Европа в огне. Диверсии и шпионаж британских спецслужб на оккупированных территориях. 1940–1945

приехала в Париж по приглашению Армана, чтобы вместе с ним работать на Interallie, и Матильдой Kappe, Кошечкой.

После нескольких продолжительных бесед с мадам Бор-ни Блейхер понял, что женщина готова рассказать все, что знает. К несчастью для Блейхера, знала она не много. Даже о лидерах Interallie говорила весьма расплывчато. Один из них, по ее словам, был «привлекательным мужчиной средних лет с пробивающейся на висках сединой», другой – «молодым человеком, который всегда шутил». Блейхеру пришлось сделать ставку на Кошечку. Ее перевели из тюрьмы в отель «Эдуард IV», поселили в прекрасном номере с ванной и гардеробной, и, хотя у дверей номера постоянно находился охранник, она могла чувствовать себя вполне комфортно.

Как-то Блейхер, придя к Кошечке, заказал роскошный ужин. За столиком он сообщил, что располагает всеми доказательствами, достаточными для ее расстрела вместе с товарищами.

– Мы все знаем, – сказал Блейхер, – поэтому вам нет никакого смысла проявлять героизм. Это было бы глупостью. Сохраняя молчание, вы не сможете спасти никого. Но если вы мне поможете, я постараюсь употребить все свое влияние, чтобы спасти вас и ваших друзей от гестапо. Вас освободят, а с ними будут обращаться как с военнопленными, а значит, когда-нибудь они обязательно вернутся домой. Если же вы откажетесь помогать мне, вами займется гестапо. Тогда вам останется надеяться только на Бога. – Дав женщине время, чтобы осознать сказанное, Блейхер продолжил: – Из документов, найденных на вилле Леандр, я понял, что у вас назначена встреча с одним из агентов в кафе «Пам-Пам». Давайте отправимся на встречу вместе. Кстати, если вы будете работать на меня, я устрою, чтобы вам платили шестьдесят тысяч франков в месяц, а это наверняка больше, чем вы получаете у англичан. При этом вы будете свободны, а ваши друзья – в безопасности. Вам все понятно?

– Да, – отозвалась Кошечка.

Несколько следующих дней Блейхер и Кошечка провели в поездках по Парижу. За ними следовала машина с солдатами. Матильда Kappe знала все адреса членов Interallie. Через три дня организация Армана прекратила свое существование.

«КОШАТНИК»

Кроме пленных, документов и шифров, в руках немцев оказалось четыре радиопередатчика, настроенных на волну Лондона. Поразмыслив, Блейхер отправился к своему непосредственному начальнику, полковнику Оскару Рею, главе парижского отделения абвера. Он предложил ему план, на первый взгляд показавшийся фантастичным.

– Герр оберет, – заявил он, – у нас есть четыре передатчика. Если мы не будем слишком усердствовать с арестами, то получим возможность заставить их работать под нашим контролем, то есть убедим Лондон в том, что Interallie работает как прежде. Мы сможем получать информацию от британской разведки, инструкции для агентов, будем первыми узнавать новости об отправке новых людей, а взамен сможем снабжать Лондон выгодной для нас дезинформацией. Иными словами, Interallie будет продолжать функционировать, но под нашим контролем. В Лондоне об этом не узнают достаточно долго, конечно, если мы все организуем по-умному…

Полковник Рей долго пребывал в нерешительности. Предприятие казалось ему до крайности сомнительным и обреченным на неудачу. Проблема заключалась в том, чтобы заставить хотя бы нескольких лидеров Interallie работать на немцев. Блейхер был уверен только в Кошечке. Еще ему удалось склонить на свою сторону радиста-француза Анри Табе. Поляки, все как один, отказались работать на Блейхера. Зато согласилась Рене Борни, увидевшая, что с Кошечкой, ставшей предательницей, обращаются значительно лучше, чем с остальными. Блейхер отчетливо видел, что эта молодая женщина не блещет умом. Но на безрыбье…

Передатчики были размещены в доме богатого бизнесмена в Сен-Жермен-ан-Лэ. Один из офицеров абвера, барон фон Хеффель, был назначен ответственным за функционирование фальшивой радиостанции Interallie. Капитан Борхерс, майор Эшиг, доктор Кайзер, сержант Триш и радист – сержант Пробст стали новым персоналом станции. Блейхер отвез Кошечку, Рене Борни и Анри Табе в специальный дом, который назвал «La Chatterie» – «кошатник».

Радиосвязь с британской военной разведкой велась бесперебойно. Кошечка знала все шифры, а также предварительно оговоренные меры предосторожности. Теперь она сотрудничала с немцами сознательно, добросовестно и со всем возможным старанием. И в Лондон одно за другим шли сообщения.

На первых порах немцы старались не направлять ничего такого, что могло бы насторожить Лондон или вызвать повышенный интерес. Они ограничивались информацией о перемещениях войск, перевозках и т. п. Причем некоторые из них были чистой правдой. Блейхер предложил, чтобы Лондон узнал об аресте некоторых агентов Interallie, и в середине декабря в Лондон пошло сообщение об аресте Армана. В нем также указывалось, что большинство членов его группы находятся в безопасности и готовы продолжать работать. В Лондон также сообщили, что теперь делами руководит Кошечка, которая в дальнейшем будет подписывать сообщения псевдонимом Виктуар – производным от слова «победа». Лондон проглотил дезинформацию и запросил Interallie, не вышли ли на них агенты SOE.

Немцы решили не арестовывать мэтра Бро, справедливо полагая, что через него со временем можно будет выйти на агентов SOE. Во время одной из встреч с мэтром Кошечка поведала ему об аресте Армана и еще нескольких руководителей Interallie. Она сделала это по приказу Блейхера, который знал, что Бро связан с разведслужбами союзников, и хотел заранее развеять подозрения, которые могли бы возникнуть в Лондоне.

Бро намекнул Кошечке, что ее помощь может понадобиться ряду британских агентов. 26 декабря они встретились в кафе «Георг V» на Елисейских Полях. Бро привел с собой Пьера де Вомекура, которого представил Кошечке как мсье Люка.

Де Вомекур сказал, что является английским агентом, и поинтересовался, сможет ли она передать несколько сообщений по радио в Лондон. Кошечка тут же сообщила о встрече Блейхеру и получила приказ снова встретиться с Люка и пообещать сделать все необходимое.

Первое радиосообщение от Люка в Лондон, переданное через «кошачье царство», вызвало переполох на Бейкер-стрит. 1 января 1942 года ровно в 4 часа полковнику Букмастеру позвонил полковник из разведотдела военного министерства.

– У нас есть послание от одного из ваших ребят, – сказал он. – Причем, должен признать, ситуация достаточно пикантная, поскольку ваши ребята не должны предполагать о существовании наших.

Ирония была в том, что поступившее, в сущности, от немцев сообщение принесло немалое облегчение на Бейкер-стрит. Полковник Букмастер вспоминал, что начиная с сентября и до самого конца 1941 года на Бейкер-стрит ничего не знали о судьбе агентов во Франции. Поэтому настроение руководства SOE было далеко от рождественского. «Меня постоянно вызывали на ковер высокопоставленные генералы и с пристрастием допрашивали о принимаемых мною мерах, а мне оставалось только отвечать, что Рим строился не в один день…»

После обмена несколькими радиосообщениями Пьер де Вомекур получил приказ 16 января отправиться в Лаас, небольшую деревушку возле Ле-Мана, где его подберет «лизандер». С помощью местного школьного учителя Бенье, активно сотрудничавшего с Сопротивлением, Роже Коттен нашел подходящую площадку.

А тем временем Кошечка несколько раз встретилась с де Вомекуром и Коттеном, посетила их офис. А однажды даже привела с собой Блейхера, представив его как мсье Жана Кастеля, одного из лидеров бельгийского Сопротивления. Блейхер получил разрешение полковника Рея на отправку Люка в Лондон. Он не сомневался, что офицер SOE с благодарностью отзовется об услугах, оказанных ему Interallie. Его руководство также считало, что такое мероприятие укрепит репутацию работающей под контролем немцев сети, а значит, позволит еще долго водить за нос англичан. В назначенный день де Вомекур, Коттен, Кошечка и мсье Кастель отправились на машине в Лаас. За рулем сидел мсье Северэн, еще один «участник бельгийского Сопротивления», он же сержант абвера. Они провели ночь в машине, ожидая прибытия «лизандера». Самолет так и не прилетел. Полузамерзшие подпольщики под утро вернулись в Париж. Де Вомекур сразу же зашифровал депешу в Лондон с требованием объяснений и отдал его для передачи Кошечке.

В ответе, поступившем незамедлительно, де Вомекура информировали, что самолет не вылетел из-за