– Цвет так тебе идет! Леди Уистлдаун не назовет тебя опаленной травинкой в своей пятничной колонке!
Кейт растерянно уставилась на Мэри. Может, мачеха перегрелась? В зале слишком много народа, и поэтому нестерпимо душно, да еще горит столько свечей!
Но тут она ощутила, как Мэри безжалостно тычет пальцем ей в плечо, и поняла: что-то затевается.
– Мистер Бриджертон! – неожиданно воскликнула Мэри, на миг превратившаяся в восторженную молодую девушку.
Охваченная ужасом, Кейт резко повернула голову и увидела приближавшегося к ним поразительно красивого мужчину. Поразительно красивого мужчину, поразительно похожего на виконта, танцевавшего в данный момент с ее сестрой.
Она судорожно сглотнула, боясь, что сейчас у нее от удивления отвиснет челюсть, а это уже совсем неприлично!
– Мистер Бриджертон! – повторила Мэри. – Как приятно вновь увидеть вас! Это моя дочь Кэтрин.
Он взял ее вялую руку и едва коснулся губами пальцев. Прикосновение было таким легким, что Кейт вдруг показалось, что поцелуя вообще не было.
– Мисс Шеффилд, – пробормотал он.
– Кейт, – продолжала Мэри, – это мистер Колин Бриджертон. Я познакомилась с ним сегодня, когда беседовала с его матерью, леди Бриджертон.
Она повернулась к Колину и, просияв, добавила:
– Такая прелестная леди!
– Мы тоже так думаем, – широко улыбнулся он.
Мэри хихикнула! В самом деле хихикнула! Кейт просто ушам не верила.
– Кейт, знаешь, мистер Бриджертон – брат виконта, того, что сейчас танцует с Эдвиной, – уточнила она без всякой необходимости.
– Я так и поняла, – сухо сообщила Кейт. Колин Бриджертон бросил на нее косой взгляд, и она тут же поняла, что от него не укрылся легкий сарказм ее тона.
– Счастлив познакомиться, мисс Шеффилд, – вежливо заметил он. – Надеюсь, что вы уделите мне один из танцев.
– Я… конечно. – Она откашлялась. – Какая честь для меня!
– Кейт, – осторожно подтолкнула ее Мэри, – покажи мистеру Бриджертону свою бальную карточку.
– О, ну да, разумеется.
Кейт пошарила в поисках карточки, привязанной к запястью красивой зеленой ленточкой. Тот факт, что она была вынуждена нашаривать что-то привязанное к телу, несколько тревожил, но Кейт решила винить в своей нервозности внезапное и неожиданное появление доселе неведомого брата Бриджертона и тот неприятный факт, что даже в спокойном состоянии она отнюдь не могла считаться самой грациозной девушкой в этой комнате.
Колин вписал свое имя напротив названия одного из танцев и спросил, не хочет ли она пройтись вместе с ним к столику с лимонадом.
– Идите, идите, – вмешалась Мэри, прежде чем Кейт успела ответить.
– Я могу принести тебе стакан, – вызвалась Кейт, пытаясь понять, удастся ли смерить мачеху уничтожающим взглядом, так чтобы мистер Бриджертон ничего не заметил.
– О, это совсем не обязательно! Пожалуй, мне стоит вернуться к дамам своего возраста. – Мэри лихорадочно завертела головой, пока не заметила знакомое лицо. – О, смотрите, это миссис Федерингтон. Я должна идти. Порция! Порция!
Кейт с тоской посмотрела вслед быстро удалявшейся мачехе, прежде чем обернуться к мистеру Бриджертону.
– Думаю, – сухо заметила она, – матушка не хочет никакого лимонада.
В изумрудно-зеленых глазах Колина сверкнула веселая искорка:
– Либо вы правы, либо она намеревается добежать до Испании, чтобы собственноручно собрать лимоны.
Кейт невольно рассмеялась. Она вовсе не собиралась симпатизировать мистеру Колину Бриджертону. И вообще не слишком хорошо относилась к Бриджертонам после всего, что писали в газетах о виконте. Но, если быть честной с собой, несправедливо судить человека по грехам его брата. Поэтому она вынудила себя слегка расслабиться.
– А вы? Хотите пить или пригласили меня из вежливости? – выпалила она.
– Я всегда вежлив, – коварно улыбнулся он, – но на этот раз умираю от жажды.
При виде убийственного сочетания этой улыбки и красивых глаз Кейт едва не застонала.
– Значит, вы тоже повеса, – со вздохом констатировала она. Колин буквально подавился: непонятно чем, но все же подавился.
– Прошу прощения?
Кейт залилась краской, с ужасом осознав, что высказалась вслух.
– Нет, это я должна просить у вас прощения. Пожалуйста, извините меня. С моей стороны это неслыханная грубость.
