И все же, это была далеко не первая грудь, которую мне довелось обозревать, так сказать вживую, в своей жизни. Сами знаете эту золотую жизнь студента, сыночка богатеньких родителей. Банально до жути, да и неловко — за свои самые первые, неуклюжие промахи, ошибки и разгульную студенческую жизнь. Ведь тогда меня привлекала только приятная женская упаковка, а не красота, доброта, гармония девичьей души.
А затем… вдруг на тестированиях, проведенных представителями Псикорпуса Евросоюза, оказалось, что я гожусь для Дальней Разведки. Мне тогда и семнадцати еще не было.
В общем, мне предложили хорошенько подумать. Ознакомили с кадрами гибнущих городов Новой Женевы. Чтоб, значит, ознакомился с тем, что может в скором времени произойти и с Землей. И, в какой-то мере, я даже обрадовался, что мне предлагают перейти не в Псикорпус, покрытый мрачными, ужасными легендами, а послужить правому делу, файтером Дальней Разведки. В самом опасном участке Внеземелья, угрожающем самой Земле.
Кореша из Технологического мне советовали — наплюй. Зачем тебе переходить в Академию Дальней Разведки и уезжать из Англии? Ты же классный инженер! Будешь на заводе, в КБ, деньги лопатой загребать — под крылышком заботливых родителей и дедушки Ричарда…
Но они на тот момент не знали о Новой Женеве…
Чтобы не было паники, Земля исказила информацию, сославшись на, якобы, серию ужасных землетрясений и цунами, повлекших на Новой Женеве к катаклизму. С выбросом неизвестного смертельного газа, вызывающего галлюцинации. Поэтому за десятилетия лжи никто из гражданских уже толком и не мог разобраться — что же там на самом деле произошло. Слухи ходили, конечно — часть спасенных колонистов о таких жутких вещах порой рассказывала, что… Списали все на галлюциногенный газ.
А десятки военных крейсеров, не вернувшиеся в строй после операции по эвакуации колонистов… Кто, право, из штатских их считает? Семьи же погибших экипажей, вырастивших кадровых военных офицеров, имели представление о том, что такое военная тайна. Тем более, проживали они как правило особняком, в военных гарнизонах или рядом с ними.
Но неудачные попытки автоматики прорваться в систему Новой Женевы, гибель ценного оборудования и пилотов-людей заставили наших внеземельщиков просто объявить на систему Новой Женевы жесткий карантин.
Люди, конечно, знали, что там произошло что-то ужасное — никто не будет сворачивать колонию на очень перспективной, уже терраформированной и заселенной планете просто так. Да и вообще, весь этот сектор пространства — между Новой Женевой и Землей — перестали финансировать. Наоборот, Федерация Землян бросила все силы на продвижение совершенно в обратном направлении. Подальше от Планеты Хаоса. Вот только в тех направлениях, к окраинам Галактики, подходящих для колонизации и терраформирования планет было не очень-то и много.
И тогда я задумался над тем, как я буду жить дальше, если, как большинство, останусь в стороне? Поэтому я поставил на былой, развеселой студенческой жизни, в Технологическом, большой жирный крест. И на личной жизни — тоже.
О файтерах на Земле, кстати, тоже ходили жуткие слухи, подкрепляемые киноиндустрией. Но мои опасения оказались напрасными — подавляющее большинство биомодулей и апгрейдов, которым меня подвергли наши биоинженеры, можно было инсталлировать и деинсталлировать. Времена, когда военные биокомплексы невозможно было демонтировать, давно уж миновали. При необходимости я, закончив военную карьеру, мог нормально вернуться к гражданской жизни, снова превратиться из файтера в человека.
Но все же… К третьему курсу файтеры настолько отличались от людей, что проблемы с гражданскими уже становались вполне осязаемыми. Гражданские нас откровенно побаивались, особенно полиция — ведь их сканеры подсказывали им, кто есть кто. И что по своей боевой мощи нам могут противостоять разве что файтеры регулярных войск, но никак не местная полиция.
Эта пелена отчуждения проявлялась все сильнее и сильнее. И в обычных, человеческих взаимоотношениях — тоже. К тому же, изнуряющие тренировки и муштра заставляли нас забыть о таком термине, как свободное время. Поэтому такой популярностью среди нас пользовались те немногочисленные представительницы женского пола, которые решились строить свою карьеру во Внеземелье, и учились вместе с нами в Академии Дальней Разведки.
Да, к четвертому курсу стало ясно, что почти каждая третья девушка в академии ДР — подсадной психолог-контрактник, следящий за подготовкой файтеров. Это остудило пыл многих из нас. Но то, что руководство Дальней Разведки заботилось о психологическом состоянии файтеров, и знало о каждом нашем шаге — тоже по своему закалило наши сердца. Мы начали по особому относиться к такому чувству, как любовь. Истинная любовь стала для нас непозволительной роскошью, которую изведали не слишком-то многие из нас…
Так что могу сказать, что до этого подобное сочетание грации и ослепляющей красоты, как у Светланы, я мог видеть лишь в определенного сорта эксклюзивных видеопостановках, когда невольно задаешь себе вопрос — а эти сногсшибательные девицы вообще-то на этой планете живут? Где бы таких встретить… пообщаться!?
Пару раз обжегшись в юности, в студенческие годы, я считал представительниц противоположного пола, особенно обладающих нерядовой красотой, за редким исключением — циничными, напрочь практичными особами, которые, предлагая секс, обязательно сдирают с тебя три шкуры и даже более, тираня за то, что у мужчины не хватило сил устоять перед женскими чарами и красотой.
Беда еще была в том, что я вырос в богатой, обеспеченной семье и никогда не был обделен женским расчетливым вниманием. Девушек определенного сорта непреодолимо влекло к таким богатеньким сыночкам — это было по их мнению престижно. Так что я сам невольно оказался в ситуации, в которой обжечься на личном фронте — пара пустяков.
Поэтому я так ценил истинную дружбу и любовь, проверенную временем. И меня невольно тянуло к тем, кто разделяет мои взгляды на дружбу и любовь. Так и составилась наша дружная компания первокурсников…
Девушки в Академии Дальней Разведки были совсем из другого теста. Но исключение, сами понимаете, только подтверждает правило. Но я закрыл свое сердце железной броней, чтобы не сойти с дистанции. Пока не достигнул цели — не попал на Новую Женеву.
И, кажется, эта броня с грустом развалилась, когда я со страхом и любовью смотрел на Светлану. Я понимал, что она лишь потеряла сознание, но… Все равно я очень переживал за нее. Боясь, что она умирает? Глупо и наивно было так думать — все будет хорошо. Она сама предупредила о том, что у нее бывают порой подобные проблемы. Но я все равно переживал, волновался за нее, одновременно любуясь ее изумительной фигуркой.
Вот такой вот коленкор.
Господи, лишь бы и эта не оказалась стервой. Но пока она идет на все сто очков по стобальной системе. Светлана пока ничего не потребовала, а уже вытащила меня из-под носа смерти. Да еще и очистила меня от смертельной дозы местного излучения.
По большому счету — ей ничего от меня не было нужно. Дотащит до ближайшего безопасного поселения людей и пойдет дальше по своим делам. И в этом она так сильно была похожа на нас, файтеров — она следовала своему Предназначению, помогая таким вот неудачникам, как я. Залечивая их и доставляя обратно в безопасные поселения.
Ее будничная самоотверженность поразила меня в самое сердце.
Так не быва-а-ет!!! Это сон, просто сон!
End 2ур. 38
Глаза Светланы задрожали — кажется, она очнулась!
Слава Богу — ей не настолько худо, как я переживал! А мне-то показалось… Спустя минуту она открыла глаза, перекатилась на живот, тяжело дыша, с наслаждением, облегчением застонала. Это, значит — мне фигово, но минуту назад было вообще хреново, хуже некуда.
