поделили это злополучное яйцо и решили забрать его у Зимянина обратно? И снова устроили кровавое месиво? Уж как-то больно тупо получается.
Нет, думал Роман, наблюдая за улицей. На этот раз они – если это те самые люди – пришли не за яйцом. На этот раз им дали задание убрать Зимянина. Почему? Очень просто. Зимянин знает того, кто пообещал добыть для его коллекции вожделенный раритет. И, стало быть, он представляет опасность как свидетель. А что делают во все времена с неугодными свидетелями? Правильно – убивают.
Зазвонил телефон. Группа была на подъезде к поселку. Роман, на время оставив свои догадки, объяснил, как найти дом Зимянина.
Люди, напавшие на дом Зимянина, так и не показались на улице. Скоро стало ясно, куда они девались.
После того как группа захвата прочесала дом и установила, что там, кроме трупов, никого нет, в доме начали работать эксперты. Роман по мере сил помогал им, попутно проводя собственное расследование.
Выяснилось, что убийцы, профессионально отключив сигнализацию, проникли в дом и затем ушли из него через заднюю калитку, о существовании которой Роман не подозревал. Проводник с собакой прошли по следу метров сто и уткнулись в проселочную дорогу, где след обрывался.
Здесь налетчики сели в большую машину типа джипа и укатили в сторону шоссе. Эксперты сделали гипсовые отпечатки протекторов и следов ботинок. Но Роман знал, что это мало поможет. Уж больно преступники были опытны и слишком нахально действовали. Таких по косвенным уликам не найдешь, а и нашедши к ответу не припрешь.
Роман вернулся в дом и неторопливо обошел нижний этаж. На нем нашли четыре трупа крепких молодых людей. Одного из них Роман узнал. Это был тот самый толстяк с тонким голосом, который выносил ему домкрат. Аккуратное отверстие во лбу, окаймленное уже засохшей кровью, – трудно было поверить, что оно и было причиной смерти этого по-детски пухлого, розового крепыша. Остальные тоже были застрелены чрезвычайно аккуратно. Один, максимум два выстрела. В голову либо точно в сердце. У убийц была очень хорошая школа.
Только один из телохранителей, видимо, услышав глухой, направленный взрыв, которым налетчики выломали замок во входной двери, попытался оказать сопротивление. Он даже успел достать свой пистолет, но открыть огонь, увы, не смог. Ворвавшиеся в дом люди действовали безошибочно и очень быстро.
Роман, подивившись в душе, как это ему удалось вырваться невредимым от таких головорезов, поднялся на второй этаж.
В спальне, под ярко горевшей люстрой, ему открылось печальное зрелище.
Красавец Люсьен, спавший обнаженным поверх шелковых простыней – в спальне было очень натоплено, – получил пулю в правый глаз, отчего его смазливое личико стало отвратительно-жутким.
«Бедный дурачок, – с неожиданно сильным чувством вины подумал Роман. – Если бы ты не понадобился мне в этой грязной игре, остался бы жив… Прости, но такой участи я тебе не желал».
Лежавший рядом с Люсьеном животом кверху толстый, белотелый мужчина, видимо, в силу своей массивности, получил сразу три пули: две в жирную, по-женски большую грудь, и одну точно в висок, отчего кровью была залита вся верхняя часть постели. Господин Зимянин был весьма дородный мужчина, и кровь из пробитой на виске артерии лилась толстой струей, как из крупного копытного животного.
– Повезло тебе, Рома, – сказал Илья Ильич Строгин, один из самых старых экспертов управления, работавший еще при генсеке Хрущеве.
– Не говорите, Илья Ильич, – покачал головой Роман. – Зайду сегодня в церковь, поставлю свечку.
– Не помешает, – серьезно заметил Строгин.
– Как думаете, Илья Ильич, зачем эти ребятки сюда приходили? Хозяина убрать?
– Может, и хозяина, – сказал Строгин, никогда не торопившийся с выводами. – А может – так чего…
– Вы о чем?
– Ты в кабинет покойного заглядывал?
– Еще нет…
– Ну так загляни.
Роман вышел в коридор, где эксперты дотошно искали улики и производили съемку каждого метра площади, изрешеченного пулями, и зашел в кабинет.
Там работал Боря Васин, специалист по компьютерной технике.
– Ну, что тут у нас интересненького? – спросил Роман.
– Да вот, полюбуйся, – сказал Боря, указывая рукой на изуродованную коробку компьютера. – Видал такое?
– Только в кино, – признался Роман. – Чем это ее так обработали?
– Сильнодействующая кислота, – пояснил Боря. – Они не стали ломать винчестер или уносить компьютер с собой. Просто облили его хорошенько кислотой – и все дела. Теперь это обычный металлический хлам. Вся информация пропала.
– Ну, это ты зря, – сказал Роман, вытаскивая из кармана диски. – Здесь записано практически все, что было на винчестере.
– Да ну? – обрадовался Боря. – Рома, ты гений.
– Скажи это по случаю Слепцову, – хмыкнул Роман.
– Никак не притретесь? – посочувствовал Боря.
– Какое там! – скривился Роман.
– Ладно, не горюй… Будет и на твоей улице праздник.
– Угу… Когда рак на горе свистнет. Смотри-ка, они все бумаги хозяина из стола тоже обдали кислотой.
– Точно так, – кивнул Боря. – Обычно устраивают пожар, а эти – продвинутые.
– Умно. После пожара кое-что может уцелеть, а тут – одна сажа.
– Похоже, это было записной книжкой хозяина, – сказал Боря, поднимая пинцетом оплавленный уголок коричневой кожи.
– Похоже, – согласился Роман. – Но перед тем как эту книжицу сожгли, я успел отсканировать ее. Равно как и стопку визиток…
– Ну… Не нахожу слов, – развел руками Боря. – Где сканер?
– Держи, – передал ему сканер Роман. – Но только до завтра. Скачаешь записи – и я заберу машинку обратно. Мало ли – пригодится.
– Не вопрос, Рома! Да тебе цены нет!
– Есть, – усмехнулся Роман. – Только я сам ее точно не знаю. Ну, пока.
Он ответил еще на несколько вопросов старшего следователя, перехватившего его в коридоре, и наконец поехал домой.
Шел шестой час утра. Для того чтобы приехать домой и хоть немного вздремнуть перед очередным нелегким днем, у него оставалось всего ничего. В том, что день будет нелегким, Роман не сомневался.
1 мая, Москва, 8.45
Олег Андреевич Маслов торопливо вошел в гостиную большой квартиры, точное количество комнат в которой трудно было подсчитать на ходу из-за многочисленных изгибов просторного коридора.
Квартира эта, несмотря на тяжеловесный комфорт, придаваемый ей добротной мебелью, бархатными гардинами и хрустальными люстрами, имела нежилой вид и казалась чьим-то заброшенным музеем. Но пыль повсюду была тщательно вытерта, все должные коммуникации содержались в идеальном порядке и в холодильнике было полно свежих продуктов.
– Что за спешка, Петр Петрович? – не скрывая болезненной одышки, спросил Маслов у одного из трех человек, дожидавшихся его в гостиной.
Петр Петрович повел своей сухой головой, указал Маслову на стул:
– Присядьте, Олег Андреевич. Не нервничайте.
Маслов с неудовольствием огляделся, но на стул сел, прижимая к себе портфель. Дел – невпроворот, а тут его для чего-то срочно вызывают на конспиративную квартиру, которую использовали для городских встреч только в крайних случаях. Было от чего занервничать.
