АН нет. Это было бы слишком просто. А полученные нами приказы, напротив, весьма эксцентричны.
Старик дал объяснения за кофе, в офицерской кают-компании, в присутствии всех офицеров.
– Джентльмены, мы избраны – из-за нашего непревзойденного послужного списка – для того, чтобы начать новую эру клаймерной войны.
В его улыбке оттенок иронии. Он прихлопывает листок ладонью.
– Ну, что вы на меня смотрите? Не я это придумал. Я только сообщаю вам, что здесь написано. Нам предложено воспользоваться преимуществами этой заварушки.
Он дернул головой, будто куда-то указывая.
Сообщение он по кругу не пустил – соблюдает гриф 'Исключительно для….'.
– Судя по некоторым деталям, это планировалось заранее. Поэтому-то мы и гонялись за этим «Левиафаном». Предполагалось, что Джонсон пойдет с нами.
– Бога ради, – бормочу я. – Что все это значит?
Он улыбается все той же своей улыбкой.
– Мы собираемся уничтожать наземные установки на Ратгебере. Именно в тот момент, когда они той команде нужнее всего.
Задумчивая тишина. Некоторый особый стратегический смысл в этом есть. С поддержкой Ратгебера у киллеров будет хорошая охота, когда они найдут тридцать четыре клаймера в тесном секторе.
– Разве мы не оттуда только что выбирались? – спросил я, скорее чтобы прервать тишину, а не потому что мне так уж хотелось это узнать.
– Естественно. Мы были в паре дней пути. И до сих пор на том же расстоянии, у другого угла треугольника. – Он задумался. – Ратгебер. Он назван так в честь Юстаса Ратгебера, четырнадцатого президента Президиума Общего Блага. Ввел Старую Землю в состав Конфедерации. Единственная луна Лямбды Весты-Один, единственной планеты сверхъюпитерианского типа Лямбды Весты.
Он слабо улыбается.
– Просчитывал домашнее задание. Как бы там ни было, база начиналась как исследовательская станция. Флот вступил во владения, когда исследователям перестали давать гранты. Та фирма захватила его при первом наступлении.
– Но что…. – отвечает эхом кают-компания и затихает, как двигатель, заглохший, не успев завестись. Командир не обращает на нас внимания.
– Мы перейдем в гипер, как только окажемся вне зоны обнаружения. Ее границы и прочие необходимые разведданные будут приняты на борт на маяке. У них есть принтер. Потом мы начинаем клайминг и идем в атаку. Выходим из клайминга, все разносим и драпаем во все лопатки.
– Что за идиотский план? – спрашивает Пиньяц. – Ратгебер? Израсходуем ракеты, так нечем будет отстреливаться по дороге назад. Черт возьми, там же у них в порту пятьдесят охотников.
– Шестьдесят четыре.
– Так как же мы, черт побери, сможем уйти?
Ни одного вопроса, как туда добраться или как разбомбить базу. Это не сливу сорвать. Я там был. Дело трудное.
– Может быть, командование это не волнует, – говорит Яневич.
– Там не будет никого, кроме персонала базы, – возражает командир. – Все уйдут на операцию с конвоем. Танниан не глуп. Он просчитал, что это ловушка. Мы дадим им то, что они хотят, зато потом сметем Ратгебер, и верх наш. Черт возьми, все всегда говорят, что, если бы не Ратгебер, война была бы проще охоты на кролика.
В этом есть смысл. Стратегический, вроде того как шахматист жертвует пешку, чтобы съесть слона. Потеря Ратгебера будет серьезным уроном для той команды, каким была бы для нас потеря Ханаана.
Старик продолжает:
– Я думаю, адмирал рассчитывает, что мы отманим охранение от конвоя.
– Комариными укусами, – бормочет Бредли.
Он, как и я, оперся о переборку.
– Грозить отсюда, грозить оттуда, вынудить их изменить планы….
– Прямо по учебнику.
Он пожимает плечами.
Старик говорит:
– Нашей целью будет наземная и орбитальная оборона. Разведка должна сообщить нам все, что нужно, но насколько точны будут данные? Эти придурки не могут подсчитать, каким местом их задница присоединяется к спине. Кто-нибудь из вас был в Ратгебере?
Я неохотно поднимаю палец:
– Я. Два дня проездом шесть лет назад. Много не расскажу.
– Что-нибудь можешь сказать об оборонительных сооружениях? Ты был артиллеристом.
– Они их усилили.
– Ты видел их? Какое у них время реакции? У них системы обнаружения и управления огнем должны
