план.
Джек снова попытался расшатать трубу, но только еще сильнее ободрал руки.
— Перестань греметь! — подал с кушетки голос Ричард, разбуженный шумом. Он зажег настольную лампу, и тут у него начался сильнейший приступ кашля.
— Что происходит? — сонно спросила Тереза.
— Животное ведет себя беспокойно, — прохрипел в ответ Ричард. — Боже, как я хочу пить.
Он сел, немного посидел, затем нерешительно встал.
— Как сильно кружится голова. И кажется, у меня лихорадка.
Неуверенной походкой Ричард прошел на кухню за стаканом. Пока он его наполнял, Джека так и подмывало сбить его с ног. Но Степлтон подумал, что в награду получит лишь еще один удар по голове.
— Я хочу в туалет, — сказал Джек.
— Заткнись! — огрызнулся Ричард.
— Прошло уже много времени, — настаивал Джек. — Я же прошусь не на пробежку по двору. Если вы меня не отведете, я, чего доброго, сделаю здесь лужу.
Ричард кивнул и позвал Терезу — он не мог обойтись без ее помощи. Потом Оверстрит взял с кухонного стола пистолет и взвел курок. Шансов на побег стало существенно меньше.
Подошла Тереза с ключом. В ее глазах горел лихорадочный огонек. Она склонилась под раковину и, не говоря ни слова, разомкнула один наручник. Потом Тереза отошла в сторону и подождала, пока Джек поднимется на ноги. Он встал — кухня поплыла у него перед глазами. Тоже мне беглец, цинично подумал Степлтон о себе — он сильно ослаб от недостатка сна и воды. Тереза замкнула наручники.
Ричард шел вслед за Джеком с пистолетом на изготовку. Джек ничего не мог сделать. Войдя в туалет, он попытался закрыть за собой дверь.
Тереза блокировала дверь ногой.
— Прости, — проговорила она, — но мы вынуждены лишить тебя этой привилегии.
Джек посмотрел на сестру, потом на брата — препираться было бессмысленно. Он пожал плечами и отвернулся к унитазу. Закончив, подошел к раковине.
— Мне можно умыться? — спросил он.
— Умывайся, — равнодушно обронила Тереза. Она закашлялась, но продолжала следить за Джеком, не сводя с него глаз. Было ясно, что у нее сильно болит горло.
Джек встал около раковины, почти скрывшись из поля зрения Терезы. Включив воду, он украдкой извлек из кармана ремантадин и принял таблетку. Он так спешил, что чуть не уронил флакончик, когда клал его обратно в карман.
Посмотрев на себя в зеркало, Джек отшатнулся. Сейчас он выглядел гораздо хуже, чем утром, — появилась ссадина на лбу. Рана была довольно глубокая, и ее следовало бы зашить, иначе останется безобразный шрам. Джек чуть было не расхохотался. Ему жить осталось неизвестно сколько, а он переживает из-за косметических неудобств.
Обратный путь на кухню конвоиры и заключенный проделали без особых происшествий. Был момент, когда Джеку казалось, что стоит попытаться, однако у него не хватило мужества испытать судьбу. Когда его снова приковали к трубе, он разочаровался в себе и совершенно пал духом. Было ясно, что он упустил свой последний шанс.
— Не хочешь супа? — спросила Тереза у Ричарда.
— Я совсем не хочу есть. Мне бы сейчас принять пару таблеток аспирина. У меня такое чувство, словно меня переехал грузовик.
— Я тоже не хочу есть, — согласилась Тереза. — Ты знаешь, это не просто простуда. Мне кажется, что у меня тоже поднялась температура. Не пора ли нам побеспокоиться о себе?
— Очевидно, мы все-таки заразились от Джека, — задумчиво произнес Ричард. — Просто он переносит болезнь более стоически, чем мы. Как бы то ни было, завтра, после визита Твина, мы покажемся врачу. Может, нам нужен всего-навсего хороший ночной отдых.
— Пожалуй, дай и мне пару таблеток аспирина, — попросила Тереза.
Приняв лекарство, брат и сестра вернулись в гостиную. Ричард задержался у камина, подбросив в огонь несколько поленьев. Тереза тем временем попыталась поудобнее устроиться на кушетке. Скоро лег и Ричард. Оба казались совершенно обессиленными.
Теперь Джек был уверен на сто процентов, что и Тереза, и Ричард заразились смертельным штаммом вируса гриппа.
Врачебная этика в таких случаях предписывает совершенно определенное поведение. Если брат и сестра начнут немедленно принимать противовирусный препарат, то симптоматика уменьшится и грипп потечет легче. Джек был просто обязан сообщить им о своем заболевании или дать и им ремантадин, чтобы попытаться спасти их жизни, несмотря на то что они были готовы без колебания отнять жизнь у него самого. Должен ли он сочувствовать этим людям, учитывая их полное бездушие? Должен ли он подчиниться требованиям клятвы Гиппократа?
Соображение о том, что будет удовлетворена некая высшая справедливость, не утешало Джека, он не был романтиком. Однако если он попробует разделить с ними ремантадин, не лишат ли они его спасительных таблеток? Во всяком случае, сами они не были столь разборчивы по отношению к чужим жизням: самое главное, чтобы дело было сделано не их руками, — это единственное, что волновало Ричарда и Терезу.
Джек вздохнул. Поделиться ремантадином немыслимо. Выбора не было. Непринятие решения — тоже решение. Но Джек отчетливо понимал всю двойственность своего положения.
К девяти часам дыхание Ричарда и Терезы стало затрудненным и шумным, часто прерываемым приступами тяжелого кашля. Состояние Терезы было явно тяжелее. Около десяти часов приступ жестокого кашля разбудил Терезу, и она жалобным голосом позвала Ричарда.
— Что такое? — сонным голосом спросил он.
— Мне плохо, — простонала женщина. — Дай мне воды и еще аспирина.
Ричард встал и, спотыкаясь, побрел на кухню. На его пути оказался Джек, и Ричард от души пнул его. Степлтон постарался забраться глубже под раковину. Ричард набрал воды в стакан и вернулся к Терезе.
Женщина села, приняла аспирин и запила таблетку водой, причем Ричарду пришлось придержать стакан, на — столько ослабела сестра. Выпив воды, Тереза оттолкнула руку брата и вытерла губы. Движения ее были неуверенными и какими-то толчкообразными.
— Я так плохо себя чувствую, — простонала она. — Как ты думаешь, не вернуться ли нам домой?
— Надо подождать, — сказал Ричард. — Вот приедет Твин… А потом мы сразу уедем. Да к тому же я сейчас не смогу вести машину — мне страшно хочется спать.
— Ты прав, — произнесла Тереза и легла на спину. — Мне кажется, что я сейчас тоже не выдержу долгой поездки. Какой жуткий кашель — он не дает мне дышать.
— Поспишь, и все пройдет, — успокоил сестру Ричард. — Я оставлю тебе воду. — С этими словами он опустил стакан на кофейный столик.
— Спасибо, — пробормотала Тереза.
Вернувшись на свое место, Ричард без сил повалился на кушетку. Завернувшись в одеяло до подбородка, он шумно вздохнул.
Время шло — час от часу дыхание Терезы и Ричарда становилось все тяжелее. В половине одиннадцатого у Терезы резко усилилась одышка — дыхание сделалось затрудненным. Даже со своего места Джек видел, что губы ее стали иссиня-черными. Удивительно, но женщина не просыпалась — очевидно, от аспирина у нее спала температура.
Наконец Джек не выдержал — плевать он хотел на двусмысленность своего положения. Он окликнул Ричарда и сообщил ему, что Терезе совсем худо.
— Заткнись! — прикрикнул на него Ричард между двумя пароксизмами кашля.
Джек молчал еще полчаса. Но в это время он уловил, что на высоте вдоха у Терезы стали слышны клокочущие звуки — это был зловещий сигнал: у женщины начинался респираторный дистресс- синдром.
