– Это тоже немало, – тихо повторила Кейт, пристыженно опустив глаза. – И вы моя мать. Для меня это очень много значит.
Мэри долго смотрела на падчерицу, прежде чем отчаянно заморгать.
– О, дорогая, – выдавила она, роясь в ридикюле в поисках платка, – теперь ты превратила меня в лейку.
– Простите, – пробормотала Кейт. – И скорее повернитесь, чтобы никто ничего не заметил. Вот так.
Мэри вытащила носовой платок и промокнула глаза, такие же голубые, как у Эдвины.
– Я действительно люблю тебя, Кейт. Ты ведь это знаешь, правда?
– Конечно! – воскликнула Кейт, потрясенная тем, что Мэри вообще может спрашивать такое. – И вы знаете… знаете… что я… я тоже…
– Знаю, – кивнула Мэри, гладя ее руку. – Конечно, знаю. Просто, когда соглашаешься стать матерью ребенку, которого родила не сама, ответственность возрастает вдвое. Ты должна трудиться еще упорнее, чтобы обеспечить этому ребенку счастье и процветание.
– О, Мэри, я так люблю вас! И Эдвину тоже.
При упоминании имени Эдвины обе повернулись и уставились в центр зала, где последняя как раз танцевала с виконтом. Эдвина, как обычно, была миниатюрным видением неотразимой прелести. Светлые волосы забраны наверх, несколько прядей обрамляют ее хорошенькое личико, а фигура – истинное воплощение грации и изящества.
Кейт с раздражением отметила, что виконт ослепительно красив. Одетый просто, в черный фрак с белой сорочкой, он, очевидно, отвергал яркие тона, ставшие популярными среди щеголей и фатов высшего света. Высокий, с гордой осанкой и гривой густых каштановых локонов, падавших на лоб, он выглядел истинным английским аристократом, каким и должен быть настоящий мужчина.
– Красивая пара, не так ли? – пробормотала Мэри.
Кейт прикусила язык. Прикусила в полном смысле этого слова.
– Он несколько высок для нее, но вряд ли это может стать непреодолимым препятствием, как ты считаешь?
Кейт с такой силой сжала кулаки, что ощутила, как ногти вонзились в ладони. Даже лайковые перчатки не послужили защитой.
Мэри улыбнулась довольно коварной, по мнению Кейт, улыбкой. Она ответила подозрительным взглядом.
– Он хорошо танцует. Не находишь? – продолжала Мэри.
– Он не женится на Эдвине! – взорвалась Кейт.
Улыбка Мэри стала еще шире.
– Я все гадала, на сколько хватит твоего терпения, – хмыкнула она.
– Я и так молчала куда дольше, чем хотелось бы! – отпарировала Кейт, буквально отчеканивая каждое слово.
– Это было ясно с самого начала.
– Мэри, вы знаете, что он не тот человек, которого мы хотели бы для Эдвины.
Мэри слегка склонила голову набок и подняла брови:
– Насколько я понимаю, речь идет о том, какого человека Эдвина хочет для Эдвины?
– В любом случае он не годится в мужья! – запальчиво ответила Кейт. – Только сегодня днем она говорила, что мечтает стать женой ученого. Ученого!
Она кивком показала на темноволосого кретина, танцевавшего с сестрой:
– По-вашему, он похож на ученого?
– Нет, но и ты не выглядишь талантливой акварелисткой, хотя я знаю, что так оно и есть, – злорадно усмехнулась Мэри, чем окончательно вывела Кейт из себя.
– Допускаю, – процедила она, – что не стоит судить о человеке исключительно по внешности, но вы должны согласиться: судя по тому, что мы о нем слышали, вряд ли он проводит свободное время, согнувшись над пыльными книгами в библиотеке.
– Возможно, нет, – протянула Мэри, – но в начале вечера мы прекрасно поболтали с его матерью.
– Его матерью? – не сразу поняла Кейт. – Какое отношение имеет она ко всему этому?
Мэри пожала плечами:
– Трудно поверить, чтобы столь деликатная, утонченная леди могла воспитать негодяя и распутника, какова бы ни была его репутация в обществе.
– Но, Мэри…
– Когда сама станешь матерью, – перебила она, – поймешь, что я хочу сказать.
– Но…
– Я уже говорила тебе, – продолжала Мэри, чей решительный тон указывал на нежелание продолжать прежнюю тему, – как прелестно ты выглядишь в зеленом газе? Я так рада, что мы его выбрали!
Кейт недоуменно оглядела себя, гадая, с чего бы это Мэри заговорила о нарядах.
