– Да, Мануэль, – покорно ответила она.
Спустя десять минут он миновал дыру в стене, но путь его лежал не в сторону конюшни. Повернув налево, он заторопился к коттеджу. Его всегда забавляло, что столь внушительное сооружение носит уменьшительное название «коттедж».
Дверь оказалась не заперта. В холле маячила знакомая фигура Элис. Заметив его, она шустро обернулась и поспешно спросила:
– В чем дело?
– Мне бы хотелось переговорить с госпожой.
– Это невозможно, она очень плоха. Лежит в постели и никого не впускает.
– У меня важное дело, мисс Пиклифф. Мне необходимо ее видеть. Это касается мисс Аннабеллы.
– Она нашлась? – Ее худое лицо напряглось.
– Нет, не нашлась, но мне известно, где она.
– Боже, Боже! Ну, не знаю, не знаю… – Она прижала ладонь к уху и покачала головой. – Предупрежу-ка я госпожу. Я имею в виду миссис Констанс. Подождите минутку.
Он прождал пять минут, пока Элис не вернулась и не сказала еле слышно:
– Идемте.
Он проследовал за ней по холлу, а потом по длинной узкой комнате, в дальнем конце которой стояла женщина в черном.
За эти годы он изредка видел старую леди: она то прогуливалась по парку, то направлялась в церковь. Но в церковь она всегда поспевала раньше остальных и усаживалась за перегородкой, скрывавшей ее от взглядов прочих молящихся, а уходила последней. Сейчас он впервые оказался с ней лицом к лицу и был поражен остатками былой красоты. В ее облике не было ничего общего с обликом ее дочери, разве что та же мертвенная отстраненность.
На столе лежала большая раскрытая книга, которую он принял за Библию, над камином висел внушительный крест из слоновой кости. Она не стала терять времени.
– Что вам угодно? Я слушаю.
– Мне хотелось бы поговорить с моей госпожой, мадам.
– Моя дочь больна, ее нельзя беспокоить. Можете доверить свою новость мне.
Немного поколебавшись, он выпалил:
– Мисс Аннабелла находится в коттедже миссис Стретфорд, дальше по реке. Она была больна. Она добралась до коттеджа и упала в обморок. Это случилось через три дня после ее исчезновения.
Серые глаза смотрели на него в упор, в голосе не было никаких чувств.
– Где бы она ни находилась, это нас не касается.
– А как же госпожа? Ее-то это касается?
– Уже нет. Моя дочь тяжело больна. Врач строго наказал не беспокоить ее. Наконец-то моя дочь вырвалась на свободу… – Она сделала паузу, чтобы еще больше поджать губы. Мануэль заметил, как по ее телу пробежала судорога. Потом она продолжила: – Много лет моя дочь не знала покоя из-за этой девчонки. Теперь с этим покончено. Насколько я понимаю, у девчонки есть, куда идти. Чем быстрее она привыкнет к своему новому жилищу, тем лучше. Так ей и передайте.
Он не поверил своим ушам.
– Известно ли вам, куда вы ее отсылаете, мадам? В публичный дом!
Это было сказано так громко и безжалостно, что Элис вмешалась:
– Мануэль, Мануэль, не забывайте, с кем вы говорите!
Он покосился на горничную.
– Не бойтесь, не забуду. – Снова глядя на старую леди, он продолжал тем же резким тоном: – Советуете ей привыкнуть? Что, по-вашему, произойдет там с такой девушкой, как она, воспитанной как леди? Она и говорит, и мыслит сообразно своему воспитанию. Ее сделала такой госпожа.
– Спокойно, Мануэль! Вы забываетесь! – опять встряла Элис.
Он едва не послал ее к черту, но старая леди вовремя взяла слово:
– В таком случае, она должна быть благодарна за семнадцать лет, проведенных в довольстве. Не всякой, рожденной на дне, улыбается такая удача.
Он смотрел на нее, все еще не полагаясь на слух. Немного погодя он бесстрастно спросил:
– Вы не подумали, что они могут встретиться? Вдруг мисс Аннабелла никуда отсюда не уйдет? Они могут нечаянно столкнуться.
Ответ старой леди прозвучал не сразу. Наконец она молвила:
– Это ничего не изменит. Моя дочь не узнает ее. Она лишилась рассудка.
Элис внимательно посмотрела на свою госпожу. Та добавила:
– Можете передать это девушке. И кончим на этом.
Он еще некоторое время рассматривал ее. Как холодны, как бесчеловечны эти дамы! Нет, лично он предпочитает женщин с Крейн-стрит.
