Не помню, чтобы раскладах старого мастера она перебивалась. Но все ведь рано или поздно происходит в первый раз, не так ли?
Это была новая игра, с совершенно неизвестными для меня правилами, в которую решил сыграть неизвестный, неведомый джокер. Мой Ангел-Хранитель. Она, насколько я понял, не раз играла в партию со Смертью. Вот только, в отличие от меня, умела бить козырные тузы самого страшного, финального партнера по игре.
Хороший, сильный игрок. Смерти такой — не по зубам. Я не мог понять, за счет чего же наши больше не будут гибнуть, и получил, наконец, ответ.
Вот что значит — подфартило! С такой союзницей мы еще повоюем!
End 2ур. 30
— Я бы не стала здесь задерживаться, — заметила незнакомка, продолжая свои процедуры. — Мы можем погибнуть в любую секунду. Я оттащу тебя подальше от Смерча-Убийцы, и там поговорим.
«Cмерч-Убийца», отметил про себя я в момент, когда она переворачивала меня на бок. Видимо, местное название этой невидимой твари. Что ж, вполне подходит.
— Если не возражаешь, я закреплю сзади свой рюкзак тоже на тебе, так мне удобней будет, — девушка немного нервничала, все время посматривая на вход в пещеру. Ее движения были быстрыми, уверенными. — Кстати, меня зовут Светлана. Светлана Сотникова.
Я немного смутился от того, что забыл представиться. Надо же, для Ангела-Хранителя, посланного ко мне с Небес, у нее такое простое — русское имя. Даже не библейское.
Жаль. Я бы не возражал. Но все оказалось немного прозаичнее — мой Ангел был вполне земным и осязаемым, в отличие от библейских. И в общем, я этому даже рад, очень рад!
— Очень приятно! Дэниел Николсон… извините что…
— Потом, — практично прервала меня русская богиня красоты и нахлобучила мне на голову мою каску. То, с какой легкостью она его подогнала и закрепила, говорило о ее сообразительности.
— Мои вещи… — зашипел я от напряжения и накатившей боли.
— Я не слепая.
Она приоткрыла свой, в отличие от моего, полупустой рюкзак, достала из своего рюкзака мою каску и положила его на камни. И когда же она ее успела подобрать!? Когда порхала по камням невидимой бабочкой?
— Все твои вещи, которые ты на камешках набросал — уже в моем рюкзаке, — отрезала Светлана, а затем, продолжая закреплять на мне рюкзак, цепко глянула мне в глаза. — Ты ведь не местный, не так ли? Я так понимаю — только что десантировался. Уж больно ты чистенький, как я погляжу. Сразу видно, что на Новой Женеве только что объявился.
Она что — мои мысли читает, или от природы такая догадливая!? Хм, наверно, девушка знает про предыдущие десантирования или слышала про них. Это меня приободрило — быть может, местные жители настроены дружелюбно и помогут нам!
— Да… — пробормотал я ошеломленно. — Как ты догадалась!? Слышала о предыдущих десантах?
Девушка утвердительно качнула головой, закрепляя рюкзаки на моей спине. А затем снова начала обрабатывать меня своими полупрозрачными ладошками.
— Да уж, слышала, горе ты мое, — горько процедила она, вглядываясь отчего-то в мое лицо. — Да и вещички твои, оборудование… Вызвать-то своих сможешь, на подмогу?
Я покачал головой, с унылым выражением лица. Мол, нет шансов. И она так сочувственно посмотрела на меня… Хотела что-то у меня спросить, но все же сдержалась. Лишь легкая печаль в ее глазах выдавала ее волнение. Но я почувствовал, что она действительно искренне хотела мне помочь, как бы там ни было. Словно почувствовала тень моей боли, моего отчаяния.
— Даа, место глухое, гиблое — одни только дураки и сталкеры шастают. Тут даже пару гролловских шаттлов гробанулось, несмотря на всю их защиту и стелсрежим. Вот только понять не могу — какого… — девушка запнулась на полуслове, чуть не ругнувшись, но все же не выдержала и взорвалась, чуть не крича. — Что ты здесь, в этой глуши, делаешь!? И это за день до Выброса, без энергоматрицы!? Тебе что, жить надоело!?
Я опустил свои глаза. А затем отрицательно покачал головой, мотая на ус каждое слово девушки, не подавая виду.
Шаттлы? Гроллы? Перевал Смерти? А местное названьице-то, небось, не просто так подобрано!
Какое-то время рассерженная Светлана пристально смотрела на меня, прямо в глаза, затем добавила:
— Я из-за тебя такой крюк накинула! И, если заночуем здесь, на Перевале Смерти… Тогда ночью, во время Выброса — хана, без вариантов! — немного обиженно, раздраженно, со злостью сказала она, положив свои ладони на мой живот, долечивая меня. — Есть у тебя какие-то Ценные Указания на этот счет, десантничек?
Я промолчал, опустив глаза.
— Какого… тебя здесь скинули!? Изучать Зону Перехода во время ее Выброса, на поживу Черным? Тебя что — на убой твои хозяева пустили, списали в расход?
— Нет, — набычился я. — Я сам.
— Ах, сам? А зачем? Горные цветочки в гербарий собирать? — не сдержалась Света, разозлившись.
Я молчал. Даже щеки, небось, покраснели от стыда.
— Ты не поймешь, — все же выдавил из себя я еле слышно. — Я должен был сегодня высадиться здесь. Чтобы встретить тебя. Это — предопределено.
— Ах вот как? Предопределено? Твои начальники что — знали, что я тут рядом ошиваюсь!? Что, как всегда, кинусь на помощь!? Тоже мне, дурочку сердобольную нашли! Отвечай!
— Я же сказал — я сам. Я знал, что здесь мне кто-то сможет помочь. Потому и десантировался именно в это время, в этом месте — рядом с тобой, Света. Это был мой единственный шанс выжить. По крайней мере, я так думал. Извини, что втравил тебя в это…
Светлана постаралась взять себя в руки, но ее сверкающие гневом глаза выдавали ее с потрохами. А как бы я себя чувствовал, на ее месте?
— И что же мы теперь будем делать, десантничек хренов? — все же поинтересовалась она. — Тут, до ближайшего поселения — сутки пехом! За себя-то я не переживаю, но с тобой на руках…
Девушка тяжело вздохнула, растрепав свои очаровательные локоны, когда покачала головой, окидывая меня взглядом. Затем приподняла свою ладонь с моего живота, наполненную черным паром и выплеснула что-то на камни. На них появились шипящие капли черных, как смола, потеков.
— Гадость какая… — зло, раздраженно пробормотала Светлана, снова положив свои полупрозрачные ладони на мой живот. — И этот еще, уселся на Перевале, и гадит Чернотой. Нет, нужно валить отсюда…
Затем она еще раз глянула на меня, прикидывая, как будет меня тащить, и на ее лице снова появилось раздражение:
— Моим мокасинам — хана! В лохмотья разобью, пока буду тебя тащить. Так что с тебя — новая обувка, когда выберемся, — буркнула она.
— Заметано, — буркнул я в ответ. — За мной — не заржавеет.
Она сказала не «если», а «когда». Такая уверенность в себе немного обнадеживала. Но… Да я и сам все прекрасно понимал! Под сотню кило, с гаком — это ей не под силу, и ежу понятно. Даже если бросить оборудование, мой заветный рюкзачок. Но, это — минус килограмм двадцать, не больше.
Все равно — без толку…
Я виновато посмотрел на нее. А та, поджав губы и глядя на меня, настороженно спросила, как бы в шутку:
— «За мной — не заржавеет». Ты киборг, что ли?
— В смысле? — не понял я.
