Джек прижал пальцы к голове и потер лоб. Его мучила головная боль, и не было причин полагать, что она пройдет.
— Сегодняшний день будет ужасным.
Томас кивнул.
Джек закрыл глаза. Он с легкостью мог вообразить, какая сцена их ожидает. Вдовствующая герцогиня будет настаивать на том, чтобы прочитать метрическую книгу первой, а лорд Кроуленд будет топтаться рядом, извергая потоки слов, готовый продать свою дочь как можно дороже. Его тетя, вероятно, тоже захочет поехать, впрочем, как и Амелия, — кто мог упрекнуть ее за это? Ее будущее было поставлено на карту.
Единственным человеком, которого там не будет, была Грейс.
Единственный человек, который там ему был необходим.
— Нас ожидает проклятый цирк, — пробормотал Джек.
— Несомненно.
Так они и сидели, ничего не делая, и вдруг одновременно посмотрели друг на друга. Их глаза встретились, и Джек уставился на Томаса, в то время как тот перевел взгляд на окно.
На улицу.
— Может мы сами? — спросил Джек и ощутил первый проблеск улыбки.
— До того, как остальные…
— Прямо сейчас. — Поскольку на самом деле это касалось только их двоих.
Томас встал.
— Показывай дорогу.
Джек поднялся на ноги и направился к двери. Томас следом за ним. Когда они вскочили на лошадей и тронулись в путь, было все еще темно, и вдруг Джека осенило…
Они были кузенами.
И впервые эта мысль доставила ему удовольствие.
***
Когда они добрались до церкви в Мекьюресбридже, утро было уже в самом разгаре. Джек бывал в ней несколько раз и прежде, когда навещал семью своей матери, так что старое серое каменное строение показалось ему знакомым и уютным. Сооружение было небольшим и скромным, и, по его мнению, именно таким, какой и должна быть церковь.
— Похоже, что там никого нет, — произнес Томас. Если простота архитектуры и не произвела на него впечатления, то он никак этого не выказал.
— Приходская книга, скорее всего, находится в доме священника, — сказал Джек.
Томас согласно кивнул. Спешившись, они привязали лошадей к столбу у ворот, а затем направились к дому священника. Им пришлось несколько раз постучать, прежде чем они услышали шум приближающихся шагов.
Дверь открылась, явив их взору женщину средних лет, очевидно экономку священника.
— Добрый день, мэм, — одарив ее вежливым поклоном, произнес Джек. — Я — Джек Одли, а это…
— Томас Кэвендиш, — приветственно кивнув, прервал его Томас.
При этих словах Джек кинул на него несколько сухой взгляд, который экономка непременно бы заметила, если бы не была столь явно раздражена их появлением.
— Мы хотели бы взглянуть на приходскую метрическую книгу, — сказал Джек.
Она на мгновение уставилась на них, а затем резко мотнула головой назад.
— Она в задней комнате, — сказала женщина. — В кабинете викария.
— Гм… а сам викарий на месте? — спросил Джек, хотя окончание последнего слова было приглушено хрипом, вызванным толчком Томаса ему в бок.
— Нет, викария сейчас нет, — ответила экономка. — Должность является вакантной. — Она прошла к потертому диванчику перед камином и села. — Мы ожидаем вскоре получить кого–то нового. Из Эннискиллена каждое воскресенье присылают священника, чтобы прочитал здесь проповедь.
Сказав это, она взяла тарелку с тостами и полностью повернулась к ним спиной.
Джек взглянул на Томаса и обнаружил, что тот также смотрит на него.
Он предположил, что все складывается весьма удачно, и им следует войти.
Так они и поступили.
Кабинет оказался больше, чем Джек ожидал увидеть, занимая около четверти всей площади домика викария. Здесь было три окна. Одно выходило на север, а два других — на запад. Между двумя последними окнами находился камин. В нем был разожжен небольшой, но аккуратный огонь. Джек подошел ближе, чтобы согреть руки.
— Ты знаешь, на что похожа приходская метрическая книга? — спросил Томас.
Джек пожал плечами и мотнул головой. Он вытянул пальцы рук, а затем согнул ступни настолько, насколько это было возможно сделать в сапогах. Напряжение в его мышцах нарастало, и каждый раз, пытаясь успокоиться, Джек понимал, что его пальцы выбивают яростную барабанную дробь по ноге.
Ему хотелось сбежать отсюда. Исчезнуть…
— Вот это может оказаться тем, что мы ищем.
Джек обернулся. Томас держал в руках большую книгу. Она была в переплете из бурой кожи и несла на себе явные признаки солидного возраста.
— Посмотрим? — спросил Томас. Его голос был ровным, но Джек заметил, как тот конвульсивно сглотнул. Его руки дрожали.
— Сделай это сам, — сказал Джек. Он не сможет притворяться в такой момент. Не сможет стоять там и делать вид, что читает. Некоторые вещи он просто не в состоянии вынести.
Томас в шоке уставился на него.
— Ты не хочешь посмотреть вместе со мной?
— Я доверяю тебе. — Это было правдой. Томас был человеком, заслуживающим безусловного доверия. Он не солжет. Даже в такой ситуации.
— Нет, — сказал Томас, полностью отвергая такое предложение. — Я не буду делать это без тебя.
Мгновение Джек оставался неподвижным, а затем, выругавшись под нос, шагнул, чтобы присоединиться к Томасу возле стола.
— Твое проклятое благородство, — процедил он.
Томас что–то пробормотал. Не сумев разобрать что именно, Джек положил книгу на стол и открыл ее на одной из первых страниц.
Джек опустил взгляд на книгу. Перед его глазами танцевали и кружились расплывающиеся пятна. Он сглотнул, украдкой взглянув на Томаса, чтобы убедиться, что тот ничего не заметил. Но Томас уставился на книгу, его глаза бегло просматривали страницы.
И, вдруг, он замер.
Джек стиснул зубы, пытаясь разобрать написанное. Иногда у него получалось определить заглавные буквы, и довольно часто — числа. Вот только они оказывались не там, где, по его мнению, должны были быть, или не
Вот идиотизм. Он должен бы уже привыкнуть к этому. Но у него не получалось.
— Ты знаешь, в каком месяце поженились твои родители? — спросил Томас.
— Нет. Но это был маленький приход. Сколько, по–твоему, венчаний здесь могло состояться?
Джек наблюдал за пальцами Томаса. Они передвигались вдоль края страницы, а потом скользнули под него.
Перевернули страницу. И замерли.
Джек смотрел на Томаса. Тот стоял неподвижно, закрыв глаза.
И все стало ясно. По его лицу. Все стало ясно.
— О, Боже. — Слова слетели с губ Джека словно в неистовстве. Он не был удивлен, и все же… Он надеялся… молился…
Чтобы его родители оказались не обвенчанными. Или, чтобы доказательство было утеряно. Чтобы что– то или кто–то оказалось ошибочным, потому что
