богача, возглавившего заговор. Но везли ли сейчас Романа к нему, знать наверняка он не мог.
– Да, – подтвердил с туповатой горделивостью Альберто, – синьор Рамеро хороший хозяин.
Ну вот, стало быть, выяснили. Значит, везут к самому, – значит, поверили, что американец. В противном случае черта с два его тащили бы во владения хозяина. Свезли бы в ближайший подвал и дело с концом.
«Мерседес» промчался вдоль строя пальм, описал широкую дугу вокруг гигантской клумбы и остановился возле белоснежного дворца.
– Приехали, – сказал Альберто. – Выходите, мистер Худлум.
Роман выбрался из салона, зажмурил глаза. Солнце отражалось от белой поверхности стен так, что на них больно было смотреть.
– Здравствуйте, мистер Худлум, – услышал он приятный голос.
Этот голос ему был знаком так же, как голос Галвера. Аристократические модуляции, в которых слышались наследственное благодушие и привычка повелевать.
Роман открыл глаза, улыбнулся.
Перед ним стоял высокий стройный мужчина в нежно-голубом костюме. Его седеющая шевелюра и загорелое лицо идеально гармонировали с одеждой и белыми стенами дворца.
– Здравствуйте, синьор Рамеро.
Они обменялись рукопожатиями. Роман с облегчением отметил, что произнесение им имени хозяина не вызвало у того удивления. Стало быть, Дуган-Худлум знал, к кому попадет в гости.
– Мануэль, – сказал синьор Рамеро. – Зовите меня по имени, как это принято у вас.
– В таком случае, я для вас просто Майкл, синьор Рамеро, – поклонился Роман.
Они рассмеялись, вполне довольные друг другом.
За спиной Рамеро стоял высокий жилистый мужчина, одетый в темно-коричневый костюм. Он не смеялся, пристально изучая гостя. Его глаза были скрыты за темными очками, но Роман и так без труда мог угадать их выражение. Эти сторожевые «псы» все на одно лицо – взять хотя бы генерала Торреса.
– Познакомьтесь, Майкл, – сказал, беря Романа под руку, Рамеро. – Синьор Родриго, мой начальник контрразведки.
– Очень приятно, – протянул Роман руку.
Родриго не спеша сунул свою, и Роман ощутил, как сильны его пальцы. Впрочем, тот не усердствовал, сразу выпустив руку гостя.
– Как добрались до нашей страны? – заботливо спросил синьор Рамеро.
– Спасибо, хорошо.
– В аэропорту не возникло трудностей?
– Ни малейших. Если не считать того, что мой испанский здесь не совсем понимают.
– В Венесуэле свое наречие, – пояснил синьор Рамеро, – кастильское. Поэтому нет ничего удивительного, что ваш классический испанский непонятен простонародью.
Они медленно поднимались по мраморной лестнице.
Родриго шел на два шага позади, вслушиваясь в каждое слово.
– А вы где получили образование, Мануэль? – спросил Роман с американской непосредственностью. – Ваш английский безупречен.
– Гарвард, – вскинул красивую голову хозяин виллы. – Кроме того, я посещал лекции в Лондоне.
– Увы, я не могу похвастать ничем подобным, – посетовал Роман. – Мое образование началось в Принстоне, а закончилось в Лэнгли.
– Умный человек учится всю жизнь, – с истинно светским тактом ответил синьор Рамеро. – Я думаю, Майкл, ваше образование все еще продолжается.
– Похоже, что так, Мануэль, – согласился Роман.
Они вступили в прохладную сень громадного холла.
Роман глянул по сторонам и, что называется, разинул рот.
– Обалдеть! – вырвалось у него.
Со всех сторон на него глядели писаные красавцы и красавицы в париках, усах и шляпах. Так и казалась, что эта блестящая компания сейчас сойдет вниз, усядется на лошадей и помчится веселой кавалькадой на охоту.
Синьор Рамеро снисходительно улыбнулся.
– Это все ваши родственники? – спросил Роман, перебегая взглядом от портрета к портрету.
– Естественно, дорогой Майкл, – выпятил грудь синьор Рамеро. – Начиная с шестнадцатого века мои предки занимали высшие руководящие посты в этом государстве. Впрочем, тогда это было совсем другое государство… Но, я думаю, сейчас не время углубляться в историю моего рода.
– Ну почему же… – пробормотал «американец», раздавленный величием человека, который дружески держал его под руку.
– Нет, нет, – запротестовал Рамеро, выказывая, помимо демократичности, похвальную скромность. – Это очень долго и утомительно.
– А кто вот эта красавица? – в совершеннейшем восхищении перебил его Роман.
Синьор Рамеро не обиделся. Он понимал чувства гостя. Многие терялись перед этим портретами.
– Это моя прапрабабушка по отцовской линии, Тереза Луиза Каталина де Альварес Рамеро, – отчеканил он. – Удивительная женщина. Чтобы спасти своего мужа, она переоделась крестьянкой, пробралась в крепость и заколола трех охранников… Кстати, вот и портрет ее мужа, моего прапрапрадеда, Франциска Филиппа де Альварес Рамеро.
Роман благоговейно посмотрел на портрет, изображавший горбоносого идальго в жестком воротничке и узком цилиндре.
– И что? – спросил он с живейшим любопытством. – Им удалось бежать?
Синьор Рамеро покачал головой.
– Увы. Их схватили и расстреляли.
– Такую красавицу – и расстреляли? – поразился Роман.
– Чернь не понимает красоты, – поджал губы синьор Рамеро. – А когда эти скоты бунтуют, они готовы уничтожать все, что не доступно их пониманию.
Он сделал жест в сторону открытой двери.
– Пройдемте сюда, дорогой Майкл. Я хочу показать вам вид с террасы. Уверен, он вам понравится.
Роман вынул из кармана мобильный телефон.
– Я должен позвонить своему патрону, Мануэль. Одну минуту. Служба, сами понимаете.
Синьор Рамеро понимающе кивнул, отходя в сторону и увлекая за собой Родриго.
Роман отошел за одну из колонн, незаметно достав из кармана модулятор. Набирая номер, он оперся локтем о колонну, приложив модулятор к горлу. Со стороны можно было подумать, что он стоит в слегка небрежной позе, доверительно общаясь с начальством.
– Как дела? – спросил Дон Галвер.
Делая ему звонок, Роман отключал программу, блокирующую определение номера, и его новый шеф мог сразу определить, кто звонит.
– Все в порядке, патрон.
– Что интересного тебе рассказали наши друзья?
– Пока ознакомили со своей родословной.
Галвер рассмеялся.
– Наверное, они полагают, что ради этого ты и приехал к ним в гости.
– Наверно, – улыбнулся и Роман.
– Как у них вообще настроение?
Роман глянул через плечо. Синьор Рамеро что-то неторопливо втолковывал Родриго. Заметив взгляд Романа, он дружески ему кивнул.
– Хорошее настроение, патрон.
– Оно и понятно, – заметил Галвер. – Основную работу делаем мы. Им останется только самое приятное.
Роман обратился в слух. Возможно, сейчас Галвер скажет что-нибудь, относящееся непосредственно к
