— Ну и ну. Вдвоем нынче с верблюдами не сладить. Действительно, дартар понаехало видимо-невидимо. Только у входа в этот переулок сгрудилось около сорока всадников. Кроме того, человек двенадцать должны были взобраться на крыши и проверить, нет ли где дополнительных входов в лабиринт. Дартарские воины пытались пробиться через запрудившую проезжую часть утреннюю толпу. Верблюды занимали добрую половину улицы, создавая затор. Что же начнется, когда придут еще и каменщики?
Один за другим дартары скрывались в лабиринте или карабкались на крыши. Ногах руководил их движением. Меджах уселся на свое обычное место и наблюдал, как братья пытаются согнать верблюдов в одно место и освободить проход. Животные и не думали слушаться, упрямились и артачились. Кушмаррахане бранились, но задевать дартар не решались, только сыпали проклятиями в адрес горбатых уродливых тварей.
— Как твои болячки? — спросил Ногах.
— Побаливают. И двигаюсь с трудом, точно одеревенел.
— Хорошо, что я тебя не послал в лабиринт: нынче предстоит жаркий денек.
— Я думаю, Фа'тад массу народу оставит здесь на ночь. Сотен пять, а может, и тысячу.
— Он совсем спятил. Ферренги лопнут от злости.
— А может, он того и добивается. Это их с Кадо забавы. Ногах что-то буркнул в ответ. Йосех наконец сообразил, что старший брат вовсе не намерен ломать себе голову над замыслами командиров.
Меджах тем паче. Черт возьми, да Меджаху вообще все трын-трава. Он живет сегодняшним днем, принимает жизнь как она есть и старается извлечь из нее как можно больше удовольствий.
— Черт с ними, с этими зверюгами. Теснее их не поставишь. — Ногах отошел в сторону, уселся на землю и вскоре задремал.
Йосех хотел было последовать примеру брата, но дверь, от которой отделяло его всего несколько шагов, не давала покоя. Меджах затянул свою песенку — «ближе, ближе, курочка…». На сей раз рослая красотка была одна и еще более вызывающе виляла аппетитным задом.
Еще чуть позже Йосех заметил, что с противоположной стороны улицы за ними наблюдают несколько мужчин. Соглядатаи ферренги? Наверное. Кадо подослал своих людей — чтоб вертелись поблизости и примечали, кого или что дартары вытаскивают из лабиринта на свет божий.
Потом появились гонцы. С мрачными лицами они проследовали к гавани, а позже оттуда наверх стали подниматься капитаны — не говоря никому ни слова, с расстроенными лицами.
О случившемся Йосех сперва услышал от вейдин. Вернее, подслушал — новость распространялась словно пламя, пожирающее сухой хворост. Турки свирепствуют на территории между Агадаром и Кушмаррахом. Агадарский гарнизон вырезан, уцелевшие укрылись в городе.
В Агадаре были и дартарские наемники. Какая же участь постигла их?
Вейдин, похоже, готовы были удариться в панику. Они почувствовали себя беззащитными. Йосех мог бы об заклад побиться, что в свое время даже известие о приближении армий Герода не взволновало их до такой степени.
Сначала Йосех недоумевал, но потом мелькнула догадка: они боятся хаоса. Боятся, что Кадо уведет своих солдат и отдаст город во власть мятежников. А мятеж означает разруху и горе. Пусть восставших будет раз-два и обчелся, пострадают все равно многие тысячи. Это же ясно как божий день.
Йосех снова взглянул на заветную дверь. По-прежнему глухо. Умерли они там, что ли? Он взглянул на небо. Тяжелые облака ползли в сторону залива. Опять собирается дождь?
Даже здесь, на побережье, дождей теперь меньше, чем раньше. А Кушмарраху необходимы дожди — чтобы смывать накопившуюся грязь. Иначе город просто задохнется от вони.
Шпионы — если это были шпионы — исчезли. Зато вернулась женщина, за которой увивался Меджах. Она демонстрировала свои прелести все более откровенно. Вейдин не обращали внимания — они были слишком заняты слухами о турецком нашествии.
— Полюбуйся, сейчас наша милая голубка замашет крылышками, — со смехом окликнул брата Меджах и решительными шагами направился к своей красотке. Та заметно встревожилась и заторопилась прочь. Меджах не отставал.
Некоторое время Йосеха занимала надоедливая муха, которая упорно пыталась усесться ему на нос. Одержав славную победу, он наконец задремал.
— Йосех, Йосех, проснись. Смотри, что мы тебе принесли. Йосех вздрогнул, очнулся. Перед ним стоял тот парнишка, Ариф, и робко улыбался. Младший братишка цеплялся за его руку, но, стоило Йосеху открыть глаза, отпустил ее и затопал к ближайшему верблюду.
Девушка Тамиса стояла сзади. Она и в самом деле что-то принесла. Старуха с порога метала на них грозные взгляды. Старшая дочь — сестра девушки и мать мальчиков? — вышла из дома с помойным ведром, вылила его содержимое за решетку канализации посреди улицы и вернулась обратно. На дартар она даже не смотрела.
— Доброе утро, Ариф. — Йосех снова изо всех сил боролся с трудностями кушмарраханского наречия. На девушку он глянул лишь мельком, но хватило и этого — щеки мигом залились краской. Он чувствовал себя еще более скованно из-за присутствия Ногаха — Йосех не сомневался, что брат из-за неплотно сомкнутых ресниц прекрасно все видит. — Как ты поживаешь, Ариф?
— Миш принесла тебе обед. Она все сама приготовила. Папочка сказал, что есть можно. — Мальчонка устроился рядом с Йосехом.
Девушка стояла молча, только краснела. Йосеху хотелось попросить ее о чем-то, но он не знал, о чем именно, и лишь сделал неопределенный жест рукой. Она восприняла это как приглашение, поставила узелок на землю на почтительном расстоянии от Йосеха и присела сама. Но глаз упорно не поднимала.
— Слышал от турках, Йосех? — болтал мальчик. — Ты пойдешь воевать с ними?
— Слышал, Ариф. Не знаю, пойду или нет. Но кое-кто из наших пойдет наверняка.
— Матушка того же мнения, — вмешалась Тамиса. — Поэтому она позволила принести вам поесть. — Итак, теперь он должен посмотреть, что в узелке. — А ты в порядке? Ведь вчера тебе здорово досталось…
— Все хорошо. Отделался синяками.
— Рада за тебя.
Йосех покосился на старуху. Она уселась на обычном месте у двери и принялась штопать чулок, не обращая внимания на пинки прохожих. Улица Чар не желала ради дартар менять свой раз и навсегда установленный распорядок дня. Йосех развязал узелок. Эти блюда были ему незнакомы. Он отщипнул несколько кусочков и нашел, что стряпня — высший класс, пальчики оближешь.
— Ужасно вкусно. Но мне столько не съесть. Не возражаешь, если я поделюсь с братом?
— Нет, конечно.
— Ногах, иди сюда, помоги.
Ногах подошел — и только тут девушка поняла, что перед ней не Меджах, а другой, незнакомый воин.
— Сколько же у тебя братьев?
— т Трое. Меджах с Ногахом, а еще Эмар, он командует подразделениями в Куадайдехе.
Ногах отведал кушанье, с довольным видом кивнул.
— Отлично. Как зовут твою подружку, Йосех?
— Тамиса.
— Ты отлично готовишь, Тамиса. Она вспыхнула.
— Матушка с Лейлой очень помогли мне.
— Ну и что же. Все равно ты была за главную. Ногах ничем не рисковал и потому спокойно и непринужденно поддерживал разговор. Йосех в основном слушал. Ариф тоже — глядя на них большими серьезными глазами, а младший карапуз тем временем лазил по верблюду, по-прежнему проявлявшему чудеса терпения. Один раз он чуть не свалился, Йосех подхватил малыша, поставил на ножки и с изумлением отметил, до чего упитаны кушмарраханские ребятишки.
Маленькие дартарята до сих пор напоминали мешочки с костями. Лишь один шаг отделял их от голодной смерти.
Благодаря Ногаху Тамиса расслабилась и разговорилась. Ариф, наоборот, заскучал. Он разочаровался в своем новом друге и принялся слоняться вокруг, рассматривая животных, оружие и снаряжение.
