выступать от имени Королевства Покоя.
Когда процедура представления закончилась, Эль Мюрид, оставшись наедине с Эль Кадером, спросил:
— Генерал, чего, по вашему мнению, нам необходимо добиться от этих людей? Есть ли что-нибудь такое, что мы просто не могли бы взять?
— Ничего такого я не вижу. Впрочем, мы могли бы постараться сохранить раскол в их рядах. Кроме того, они могли бы нам помочь в решении некоторых политических проблем.
— Например?
— Гильдия. Они могли бы оказать на неё давление с целью вернуть госпожу Ясмид, если та находится в руках наемников. А ещё вы могли бы выразить недовольство тем, что в ваших владениях расположены лагеря беженцев. Пока лагеря будут находиться вне зоны нашего влияния, они останутся рассадниками заразы.
— Понимаю. Но не создадим ли мы тем самым у них впечатления, что не способны решить эту проблему сами?
— Мы это сделаем. Но со временем. Но самое главное, мы могли бы убаюкать их. Дать им возможность думать, что они покупают мир. Если мы превратим лагеря в предмет торга, мы можем заставить наших врагов таскать для нас каштаны из огня. Кроме того, мы можем потребовать от них выдачи бин Юсифа, если им представится такая возможность. Разве есть что-то недостойное в том, если мы разрешим врагам Творца действовать для пользы Его же дела.
— В этом нет ничего недостойного, — ответил Эль Мюрид, одарив Эль Кадера одной из своих редких улыбок. — Хорошо, сыграем в их игру. И выиграем.
На следующее утро Эль Мюрид дал послам роскошный завтрак. На яства пошли продукты, доставленные из новых провинций Империи. А тем временем на плацу, в поле зрения завтракающих, офицеры Эль Кадера муштровали вставших под знамена Ученика жителей Запада.
Эль Мюрид вкушал пищу, сидя на высоком временном троне. В ходе завтрака он по одному приглашал к себе эмиссаров и задавал им одни и те же вопросы: «С какой целью вы сюда явились?» и «Что вы хотите?» Переводчики старались вовсю. Писцы, ставя новые рекорды скорости, записывали ответы.
Большинство посланников признались, что явились, только повинуясь приказу своих сюзеренов. Разными словами они просили об одном: положить конец кровопролитию.
— Вы хотите мира? — вопрошал Эль Мюрид. — Но это слишком простое решение. Вы должны воспринять Истину.
Произнеся эти слова, он с улыбкой вручал каждому послу заранее заготовленный текст договора. Все, кто в его войске умел писать, трудились над текстами всю ночь.
Передав документ, Ученик добавлял:
— Вы, господин, должны его принять целиком или отвергнуть. Я есть Рука Божия на Земле и не веду торг подобно мелкому лавочнику. Жду вашего ответа завтра утром.
Представители некоторых самых далеких королевств попытались пуститься в спор, но Непобедимые негромким бряцанием оружия заставили спорщиков умолкнуть. Однако большинство послов вернулись на свои места и принялись изучать предложенные им условия. Некоторые из них явно не могли скрыть своего изумления.
Эль Мюрид получал от этой игры невыразимое удовольствие. Он раньше не представлял, что власть может доставлять такую радость… Однако, едва подумав об этом, Ученик нахмурился и произнес про себя слова осуждения в свой адрес. Подобное тщеславие не достойно Руки Бога на Земле.
В большинстве случаев предложенные им условия были довольно либеральными. Он мог позволить себе дарить вещи, которыми не владел, и раздавать обещания, которые не намеревался выполнять. Закон не простирал свою руку над неверными. Для него по-настоящему имел значение лишь тот пункт договора, который разрешал миссионерам нести Свет веры в пока ещё не оккупированные им земли.
— Ты заметил? — спросил он Эль Кадера чуть ли не со смехом. — Некоторые из них были готовы целовать мне руку.
— Да, повелитель. Но они так же готовы её укусить, едва вы отвернетесь. Повелитель, здесь есть один человек, который тайно обратился ко мне. Он хочет поговорить с вами от своего имени. Мне кажется, что это может принести нам пользу.
— Кто он?
— Грейфеллз. Итаскиец.
— Что он хочет?
— Здесь замешана политика. Грейфеллз утверждает, что по просьбе Нассефа он заключил соглашение с Каримом. Поэтому Карима и убили, говорит он. Похоже, что все это правда. Все, что нам известно о передвижениях Грейфеллза, Карима и бин Юсифа, только подтверждает его слова.
— В таком случае приведи его ко мне. Это может оказаться интересным.
Теперь он страшно жалел о том, что оставил Мауфакка в Ипопотаме. Ученику как никогда требовался надежный человек, с которым можно было бы тайно обсудить свои соображения.
Итак, появился след ещё одной интриги Нассефа. А участие в ней Грейфеллза говорило о её содержании. Неудивительно, что Нассеф так заторопился в Алтею после смерти Карима. Необходимо было завершить начатое. Кроме того, там находился бин Юсиф, преграждающий ему путь к Трону Павлина…
— Нассеф, Нассеф, — пробормотал он, — ты умер, но ты по-прежнему плетешь свои интриги.
Почему Эль Кадер вдруг заговорил об этом? Разве он не один из ближайших подручных Нассефа? Нет сомнения в том, что он теперь решил взять нити заговора в свои руки.
Грейфеллз оказался худощавым, жилистым человеком с бегающим взглядом и преждевременно поседевшей шевелюрой. В нем присутствовало что-то лисье. Казалось, что он все время виляет.
— Милорд Ученик, — произнес он, почтительно кланяясь.
— Скажи ему, чтобы он сразу переходил к делу, — сказал Эль Мюрид, обращаясь к переводчику. — Я не играю в мирские игры. Если он попытается начать игру, я вышвырну его отсюда.
Грейфеллз выслушал эти слова с подчеркнутым равнодушием. Как только переводчик замолчал, герцог кивнул в сторону двери и сказал:
— Я должен проявлять осторожность. У меня есть сильные враги.
— Может быть, вы приведете доводы, почему я не должен вас им выдать? — спросил Эль Мюрид.
Грейфеллз поделился с ним сведениями, которые ранее донес до него Эль Кадер. В его рассказе присутствовали лишь дополнительные детали. Герцог признался в своем намерении узурпировать трон Итаскии.
Эль Мюрид испытывал сильнейшее отвращение. Если когда-нибудь смертная женщина имела ребенка от Властелина Зла, то это наверняка была мать этого человека.
— Все это для меня новость, герцог. Мой родственник подобно вам вынашивал свои честолюбивые планы.
Герцог побледнел, а Эль Мюрид усмехнулся. Хитроумный Нассеф! Значит, ты не был до конца откровенен с герцогом.
— Я командую союзной армией, милорд. Только я решаю, где и когда она вступает в бой, — поспешно и заметно нервничая, произнес Грейфеллз, пытаясь хотя бы немного спасти положение.
— В таком случае вы совсем недавно приняли весьма скверное решение, — едва не расхохотался Эль Мюрид.
— В этот раз решал не я. Но политическая ситуация заставила меня согласиться.
— От вашей армии мало что осталось.
— Потери могут быть возмещены. Мы можем собрать ещё дюжину таких армий. И эта работа уже идет. — Герцог почти восстановил пошатнувшуюся невозмутимость. — Мы, итаскийцы, дважды не наступаем на одни и те же грабли.
— Возможно, что это действительно так, — произнес негромко Эль Мюрид, снимая руку, прикрывающую его амулет. Живой камень пылал ярким пламенем. Волшебный огонь отражался в глазах герцога. — Но на пути вам могут встретиться и другие грабли. Однако вернемся к делу. Пока в вашем предложении я не вижу никакой для себя пользы. Если когда-нибудь я её замечу, то найду способ вступить с вами в контакт.
— Ваша польза в тех людях, которых вы не потеряете, — сказал Грейфеллз. Теперь он был явно
