потребуется отдохнуть для подьема в атмосферу — раз он сегментами-якорями укоренился на склонах ущелья, это надолго. Так что пожертвую для науки глотком воды. Заодно подкормлю ту Сковородку, что мы обошли. Что-то она на меня сердится…
Светлана достала болт с тряпичным наконечником, намочила его водой. Зарядила арбалет, сперва нагнувшись, а затем распрямившись, используя мышцы спины. Видимо, тот, несмотря на небольшие размеры, обладал мощным натяжением тетивы. Хотя арбалеты я до этого видел только на картинках. Нас снабдили более грозным оружием. Например, гравитационным симбионтом, который не требует пополнения боезапаса. Ну и так, по мелочи…
— Это — Сковородка. Хищный подвид. Не люблю таких — нападающих без разбору на кого-попало. Эта — готовилась спалить меня, если бы я оступилась. Голодные Cковородки, они такие — обезбашенные. Лучше к ним не подходить, — пояснила Светлана, стреляя перед собой чуть в сторону, в восьми шагах от того места, где мы прошли по камням, в самое основание темнеющей области между камней. Она все еще тяжело дышала, но, кажется уже потихоньку пришла в себя.
Стрела вспыхнула, зашипела, и через десять секунд рассыпалась на чернеющие угольки, которые всосались куда-то вниз, под землю. Все это я сумел снять крупным планом! Но, оказывается, одну подобную сьемку я, к сожалению, уже видел.
Бедный Жан-Клод… Значит, вот как он погиб…
Вечная ему память…
— Если приглядеться — над Сковородкой воздух немного горячее, — объяснила Светлана. — Так что для Проводников они не опасны — слишком легко обнаружить. А для крестьян… Если протянуть руку, не наступая на край Cковородки — почувствуешь тепло. Многие люди, не Проводники, прощупывают дорогу длинным деревянным шестом. Но не во все невидимые формы жизни я бы втыкала палку. Иногда это смертельно опасно. Так что, если видишь камни чуть темнее окружающих — лучше проверь рукой, не теплый ли воздух впереди.
— Действительно — просто, — согласился я.
— Да, вот что еще! Органика в Сковородке и Жарке сгорает дотла, и ветер уносит пепел, — добавила Светлана. — Но какой-то мусор все равно остается. Так что нужно всего лишь быть внимательным. Но, в общем-то, стационарные энергоколонии питаются подобно деревьям и любой другой растительности. В горных долинах и на равнинах энергоколонии даже вступили в симбиоз с нашей земной фауной. И деревья, насекомые, да много еще чего — находятся под их опекой. И если кто попробует сдуру срубить деревцо не там, где положено — сам понимаешь, уже не жилец. Хм, некоторые энергоколонии и за яблоко-то сорванное, не в том месте… Органика на удобрения, знаешь ли, всегда нужна, а в человеке ее — под сотню кило. Так что все в дело пойдет…
— Хм. А я-то никак не мог сообразить, почему эти энергомонстры не трогают леса и растения.
— Да, — качнула головой девушка. — Наши ученые называют это мудреным словом «Экосистема». Мобильные хищники охотятся, за редким исключением, за такой же мобильной добычей — никому не хочется рубить сук, на котором сидишь. Сковородки, например, обожают кедровые орешки и вишню. Целый год ухаживают за своими любимыми деревьями-питомцами, дожидаясь времени урожая. А Мясорубки сбивают спелые плоды или подкатывают упавшие поближе к своим соседям в энергоколонии. А Летуны и птицы всех гусениц и других паразитов на материке извели — не любят здесь никому не нужных паразитов. Даже комаров, считай, не осталось, разве что в болотистой местности еще сохранились. А вот мух совсем не осталось — все на корм пошли.
— Прям рай… — недоверчиво ухмыльнулся я, покачав головой.
— Для стационарных энергоколоний — да, — согласилась Светлана. — Им в родном мире на порядок беспокойней жилось, чем на Новой Женеве. А крупным, мобильным Черным и Красным хищникам оставаться надолго в нашем пространстве не в пример сложнее. Далеко от Зон Перехода они не удаляются, разве что при очень удачной охоте. А самых самонадеянных и наглых приходится, конечно, отоваривать по мере сил совместными усилиями… Дэниел, давай еще одну Сковородку покормим — зачем еде-то пропадать? И Мясорубку заодно. Она еще маленькая, молоденькая — сама до мертвых Лизунов не дотянется. И я отдохну. Можешь даже снять на камеру, лады? Вот, держи — для своего отчета.
Ладно, Дэн, ничему не удивляйся. Ты — профессионал. Спокойно снимай на камеру. Тепло — говоришь? Когда хорошенько познакомлюсь со Светланой — попрошу повторить ее этот номер, записывая картинку через бинокль, работающий в инфракрасном диапазоне и закрепленный в моем рюкзачке. А пока — не будем наглеть, парень, и посмотрим только то, что нам соизволят показать. Нас и так балуют.
— Покормить тебя? Да-а, ты действительно не в форме. Хорошо, — согласилась Светлана, глядя на другую Сковородку, впереди нас. — Таак, для тебя, малышка — пару крупных Лизунов. А остальные — малышу-Мясорубке. Пойдет? Ладно, сейчас несу.
Светлана, не торопясь, подняла что-то невидимое в ладони. На вид это напоминало еле видимый студень. Увидев выражение моего лица, она немного смутилась:
— Дэниел — с ними трудно общаться. Они же — дикие! А если я вслух говорю — так лучше передать мысль получается, четче. Я уж буду делать так, как меня учили в Академии Проводников — ты не возражаешь?
Я не возражал.
— Где твоя доля, спрашиваешь? Ну, нахалка! А пару боевых Капсул Черноты в основание — не хочешь? — это она сказала Сковородке, по которой стреляла из арбалета. — Обойдешься! Будешь в следующий раз на меня меньше зубы скалить!
Светлана не торопясь, подошла к центру второй Сковородки, опустила студень на камни, которые сразу же задымились.
— Кушай, солнышко, кушай, — ласково приговаривала девушка, словно разговаривала с бездомной кошкой. — Проголодалась, милая? С рук слизать? Конечно, можно. Сейчас, или когда принесу второго? Хорошо, несу… Держи… Нет, остальных — малышу. Он тоже голодный. А вам ведь, соседям, надо ладить друг с другом. Да, да, не бойся, облизывай — мне эта слизь на руках тоже не нравится… И совсем-совсем не нужна… Вот так… — руки Светланы немного задымились, — Боишься опалить? Но, надо же когда-то тренироваться, не так ли? Если что, я залечу мелкие ожоги. Вот так… умница… Видишь, как просто! Для первого раза очень даже хорошо получилось… Нет, нет, совсем не больно, не извиняйся. Я — к малышу.
— Как твои руки? Не обожглась? — не сдержался я. — Можно снять крупным планом?
— Чистенькие, — улыбнулась Светлана, подойдя ко мне, и показав ладони с обеих сторон, — Как видишь, со многими подвидами Сковородок вполне можно поладить. Особенно с такими молоденькими, как эта малышка. Будь ласков, спокоен, уверен, не проявляй агрессии — и дети к тебе сами потянутся. Они обожают в Единении с человеком разговаривать — ничего подобного в их мире не было. А вот со взрослыми Сковородками, Жарками, Зубатками и, тем более Зыбью, которые выросли в диких местах, сильно-то и не поговоришь. Хотя… Некоторые сообразительные Сковородки, вблизи от наших городов, людей вообще никогда не тронут. Знают, что люди — разумные. Привыкли к этому. И таких можно использовать для безопасного отдыха. Или еду разогреть. Даже поспать час-другой на Сковородке, возле основания. Ни одна подвижная тварь не сунется. Но только днем.
— Почему — только днем? — не замедлил спросить я.
Конечно, любоваться на изящную, разгоряченную девушку-красавицу — это хорошо. Но нельзя забывать об отчете на базу.
— Ночью из-под земли поднимаются Черные твари, — ответила Светлана, отчего-то улыбнувшись. — Бо'льшая часть появляется через Зоны Перехода. И многие из них плюются Чернотой. Сковородка от этого не защитит. Им и самим достается. Выживают только крупные симбионтные колонии из нескольких видов стационарных форм жизни, прикрывающих друг друга огнем энерготурелей. Именно поэтому в месте такой колонии очень важно знать фарфатер прохода. Тут, например, ловушка на ловушке. Мясорубки, Сковородки и две колонии Ракетчиков.
— Ракетчиков?
— Это тоже стационарная форма жизни. И довольно сообразительная. Прикрывает округу с воздуха
