— Пока нет, — удрученно покачал головой евнух. — Никогда госпожа не погружалась в столь глубокий сон на такое длительное время.
— Ее предупреждали, она не желала слушать. — Эйзел направился к выходу из зала. — Но, возможно, положение не такое уж критическое. Я наблюдал за геродианами. Если они вправду вознамерились проникнуть в крепость, им придется изрядно повозиться, чтобы найти ход.
— Приятно слышать. — У Торго что-то было на уме, но он не торопился высказываться. — Я собираюсь поужинать. Не хочешь присоединиться?
Ого!
— Извини, — так же вежливо ответил Эйзел, — я только поел. Хочу вернуться к себе и посмотреть, что они там делают.
— Может быть, попозже?
— Конечно, спасибо.
Эйзел проводил евнуха взглядом. Чем черт не шутит, не окажется ли этот парень в конце концов достаточно покладистым… План Генерала сперва нужно опробовать.
Убедившись, что Торго прошел на кухню, Эйзел проскользнул в спальню Чаровницы.
Крепкий сон — не самое выгодное состояние для любой женщины, но Чаровница выглядела даже хуже, чем он ожидал. С последней их встречи она постарела на добрый десяток лет.
Эйзел поспешно удалился, расстроенный, с болью в душе.
Полковник Бруда встретил посетителя весьма неприветливо.
— Не пытайтесь давить на меня, господин градоначальник. Я провел целый день под дождем, по уши в грязи. Если исчезновение генерала Кадо не ложная тревога, я отдам соответствующие распоряжения. Ситуация, когда власть переходит к гражданскому лицу, требует особого подхода.
Сулло улыбался, кивал и не произносил ни слова.
— Я вернулся с полчаса назад и до сих пор не имел возможности присесть передохнуть, почиститься и закусить хоть немного. Я в скверном настроении и не расположен играть в политические игры. И невзирая ни на что, намерен следовать собственному распорядку дня. Я ясно выражаюсь?
— Чрезвычайно ясно, полковник. Просто поразительно ясно. Я это запомню. Но не позволите ли изложить дело, которое привело меня сюда?
— Излагайте, градоначальник. Только, прошу вас, покороче. Я должен разобраться с этим предполагаемым исчезновением. — В соседней комнате ждал полковник бел-Абек.
— Разумеется, разумеется. Я пришел, чтоб заявить о своей готовности всячески поддержать вас, а также чтобы узнать, не содержатся ли в военной тюрьме заключенные, которых можно использовать для экспериментов с заколдованными воротами крепости.
Бруда смерил толстого человечка глазами, прикидывая, как бы половчее избавиться от него без помощи кинжала Розана. Нельзя же вытолкать градоначальника пинками… Но держать Кушмаррах в руках, не выпустить вожжи и без того нелегкая задача, не хватало только интриг и вмешательства Сулло.
— Я пошлю вам добровольцев. Когда они вам понадобятся?
— Анналайя рассчитывает начать около полуночи.
— Начинайте, — пробурчал Бруда, — а теперь прошу меня извинить…
— Пожалуйста, пожалуйста, полковник, — ухмыльнулся Сулло. Бруда повернулся к нему спиной и направился в соседнюю комнату. Надо точно выяснить, что же произошло. Бел-Абек был в самом центре событий…
Бел-Сидек не успел даже переодеться в сухое, как явился Зенобел. Атаман остановился на пороге и уставился на бел-Сидека так, точно не решил, как следует себя вести — гневаться или же пойти на мировую.
— Что-нибудь случилось, атаман? — Бел-Сидек не мог не , завидовать этому человеку, Зенобел вернулся с войны целым и невредимым. Он был здоров, молод, полон сил, красив и энергичен, в семье его тоже царило полное благополучие.
— Много что случилось. Хотя я не уверен… Правда ли, что вы посадили Карзу под арест?
Уже разболтали! Как же заставить людей держать рот на замке?!
— Можно сказать и так. Он отказался выполнить мой приказ, и я сместил его с поста атамана округа Минисиа и намерен продержать здесь, пока не получу необходимые мне сведения.
Зенобел смерил его взглядом. Бел-Сидек остался спокоен.
— А в чем дело? Не могу ли я переговорить с ним? Бел-Сидек не пришел в восторг от этого предложения. Карза недолюбливал Зенобела. С другой стороны, оба они были фанатиками. Карза мог заручиться поддержкой Зенобела.
Бел-Сидек решил выспросить, как относится Зенобел к темным богам. Тот прервал его на полуслове.
— О чем это вы? Я же не религиознее репы!
— Карза замешан в планы обитателей крепости. Они хотят с помощью колдовства воскресить Накара.
Зенобел ошеломленно уставился на него. В конце концов бел-Сидек даже осведомился:
— Вы как, в порядке?
— Как такое взбрело Карзе в голову? Зачем?
— А разве возвращение Накара не освободит Кушмаррах от геродианского ярма?
— Черт побери. Дайте мне подумать. Не могли бы вы дать мне немного времени? Вдруг мне удастся вразумить его? Мы ведь говорим на одном языке.
Верно, подумал бел-Сидек. Почему бы не рискнуть? В худшем случае придется задержать и Зенобела, вот и все.
Он рассказал атаману, что знал сам.
Зенобел внимательно выслушал, но долго ничего не говорил.
— Посмотрим, что я смогу сделать, — сказал он наконец. — Мне нравится мысль заставить дартар и геродиан перегрызть друг другу глотки.. Тогда по всему побережью начнется славная заварушка. Но не думаете ли вы, что устранение Кадо дает лишнее преимущество Фа'таду?
— О чем вы?
— Полно, не держите меня за дурачка. Весь город на ушах стоит. Живые захватили Кадо в плен. Это вторая причина моего прихода. Бруда поднял по тревоге все геродианские войска, разослал гонцов во все геродианские поселения в городе, чтобы предупредить подданных Герода о возможных волнениях. Стражи у Осенних ворот в три раза больше обычного. В дартарском лагере тоже извещены о готовящихся беспорядках.
— Это он! — вскричал бел-Сидек. — Вероломный старый предатель! Подлый кровожадный змей!
Ал-Акла схватил Кадо, а «слава» досталась Живым. Должно быть так. Другого объяснения нет. Впрочем, и это звучит не особо осмысленно.
— Что вы сказали?
— Ничего. Ступайте повидайте нашего заблудшего брата Карзу. Мне нужно подумать.
И бел-Сидек стал думать — но ни до чего не додумался. Он не знал, в каком направлении теперь двигаться. Не мог выбрать ни одно из стратегических решений, потому что представлял себе лишь явные, выставленные напоказ планы Фа'тада и геродиан, но понятия не имел об их тайных целях.
Единственное, что мог сделать бел-Сидек, — это принять кое-какие тактические меры. Так он и поступил: отправил дозорных следить, чтобы вокруг не было соглядатаев.
Одна мысль неотступно грызла его: а что, если Кадо похитил вовсе не ал-Акла? Не дело ли это рук кого-то из Живых, воспылавших сочувствием к обитателям крепости?
Вопросы, на которые не было ответов, одолевали незадачливого предводителя Союза Живых Сису бел-Сидека.
Глава 19
Аарон укрылся от пронизывающего ветра и дождя под портиком Резиденции. Ничего не выйдет. Придумают какую-нибудь отговорку и не примут его. Но сейчас Аарон чувствовал себя таким несчастным, что его это мало заботило. Если бы не близость крепости, а она была совсем близко, он даже чувствовал исходящую от нее зловещую силу, Аарон плюнул бы на все и вернулся домой.
