафна хорошо знала, что любимым развлечением Колина (после игры на скачках и беготни за распутными женщинами) было поддразнивать свою сестру, она все же не могла сдержаться и не без волнения переспросила:
— Ты не выдумываешь?
Он состроил обиженную мину и, кивнув в сторону входной двери, торжественно произнес:
— Видел собственными глазами четверть часа назад. Что? Как пишут в стихах, «забилось учащенно сердце»?
Пропустив колкость мимо ушей, она ответила:
— Просто он говорил мне, что не собирается на сегодняшний вечер.
Колин подмигнул ей:
— Тогда что здесь делаешь ты?
Имитируя возмущение, она сказала:
— Моя жизнь не вращается вокруг Гастингса, чтоб ты знал.
— В самом деле, дорогая сестрица?
Ну что за нахальный тип! И какой проницательный, несмотря на молодость!
— Да, в самом деле, — упрямо подтвердила она, утешая себя тем, что вовсе не солгала, потому что жизнь ее действительно идет в стороне от Саймона, хотя о мыслях этого не скажешь.
Внезапно глаза юного шалопая сделались непривычно серьезными.
— Тебе плохо, сестрица? Скажи откровенно.
Она сделала удивленное лицо:
— Не понимаю, о чем ты…
Он усмехнулся с видом всеведущего человека:
— Прекрасно понимаешь.
— Прекрати свои глупости, Колин!
— Прекращаю, сестрица. Но советую, вместо того чтобы тратить время и силы на споры со мной, сдвинуться с места и отыскать герцога, пока его не увела какая-нибудь коварная красотка.
Дафна почувствовала, как ее тело непроизвольно рванулось с места, и испугалась, что Колин заметит это. Усилием воли она заставила себя оставаться там, где стояла.
— Ха! — сказал Колин. — Струхнула?
— Колин Бриджертон, — голосом своей матери произнесла Дафна, — ты ведешь себя как глупый противный ребенок!
Это было самым сильным проявлением негодования в ее устах по отношению к брату. Тот и сам не ждал большего, а потому только рассмеялся и затем сказал:
— А теперь держись, сестрица, так как сюда направляется сам Роковой Герцог. Так, кажется, его называют?.. Я не шучу, возьми себя в руки…
— Дафна! — услышала она голос, который отличила бы из тысячи.
Она обернулась.
— Видишь, — тоном волшебника, наколдовавшего появление Саймона, произнес Колин. — А ты не хотела верить любимому брату.
— Любимому? — с улыбкой переспросил Саймон, обращаясь к Дафне. — Неужели он заслужил такое звание?
— Только потому, что мой любимец Грегори прошлой ночью сунул мне в постель лягушку, — отвечала Дафна. — Пришлось временно лишить его этого почетного титула.
— А у Энтони ты его тоже отобрала? — не унимался Колин. — Интересно, за что?
Дафна замахнулась на него рукой:
— Ох, ступай куда-нибудь в другое место со своими шутками.
— Меня нигде не ждут, сестрица.
— Еще как ждут. Ты же обещал танцевать с Пруденс Фезерингтон. Она изнывает в ожидании.
— Никому я не обещал, ты что-то путаешь.
— Значит, тебя хочет видеть мама. Я слышу ее голос, называющий твое имя.
— У тебя слуховые галлюцинации, сестра.
— Просто у меня шум в ушах от твоей болтовни, братец. Ты мне начинаешь надоедать.
Он картинно прижал руку к груди:
— О, как ты мне ранишь сердце, Дафф! Как ты ранишь его!
Саймон посчитал возможным вмешаться.
— Вам следует выступать на сцене, Колин, — сказал он. — Вы понапрасну растрачиваете здесь ваш талант. Эдмунд Кин [6] умрет от зависти, как только вы ступите на подмостки.
— Интересная мысль, — задумчиво произнес Колин. — Я должен ее хорошенько обдумать, а потому удаляюсь. Приятного вечера вам обоим.
Он отвесил церемонный поклон и исчез.
Дафна и Саймон какое-то время молчали — то ли отдыхая от присутствия Колина, то ли находясь в некотором замешательстве.
Дафна первой нарушила молчание.
— Следующее явление, — сказала она, — приход моей матери.
— Явление третье, — подхватил Саймон с кривоватой улыбкой, — те же и Энтони.
Спасаясь от дальнейшего перечисления своих родственников, Дафла сказала:
— Не ожидала, что вы будете здесь сегодня.
Он пожал плечами, на его черном, ладно сидящем фраке появились чуть заметные морщины.
— Мне стало скучно, — ответил он с расстановкой. Она с удивлением взглянула на него:
— Настолько скучно, что вы не поленились отправиться в другой конец Лондона на нудный ежегодный бал? Простите, не понимаю вас.
— Я сам не понимаю, — сказал он миролюбиво, и это ослабило ее обиду на его ленивый тон.
— Рада, что вы пришли, — призналась она. — Здесь такая тоска.
— Неужели?
— Кроме того, меня замучили расспросами о вас.
— Неужели? — более саркастическим тоном повторил он.
— Представьте себе. И больше всех недоумевала моя мама.
— Что же так удивило эту достойную даму?
— Она всего-навсего хотела знать, почему вы после того злосчастного обеда ни разу не нанесли нам визита. — Наконец-то Дафна (призывая себе в помощь свою мать) могла задать ему вопрос, мучивший ее уже довольно долгое время.
Саймон нахмурился:
— Вы считаете это необходимым? Я полагал, что для сохранения мифа о нашем с вами романе достаточно, если буду оказывать вам явное внимание на этих чертовых званых вечерах. Разве я не делал этого?
Только сейчас она поняла, как печально могут порой звучать такие приятные слова: «роман», «внимание».
— Ваше внимание, как вы его называете, — сказала она, — может, пожалуй, обмануть кого угодно, только не мою мать.
«И не меня! Не меня!» — хотелось ей крикнуть.
— В самом деле? — спросил он чуть растерянно.
— Конечно. Особенно если ваше отсутствие у нас в доме отмечено в этой дурацкой «Хронике».
— Откуда она, эта чертова леди… как ее?..
— Уислдаун, — подсказала Дафна.
— Откуда она может знать все подробности нашей жизни? Наверное, содержит целую шайку шпионов?
— Весьма вероятно, — подтвердила Дафна. — Тем более вам следует поскорее нанести нам визит,
