информацию, привлек к делу талантливых строителей, значительно увеличил численность своего войска и лишь после этого приступил к систематическому разрушению крепости. Он построил мощные осадные машины. Он провел подкопы. Одним словом, делал все, чтобы свести на нет преимущество противника.
Он даже мог бы, наверное, добиться успеха, если бы события в других местах не вынудили его снять осаду.
Далеко на севере Эль Кадер наконец сумел настичь скользкого как угорь Грейфеллза. Однако этот успех на самом деле явился неудачей.
Битва, получившая название Листонской (по имени близлежащего города Листон), оказалась весьма необычной. Впервые в истории Воинства Света Эль Кадер сформировал крупный отряд тяжелой кавалерии. Герцог Грейфеллз, в свою очередь, отказался от традиционного использования конных рыцарей. Как только Эль Кадеру показалось, что он захлопнул ловушку, герцог приказал своим конникам сражаться в пешем строю.
Грейфеллз выстроил свои войска на склоне холма, прикрытого с обеих сторон лесом. Пикинеры и спешившиеся рыцари образовали заслон перед лучниками. Лучники Итаскии славились по всему миру, и эта битва лишь подтвердила их репутацию. В то время как вооруженные пиками бойцы при поддержке недовольных рыцарей героически принимали на себя атаку за атакой, лучники заполонили небо тучами стрел.
Если бы Эль Кадер не оказался слишком уверенным в благополучном исходе сражения и, прислушавшись к своим советникам, выждал бы несколько дней, пока не соберется все Воинство Света, он, вне сомнения, истребил бы армию северян. Листон в этом случае бы мог знаменовать конец сопротивлению Второй Империи Эль Мюрида.
Но он не стал ждать и не сделал попытки обойти врага с тыла. Несмотря на это, он был на волосок от успеха. Сопротивление врага рухнуло бы окончательно, окажись у него чуть больше бойцов, которых можно было бы послать под стрелы итаскийцев.
У Грейфеллза перед Эль Кадером имелось огромное преимущество. Его воинам некуда было бежать. Они знали, что им предстоит победить или погибнуть. И они в некотором роде победили, заставив Эль Кадера отойти.
Самое большое значение битвы под Листоном состояло в её влиянии на умы и сердца людей. Число погибших не имело значения. То, что после неё Грейфеллз был способен лишь зализывать раны, в расчет не принималось. Не упоминалось и о том, что Эль Кадер не использовал всех своих сил.
Оказалось, что Воинство Света не всесильно! Армии Запада способны отбросить врага! Эль Мюрида можно остановить!
Результат оказался поистине магическим. Новые враги Эль Мюрида начали появляться словно из-под земли. Часть союзников Эль Кадера снова перебежала на сторону противника. Сопротивление усиливалось повсеместно.
Несколько овладеть обстановкой Эль Кадер смог, лишь отойдя за реку Портуну и призвав с юга все наличные силы. Ему пришлось отказаться от дорогой его сердцу мечты и снять осаду Высокого Крэга. Ему пришлось отозвать часть сил от Хэлин-Деймиеля и существенно ослабить отряды, гоняющиеся за партизанами в Малых Королевствах.
Летняя кампания грозила закончиться полным крахом. Ему приходилось дробить свои силы, направляя крупные соединения на подавление внезапно вспыхивающих там и сям очагов сопротивления. Эль Кадер не имел передышки для того, чтобы пополнить Воинство и повести его на север на решающую, окончательную битву. Он не мог сделать этого, хотя знал, что Итаския уже не способна ему противостоять.
Обстановку осложняли роялисты бин Юсифа. Они прибегли к тактике, которую использовал Бич Божий в те времена, когда Королевство Покоя оставалось лишь далекой мечтой. Из-за их действий и действий солдат гильдии захваченные провинции пребывали в постоянном волнении. Территория, на которую совершали рейды конники Гаруна и нападали наемники, разрасталась словно раковая опухоль.
В летней кампании, правда, имелись и светлые стороны. Эль Надим и его восточные армии, также не получая указаний из Аль-Ремиша, сняли бесплодную осаду горного прохода Савернейк и обратили свое внимание на старинные провинции Империи, раскинувшиеся за горами М'Ханд. Ему удалось включить Тройзу в состав Новой Империи. Ему удалось вырвать клятву верности от таких отдаленных восточных данников Старой Империи, как Аргон и Некремнос. Его люди пригоняли оттуда караваны с данью и приводили батальоны наемников. Миссионеры несли Слово Истины людям, и их повсюду тепло принимали.
Успехи Эль Надима изумили правоверных. Из всех военачальников Нассефа он считался наименее одаренным. И вот неожиданно, всего лишь с несколькими тысячами воинов (в основном из уроженцев Хаммад-аль-Накира), он почти без боя присоединил к Новой Империи земель больше, чем это удалось сделать на западе.
Люди шепотом говорили о том, что Эль Надим побеждает потому, что является настоящим правоверным и в отношении к врагу точно следует учению Эль Мюрида. Иные утверждали, что все злоключения Эль Кадера есть ничто иное, как Божья кара за его покровительство стяжателям.
Эль Кадер на этот шепоток внимания не обращал. Опыт, приобретенный на Востоке, следовало использовать и на Западе. Два лета войны принесли людям много горя.
Он прибег к рецептам Эль Мюрида и вскоре приобрел расположение многих жителей захваченных провинций.
С другой стороны, он твердой рукой направлял свои войска и войска союзников на подавление очагов открытого сопротивления. Ему удалось создать несколько плацдармов на северном берегу Портуны, но и враг смог ниже по реке закрепиться кое-где на её южном берегу. Обеим сторонам удалось сохранить свои анклавы на захваченной противником территории. Их мелкие союзники продолжали держать нос по ветру, меняя свои привязанности при малейшем намеке на поворот судьбы.
И вот наступила зима — сезон мира. Одновременно она стала сезоном переговоров, временем заключения секретных союзов и периодом тайных и явных измен. Под рукой Эль Кадера постоянно вертелся агент герцога с предложением о двойном и тройном предательстве.
А из Аль-Ремиша по-прежнему не поступало указаний.
Во всяком случае, таких, которые Эль Кадер считал подлинными. Ни одно из них не было подписано самим Эль Мюридом.
Какие-то приказы приходили. Неизвестно от кого. Эль Кадер их просто игнорировал. Они не были приказами его пророка.
Смерть Нассефа послужила сигналом к новым интригам и началу бюрократизации движения. Величайшие, наиболее почитаемые революционеры сошли со сцены. Чиновники всех сортов, почуяв появление вакуума, торопливо принялись его заполнять.
Это была неизбежность, изначально присущая всем революциям, однако Альтаф эль Кадер отказывался её понимать.
Он видел лишь то, что банда осевших дома негодяев изолировала Ученика и пытается говорить от его имени, подменяя чистые и высокие помыслы пророка своими мелкими интересами.
Однако ему была известна панацея от этой болезни.
Эль Кадер побеседовал с Мауфакком. Этого человека он не любил, однако лекарство от недуга находилось в его руках. Хали согласился. Что-то действительно следовало предпринять.
Мауфакк также не испытывал к Эль Кадеру большой любви, но в этом деле они стали союзниками. Отобрав тех Непобедимых, грудь которых была украшена татуировкой, он поскакал в их обществе в столицу.
То, что открылась там его глазам, привело его в состояние шока. Ученик был всего лишь бледным призраком самого себя. Перед Хали предстал опустошенный и безвольный человек. Борьба с засевшим в нем злом сожрала дух и тело пророка.
Мауфакк, проведя лишь половину дня со своим кумиром, отправился в пустыню, чтобы рыдать в одиночестве. Затем, дав нужные инструкции служителям культа Хариша, он отбыл на запад. По пути он возносил молитвы в надежде на то, что человек, которого он любит больше жизни, снова станет таким, как прежде.
Третье лето войны началось точно так же, как и два предыдущих. Разница состояла лишь в том, что Эль Кадер пытался избежать прежних ошибок. Он начал с больших успехов, однако остановился, не дойдя
