— Вы пишете романы? — спросила меня Дженни.
— Да. Я писательница.
— Дэви говорит, что вы умная.
Я не успела что-либо ответить, ибо Дженни поспешила сообщить:
— Вордсворт родился рядом с нами — в Коккермуте. Он писал стихи. Вы были в Коккермуте?
— Да, мы заезжали туда недавно.
— Дэви говорит, что все хорошие писатели — из Камберленда. Вы знаете, что он еще говорит?
Я покачала головой.
— Если даже они родились не здесь, то приезжают сюда умирать. Еще Джон Пил жил здесь — в Калдбеке. Это недалеко от нас.
— Ты хорошо знаешь графство Камберленд, — похвалила девочку тетя Мэгги. — Надеюсь, ты сама начнешь писать книги, когда вырастешь.
— Если бы я умела, я бы написала о тете Флоре. — Дженни усмехнулась. — Тэлбот говорит, что у нее была неразделенная любовь.
— В самом деле? Как интересно.
Воодушевленность тети Мэгги поощряла Дженни продолжить свои «новеллы» из жизни обитателей поместья Лаутербек. Я поняла, мои стремления унять исследовательский пыл мисс Фуллер напрасны.
— Итак, Тэлбот говорит, что у мисс Клеверли была неразделенная любовь. Продолжай, дорогая.
— Хорошо. Понимаете, она родилась здесь, в коттедже. — Дженни показала глазами на потолок. — А через два года в большом доме родился отец Дэви. Тэлбот говорит, что тетя Флора была так влюблена в Джона Маквея, что даже не обращала внимания на мою маму.
Мне не нравилось, когда дети говорили об интимных отношениях взрослых, и я была раздосадована поведением тети Мэгги, поощрявшей, на мой взгляд, предосудительную беседу. Но подробности биографии семейства Маквеев, бесхитростно поведанные девочкой, были весьма интересны. Поэтому я не стала возражать, когда она продолжила свой рассказ.
— Тэлбот говорил мне, что они ладили только в детстве, но, когда Джон Маквей вернулся домой после колледжа, он даже не взглянул ни разу в ее сторону, хотя и держался с ней исключительно вежливо. Тэлбот говорит, что она никогда не простит отцу Дэви женитьбы на другой женщине и что Джон все равно бы, даже за целый век, не женился бы на Флоре Клевер, потому что женщины к нему так и липли, такой он был красивый и статный.
Дженни передохнула, и они с тетей Мэгги понимающе улыбнулись друг другу, словно заговорщики, что свидетельствовало о царящем между ними полном взаимопонимании.
Тетя Мэгги задала девочке весьма «профессиональный» вопрос:
— Если бы тебе пришлось написать роман об этой романтической истории, в нем был бы счастливый конец?
— Только для Дэви. И больше ни для кого другого. Ой, еще для Франни. Но только не для ее бабушки. Мне она тоже не нравится. Она собиралась в базарный день отвести Франни к врачу, но девушку не смогли найти. Поэтому бабушка попросила Тэлбота оставить у доктора Бини записку. Тэлбот все сделал, но, когда доктор приехал, Франни снова куда-то спряталась. После этого бабушка заперла ее наверху. Тогда Франни вылезла через окошко и спустилась вниз по водосточной трубе. Там не очень высоко, она бы даже сильно не ушиблась, если бы упала… Вам нравится Дэви?
Я поблагодарила судьбу за то, что этот коварный вопрос не был задан мне. Дженни доверительно задала его тете Мэгги, приблизив к ней свою милую мордашку.
Пожилая дама — я это отметила с чувством невольного злорадства — пришла в легкое замешательство. На мгновение она метнула умоляющий взгляд на меня, но быстро нашлась:
— Да, Дженни. Мне Дэви очень нравится. Только запомни, — она подняла палец и шутливо погрозила девочке, — сначала я была настроена критически, но со временем мое мнение о мистере Маквее изменилось.
— Он никому сначала не нравится, но все потом меняют свое мнение. За исключением тети Флоры и мистера Брэдли. Алекс Брэдли и Дэви друг друга не выносят. Все из-за того, что Дэви одно время ухаживал за миссис Брэдли. Это было очень давно, еще до его службы в армии, однако когда он вернулся, то было уже поздно — она вышла замуж за мистера Брэдли.
Слава богу, что у тети Мэгги хватило такта не выяснять дальнейшее развитие событий. Мы выразительно посмотрели друг на друга; затем она подошла к буфету и достала коробочку конфет.
— Дженни, хочешь ореховую ириску?
— Хочу, спасибо.
Какое-то время Дженни молчала, наслаждаясь любимым лакомством. Вспомнив, что ей нужно помогать по хозяйству Дэви Маквею, она попрощалась с нами. Меня же Дженни спросила, понравилась ли она мне и можно ли ей прийти снова? Несколько странным было услышать довольно щекотливый вопрос от ребенка, который мне казался застенчивым.
Когда мы остались одни, я с осуждением посмотрела на тетушку:
— Вы любопытная старая инквизиторша, мисс Фуллер!
Тетя Мэгги, удобно устроившись на тахте со своим вязанием, возразила:
— Любопытная, но не старая. И потом, — она взглянула на меня, и в ее глазах вспыхнули озорные огоньки, — ты получила бесценные подробности биографии обитателей Лаутербека и вполне могла бы сказать мне спасибо… Итак, наша мисс Флора Клеверли собиралась стать госпожой и повелительницей поместья! Ошеломляюще! Она метила высоко, ничего не скажешь. Но все равно остается загадкой, почему она любит одного из братьев и ненавидит другого? У них обоих один и тот же отец.
— Если вы проявите немного терпения, то, несомненно, выясните все… — На слове «вы» я сделала ударение.
— Несомненно! — с глубоким церемонным поклоном ответствовала тетя Мэгги.
Мы рассмеялись и полюбовно закончили пикировку.
Я рано легла спать, размышляя о судьбе владельца поместья Лаутербек. Раздумья о злоключениях Дэви Маквея затмили мои личные треволнения. Пока сон не овладел мною, я пыталась представить, каково же было ему, вернувшись с войны, чуть заживо не сгорев, узнать, что его возлюбленная вышла замуж за другого. Как жестоко обошлась судьба с синеглазым великаном! Последнее время я думала о нем без внутреннего содрогания и все реже и реже называла его полным именем.
Мое отношение к Дэви Маквею еще сильнее смягчилось по прошествии нескольких дней. В моих глазах он был защитником от Яна. «Ему придется сначала иметь дело с Дэви Маквеем», — сказала тетя Мэгги, и я теперь думала точно так же. Хотя страх перед возможной новой встречей с Яном жил во мне, как и память о его предательстве и желании отомстить вероломному лжецу.
Но я надеялась, что, встретившись с Яном, не потеряю самообладания и не допущу нервного срыва. Это было моей клятвой.
Пятого ноября, когда я узнала, насколько мы с Дэви Маквеем похожи друг на друга, он стал для меня большим, чем только надежным защитником от посягательств Яна.
У меня было несколько подготовленных к отправке писем и список для Тэлбота, любезно согласившегося захватывать с собой необходимые нам продукты во время деловых визитов на ферму Дэви Маквея. Утро выдалось на редкость душным и тревожным. Небо затянуло тяжелыми свинцовыми тучами, предвещавшими сильную грозу.
Я медленно шла по дороге вокруг холма. Пересекая огород, я посмотрела на дом и увидела на фоне пасмурного неба могучую фигуру Дэви Маквея, чинившего под самой крышей водосточный желоб.
Флора Клеверли командовала на кухне; там же была и Дженни. Девочка сидела за столом и чистила картошку. Услышав, что я вошла, она подняла головку и хитро улыбнулась: дескать, мы с вами посвящены в нечто такое, о чем Флора Клеверли и не помышляет.
Сама мисс Клеверли, увидев меня, процедила уничижительно: «А, это вы, здравствуйте».
Поздоровавшись с «приветливой» домоправительницей, я спросила Дженни:
— Ты сегодня не пошла в школу, почему? Или у вас в день Гая Фокса [2] отменяют занятия?
Дженни не успела ответить, так как вмешалась вездесущая Флора Клеверли.
