подруги оценила.
— Я люблю тебя, Ливви, — сказала она.
Оливия взяла ее за руку:
— Я знаю. И я тебя люблю. Ты же знаешь — без тебя я была бы совершенно неисправимой. Мама часто говорит, что я не совершила какою-нибудь страшного промаха в жизни только потому, что ты была рядом.
Вероятно, по этой причине — как думала Миранда — леди Радленд решила взять на себя хлопоты по устройству для нее лондонского сезона дебютантки. Выслушав мать Оливии, отец Миранды облегченно вздохнул и тут же передал необходимую сумму на расходы. Сэр Руперт Чивер был небогат, но у него хватило денег для организации выхода в свет единственной дочери. Чего у него не было, так это терпения — или, если честно, то интереса, — чтобы самому сопровождать ее в Лондон.
Дебют пришлось отложить на год — Миранда не могла ехать из-за траура по матери, и леди Радденд решила, что Оливия тоже может подождать еще год. Двадцать лет — вполне подходящий возраст для дебютанток, заявила она. Что касается Оливии, то повода для беспокойства не было, потому что ту, разумеется, ждет блестящая партия. Она обворожительна, непосредственна и, как, смеясь, подчеркнула сама Оливия, у нее изрядное приданое, так что успех ей обеспечен.
Но смерть Летиции — мало того, что являлась трагедией — произошла совсем не вовремя. Теперь придется снова носить траур хотя бы полгода, поскольку жена Тернера не состояла в прямом родстве с Оливией.
Они немного опоздают к началу сезона, но тут уж ничего не поделаешь.
В душе Миранда была даже рада. От одной мысли о лондонских балах ее охватывал ужас. И не потому, что она отличалась чрезмерной застенчивостью — просто ей не нравилось находиться среди большого скопления людей. А там на нее будут смотреть, оценивать и судить. И поэтому чувствуешь себя полной дурой.
Ничего не поделаешь, думала Миранда, спускаясь по лестнице. По крайней мере намного хуже остаться в Эмблсайде без Оливии.
Спустившись вниз, она задержалась, решая, куда пойти. В гостиную — ту, что в западном крыле? Там самый удобный стол, но в библиотеке теплее, а сегодняшняя ночь прохладная. С другой стороны…
Что это? Она бросила взгляд в сторону кабинета лорда Радленда — ей показалось, что кто-то разжег там камин. Кто бы это мог быть? Ведь Бевелстоки всегда ложились очень рано.
Миранда неслышно прошла по ковровой дорожке и открыла дверь.
— Ах!
В кресле сидел Тернер.
— Мисс Миранда… — произнес он, растягивая слова. — Какая приятная неожиданность!
Почему-то появление мисс Миранды Чивер в дверях кабинета его отца совсем не удивило Тернера. Услыхав шаги в коридоре, он сразу догадался, что это она. Он знал, что члены его семьи обычно в это время спят как убитые, и трудно вообразить, что кто-нибудь из них может ходить по коридору, направляясь либо на кухню, чтобы перекусить, либо за книгой в библиотеку. Очевидно, что этим «кем-то» могла быть только Миранда, эта пытливая девица. Она любила наблюдать со стороны, глядя на все происходящее большими круглыми глазами. Когда он впервые с ней встретился? Кажется, девчонке было лет десять. Такое впечатление, что она всегда находится в их доме, даже в такие моменты, когда должна собираться исключительно их семья.
— Я сейчас уйду, — сказала Миранда.
— Нет, не надо, — быстро ответил он.
Почему он ее задержал? Хочет подшутить над ней? Или потому, что слишком много выпил?
Или просто не хочет быть один?
— Останься. — Он махнул рукой, приглашая ее войти и сесть. — Давай немного выпьем.
У нее расширились глаза, а Тернер пробормотал себе под нос:
— Вот уж не думал, что они могут стать еще больше.
— Я не пью, — покачала головой Миранда.
— Совсем?
— Мне не следует этого делать, — строго сказала она, сдвинув брови.
«Я ее задел», — подумал он. Это хорошо, значит, он все еще может задеть женщину, даже такую неопытную, как она.
— Раз уж ты здесь, — он пожал плечами, — то почему бы не выпить бренди?
Она стояла неподвижно, и он мог бы поклясться, что она обдумывает его слова. Положив книжку на столик около двери, она вошла и решительно сказала:
— Только одну рюмку.
Тернер улыбнулся:
— Знаешь свою норму?
— Как раз наоборот, понятия о ней не имею.
— Такая мудрость у такой юной девицы!
— Мне уже девятнадцать, — сказала она, но не раздраженно, а просто сообщая этот факт. — Когда вам было столько же…
Он усмехнулся. А она намеренно не договорила!
— Когда мне было столько же, — повторил за ней он, передав ей рюмку, — я был полным дураком. — Свою порцию бренди он выпил одним глотком и со стуком поставил рюмку на стол. Откинувшись в кресле, заложил ладони за голову. — Мне следует добавить: как все в этом возрасте.
Тернер внимательно смотрел на нее. Девушка не дотронулась до бренди и даже не присела.
— Это сказано не о присутствующих, — поправился он.
— Я думала, что бренди наливают в особые бокалы, зауженные кверху, — сказала Миранда и села, но не рядом с ним, а чуть поодаль.
Он смотрел на нее, а она — на него. Интересно, о чем эта особа думает? Что он набросится на нее?
— Бренди, — важно произнес он, — лучше всего пить из того, что под рукой. В этом случае…
Он взял в руку свою рюмку и стал ее рассматривать, любуясь игрой света на гранях. Тернер не закончил фразы, так как переключился на то, чтобы налить себе еще.
— Твое здоровье, — произнес он, выпил и посмотрел на Миранду, которая сидела и внимательно наблюдала за ним.
По выражению ее лица нельзя было догадаться, осуждает она его или нет. Хоть бы что-нибудь сказала! Любую ерунду, лишь бы отвлечь его от подсчета времени. На часах половина двенадцатого, и осталось еще тридцать минут, прежде чем для него закончится этот проклятый день.
— Скажи мне, Миранда, как тебе сегодняшняя служба!
На ее лице появилось удивленное выражение.
— Вы имеете в виду похороны?
— А разве была другая служба? — развязно произнес он.
— Было… интересно.
— О, мисс Чивер, вы могли бы быть более многословной.
Она закусила нижнюю губу. Тернер вспомнил, что точно так же делала Летиция, когда изображала невинность. Но лишь до той поры, как на ее пальце появилось обручальное кольцо.
Он налил себе еще.
— Вам не кажется…
— Нет! — отрезал он.
Во всем мире не хватит достаточно бренди, чтобы утопить такую ночь, как эта.
Миранда взяла свою рюмку и сделала глоток.
— Я думаю, что вы были незабываемы.
Черт! Он закашлялся и чуть не подавился, словно впервые попробовал бренди.
— Прости, не понял?
Она спокойно улыбнулась:
