Над городом медленно сгущались сумерки. Мы выехали на проспект Мира. Здесь, в уцелевшей части города, движение довольно интенсивное. Я всматривалась в экранчик заднего обзора. «Хвоста» нет.
Ещё через несколько кварталов Иван сбавил скорость, чтобы не привлекать внимания. Левой рукой стащил шапочку и вытер ею лоб.
Неужели нам удалось выскользнуть? Даже самой не верилось. А еще я подумала, что кто-то из тех троих, прикрывавших нас в торговом зале, вполне мог быть жив. А мы даже не пытались их спасти.
Посмотрела на Ивана. Сейчас его лицо казалось непроницаемой маской. Не знаю, что он чувствовал, но могу догадаться. Четыре жизни заплачено за наш визит к Митяю. Слишком дорогая цена за «разведку боем». Не считая убитых и раненых «гражданских».
– Таня, кажется я... – начал майор и вдруг затих. Резко свернул в боковой переулочек и ударил по тормозам – если б не ремни безопасности, меня, наверное, размазало бы по лобовому стеклу.
– Ты чего?! – выпалила, ослабляя вдавившиеся в тело ремни. «Хвост» он заметил, что ли?
Иван молчал, глядя куда-то перед собой. Будто на него столбняк напал.
– Что случилось? – непонимающе пробормотала я. Осторожно коснулась его плеча...
И получила локтем в бок.
В глазах потемнело, и на несколько секунд я превратилась в безответный кусок плоти, скорчившийся и хватающий ртом воздух.
Когда способность соображать вернулась, моя правая кисть была пристегнула наручниками к двери, левая – ремнём безопасности прикручена к креслу. ГШ исчез из кобуры.
– Иван... – выдавила я, с ужасом заглядывая в его пустые глаза.
Не поворачиваясь, он наотмашь ударил меня по лицу. Вроде и не очень сильно, но я сразу ощутила во рту соленый привкус.
– Помолчи, Таня.
Майор дал задний ход, мы опять выехали на проспект и двинулись в обратном направлении. Мы возвращались. Возвращались к «Матриксу».
– Дернешься – прострелю колено, – равнодушно сказал Иван.
Это была не угроза, а простая констатация. Его палец лежал на спусковом крючке ГШ.
– Не сдавайся, Иван! Пожалуйста, не сдавайся!..
– Заткнись.
Впереди – перекресток с Ново-Алексеевской. Майор затормозил. Решил повернуть. Возвращаться к «Матриксу» было поздно. Два полицейских «лунохода», прокладывая путь мигалками и сиренами, как раз выруливали в том направлении. Шуму мы наделали достаточно.
Теперь пора... Я ударила по педали газа.
И тут же взвыла от боли.
Колено!!!
Иван сдержал обещание. Но не смог избежать столкновения. Наш «форд» на полном ходу «въехал» в патрульную машину.
Удар! Я почти достала головой лобовое стекло. Ремень врезался в предплечье до кости, но потом ослаб. Рывком я освободила руку и схватилась за пистолет. Грохнуло ещё два выстрела, на этот раз в пол кабины. Отпустив руль, Иван заехал мне кулаком в висок...
Будто граната разорвалась – красные круги перед глазами...
Дальнейшее – как через туман.
Майор сумел сдвинуть «максимус» после столкновения и уходил от погони. Барабанили пули по заднему бронестеклу, меня швыряло туда-сюда при каждом резком вираже.
Не знаю, сколько это продолжалось.
Когда в глазах и в голове у меня прояснилось, я вдруг увидела справа непрочное дощатое ограждение. И, собрав остатки сил, отчаянно рванула руль. «Форд» снес ограждение, резко заваливаясь вбок. Всё завертелось, словно в бетономешалке – вверх, вниз, вверх, вниз... Несколько раз меня сильно ударило головой. Удивительно, как я вообще не свернула себе шею.
Но сознания не теряла. И едва дикая «карусель» замерла, потянулась к пистолету, выпавшему из руки майора. Только он успел быстрее.
Приставив оружие к моему виску, секунду смотрел на меня безумными глазами. А потом развернул ствол и выстрелил.
Себе в голову.
Я ударила по его руке. Слишком поздно. Пистолет упал на иол. Из раны выше виска хлынула кровь.
– Иван!
Он сидел неподвижно.
Губы у меня затряслись. Я подняла пистолет. Опять выронила и разрыдалась.
Они так надеялись, они верили в меня... А я никого не смогла спасти.
Откуда-то, очень издалека, донеслась полицейская сирена.
Нет, я не имею права раскисать.
Трясущимися пальцами я достала из кармана майора ключ и освободила свою правую руку от «браслетов». Потом нащупала «липучки» и расстегнула его бронежилет. Припала к груди Ивана, вслушиваясь... Сердце билось! Он ещё жив.
Попыталась открыть дверцу. Безрезультатно, должно быть, её заклинило. Тогда я несколько раз выстрелила по креплению лобового стекла и выбила его ногами.
Чтобы прийти в себя от боли, понадобилось не меньше пяти секунд. Штанина на раненой ноге – вся мокрая от крови. Но заниматься перевязкой некогда. Полицейские сирены приближались.
Стиснув зубы, я вытащила Ивана из кабины. Мы – на дне огромной бомбовой воронки. Уходя от погони, майор добрался до разрушенных кварталов.
Я с тоской глянула на крутые склоны. В этой чертовой воронке мы как на ладони. Отличные мишени даже для никудышних снайперов.
Стоп. В одном месте битый кирпич немного просел. Будто под ним в склоне – отверстие! Обдирая пальцы, я начала разгребать завал. Так и есть! Полузасыпанный проход. Я-то сумею влезть. А как протащить Ивана?.. Он куда массивнее.
Медленно хромая, поволокла майора к отверстию.
Нет, не получается.
Расширяя проход, выбросила наружу целую груду бетонных обломков. Теперь, согнувшись, можно перемещаться хотя бы на корточках. Снова подхватила Ивана за плечи.
Господи, какой тяжелый! И уже второй раз сегодня я таскаю его на себе. В конце концов это несправедливо... Я – лишь хрупкая девушка, я не должна, надрываясь, волочить туда-сюда здоровенных мужиков. Целая гора мышц пропадает зря, без всякой пользы... Он бы шутя мог поднять двоих таких, как я. А я... Что я могу? Я ведь не железная.
Не железная...
Кажется, бормотала это вслух. И сантиметр за сантиметром тянула Ивана за собой. В раненой ноге словно ворочался раскаленный прут...
Сирена взвыла ближе... Наверное, всего пара кварталов. Я едва не заплакала от бессилия. Но потом каким-то чудом сумела втащить майора внутрь.
Дальше – легче. Проход расширялся. Спустя еще несколько метров, добравшись до поворота, я отпустила Ивана и сама повалилась рядом. Тяжело перевела дух. Пускай попробуют сунуться. Даже если у полицаев хватит смелости, они об этом пожалеют. На светлом фоне по их силуэтам не промахнется даже ребёнок. И гранатой меня не достанут.
Завалить за собой отверстие?
Нет уже ни времени, ни сил...
Сдерживая дыхание, я вслушалась. Может, не заметят? Проскочат на полном ходу?
Сумерки густеют. След от протекторов на сухой земле не так бросается в глаза. А дыра в дощатом ограждении... Как раз это неудивительно. Удивительно, как само ограждение до сих пор уцелело.
Если бы я верила в Бога, я бы сейчас молилась.
Но давно уже я поняла: если и существует
