Мужчины посмотрели на нее, как на безумную.
— Нет, лучше, если мы сообщим ему лично. Какой же я была дурой! — Она закусила нижнюю губу, потом метнулась в прихожую. — Ему грозит страшная опасность! Поехали!
— Но, Пэт... — запротестовал Роу.
— Скорее! Мы можем опоздать! — Пейшнс повернулась и выбежала из квартиры.
Роу и Тамм с беспокойством посмотрели друг на друга, потом схватили шляпы и побежали следом.
Они втиснулись в родстер и поехали. Молодой Роу вел машину, и если под настольной лампой он был книжным червем, то за рулем становился сущим дьяволом. Покуда они пробирались по забитым транспортом улицам города, все молчали. Роу мрачно смотрел на дорогу, лицо Пейшнс снова побледнело, а Тамм выглядел невозмутимым, как Сфинкс.
Именно он нарушил молчание, когда город остался позади и они выехали на шоссе, тянувшееся впереди длинной эластичной лентой.
— Расскажи нам все, Пэтти. Очевидно, у Лейна неприятности. Тебе следовало сообщить мне...
— Да, это моя вина, — отозвалась Пейшнс. — Было несправедливо скрывать это от тебя, папа, и от тебя, Гордон. Вы оба должны все знать... Гордон, быстрее, иначе случится беда!
Роу стиснул зубы, и родстер рванулся вперед, как преследуемый заяц.
— Мы пришли к выводу, что жертвой и убийцей были братья Седлар, — начала Пейшнс. — Мы считали, что один из них убил другого. Но на прошлой неделе, в музее, выяснилось, что это не так. Мы поняли, что мертвецом под развалинами был Хэмнет, а выжившим — его брат Уильям и что Уильям не мог быть одним из двоих людей, находившихся в доме в ночь убийства, — как вы помните, я доказала это с помощью ключей. Это взорвало нашу теорию — нам была известна жертва, Хэмнет Седлар, но мы не знали, кто был первым визитером — рубильщиком, связавшим Максуэлла... Я начала вспоминать полузабытые факты, которым не уделила должного внимания, и меня словно ударило молнией!
Говоря, она не сводила глаз с дороги.
— Вся проблема сводилась к личности первого посетителя. Что тогда произошло? Оставив Максуэлла в гараже связанным и с кляпом во рту, этот человек вернулся в дом, используя дубликат ключа, отобранный у Максуэлла. Дверь захлопнулась за ним автоматически благодаря пружинному замку. Он взял топорик из ящика с инструментами в кухне и атаковал кабинет, очевидно считая его наиболее вероятным местом тайника с документом. То, что он не имел никакого понятия, где именно может быть спрятан документ, подтверждает множество изрубленных предметов. Вероятно, он сначала просмотрел книги, думая, что документ лежит в одной из них. Не найдя его, он набросился с топором на мебель, на деревянные панели стен и на пол. Ровно в полночь он разбил часы, что нам известно по положению стрелок, по-видимому предположив, что документ спрятан внутри. Но ни в кабинете, ни вообще на первом этаже искомого не оказалось. Тогда он поднялся наверх, в спальню Уильяма Седлара, как в следующее по вероятности местонахождение...
— Мы это знаем, Пэт, — прервал ее Тамм.
— Пожалуйста, папа... Мы знаем, что он был в спальне в двадцать четыре минуты первого снова благодаря разбитым часам. Хэмнета убили в том же доме в 0.26, согласно его наручным часам, также разбитым, — спустя всего две минуты после того, как рубильщик разбил часы в спальне. Возникает вопрос: в какое время Хэмнет вошел в дом? Он должен был отпереть дверь, войти в кабинет, увидеть там разгром, подняться к полой панели над книжными полками, достать документ, спуститься со стремянки, возможно, обследовать бумагу и только потом мог столкнуться с убийцей и погибнуть в схватке. На это требовалось, безусловно, больше двух минут! Следовательно, Хэмнет вошел в дом, когда рубильщик находился там.
— Ну и что? — проворчал Тамм.
— Из последнего заявления Уильяма Седлара нам известно, что Хэмнет охотился за документом с целью уничтожить его. В таком случае что он должен был сделать, найдя документ в кабинете? Немедленно приступить к его уничтожению. Каким образом? С помощью огня как самого быстрого и надежного средства. Он должен был зажечь спичку, держа документ в другой руке, и поднести пламя к бумаге. — Пейшнс вздохнула. — Конечно, это только теория, которая объясняет лишь один факт — наличие вмятины на наручных часах Хэмнета и пореза на его запястье. Если в тот момент, когда Хэмнет поднес спичку к документу, рубильщик спустился из спальни и увидел, что происходит, он, будучи заинтересован в спасении, а не в уничтожении документа, несомненно, атаковал Хэмнета, ударив его по руке топориком, разбив его часы и порезав запястье, но заставив вандала выронить бумагу и спичку. Хэмнет начал сопротивляться, и рубильщик застрелил его. Схватка, вероятно, началась в кабинете, где рубильщик уронил топор, и перешла в прихожую, где мы нашли разбитый монокль Хэмнета и где его, по-видимому, застрелили... Рубильщик оттащил тело в подвал, не зная, что там тикает бомба, а потом — если документ не сгорел, прежде чем он ударил Хэмнета по запястью, — схватил документ и покинул дом. Важно то, что рубильщик ради спасения документа был готов на любое насилие вплоть до убийства.
Крутой подъем на утес, где находился «Гамлет», потребовал всего внимания Роу, и Пейшнс молчала, пока молодой человек умело вел родстер по извилистой дороге. Вскоре они переехали через изящный стилизованный мостик, и шины зашуршали по гравию.
— Даже если все это правда, Пэт, — нахмурившись, заговорил Роу, — я все еще не понимаю, к чему это должно привести. Ты так же далека от личности убийцы, как и раньше.
— Ты так думаешь? — Пейшнс закрыла глаза и поморщилась, как ребенок, глотающий горькое лекарство. — Говорю тебе, все ясно как день! Происшедшее в доме раскрывает черты характера убийцы!
Они миновали главные ворота и двинулись по подъездной аллее. Напоминающая гнома горбатая фигурка Куоси выскочила из-за куста, уставилась на них и шагнула на дорогу.
Роу остановил машину.
— Куоси! — крикнула Пейшнс, приподнявшись между двумя мужчинами. — С мистером Лейном все в порядке?
— Здравствуйте, мисс Тамм! — весело проскрипел старик. — Сегодня ему лучше, благодарю вас. Инспектор, я как раз собирался отправить вам это письмо.
— Письмо? — озадаченно откликнулся Тамм. — Странно. Давай-ка его сюда.
Куоси протянул ему большой квадратный конверт.
— Письмо? — повторила Пейшнс, снова садясь и глядя на голубое небо. — Слава богу, с ним все в порядке.
Инспектор вскрыл письмо, прочитал его, потом сдвинул брови и начал читать вслух:
«Дорогой инспектор!
Надеюсь, Пейшнс благополучно вернется, несмотря на испытанное потрясение. Я уверен, что мое объявление приведет ее назад. Пока Вы ждете ее, можете отвлечься, читая ответы на некоторые загадки, которые препятствовали Вашему расследованию.
Главная загадка, как правильно отметили Пейшнс и Гордон, заключается в следующем. Почему такой разумный, интеллигентный и культурный человек, как Хэмнет Седлар, желал уничтожить столь бесценный документ, как письмо, написанное бессмертной рукой Уильяма Шекспира? Я могу дать Вам ответ, так как разгадал эту тайну.
Письмо, адресованное предку сэра Джона Хамфри-Бонда — очевидно, близкому другу поэта — кроме заявления автора — Шекспира — о своих подозрениях, что его медленно отравляют, — содержало имя подозреваемого отравителя... Поистине это странный мир! Человека, которого Шекспир обвинял в своем отравлении, звали Хэмнет Седлар, и он был прямым предком Хэмнета и Уильяма Седларов!
Теперь понятно, почему этот образованный и культурный ученый и антиквар стремился вопреки всем инстинктам, диктуемым наукой и культурой, скрыть от мира то, что Шекспир, бард с Эйвона, которого Карлайл[80] характеризовал как «величайший интеллект», а Бен Джонсон — как «человека на все времена», почитаемый и обожаемый свыше трех столетий, был убит его предком и — о, ужас! — его полным тезкой. Одни найдут в этой страсти черты безумия, другие вовсе в нее не поверят, но родовая гордость, как и в старину, является неисцелимым недугом и пожирает ее обладателя своим
