– Я вижу, – улыбнувшись, кивнул Гришин, – спасибо, лейтенант.
Он еще издали, как только лес поредел, узнал высокую сутуловатую фигуру Антипова. Правда, в джинсах, светлой тенниске и бейсболке тот мало походил на того строгого видом генерала, которого знали и перед которым нередко трепетали подчиненные. Но не хватало еще, чтобы и на отдыхе, среди леса, он ходил в жарком кителе, брюках с лампасами и фуражке.
Лейтенант исчез в домике. Гришин слегка замялся, вдруг оробев перед необходимостью потревожить начальство без его ведома.
«Пускай выстрелит, потом подойду», – решил он, стоя в тени.
– Ну чего топчешься, Гришин? – прорезал тишину зычный голос Антипова, на всю жизнь поставленный в военном училище. – Иди сюда, я еще не отстрелялся. Давай иди уж, коль приехал.
Гришин смущенно улыбнулся и двинулся наискось через тень сосен к Антипову. Первый стрелок, крепыш с объемистым животом, даже не покосился на него, поднимая ружье к плечу. «Давай!» – крикнул он невидимому подавальщику. Метрах в сорока от него снизу вверх по дуге резко вылетела тарелка. Стрелок повел, повел дулом, тесно приложился щекой к ружью и нажал на спусковой крючок. Бахнул выстрел, приклад дернул плечо назад, тарелка в воздухе разлетелась на части.
«Красиво», – подумал Гришин, приближаясь к Антипову.
Тот как раз вогнал патроны и приставил приклад к плечу. Гришин невольно приостановился. «Давай!» – крикнул Антипов. На этот раз снизу выскочили сразу две тарелки, разлетаясь в разные стороны. Почти в ту же секунду Антипов выстрелом разбил одну тарелку, двинул дулом за другой, чуть помедлил и так же успешно поразил вторую цель.
– Здорово стреляете, товарищ генерал, – сказал Гришин.
– Не подлизывайся, – проворчал Антипов, привычным движением освобождая от гильз казенник великолепной тульской «вертикалки». Это был подарок министра по случаю одной успешно проведенной операции, и Антипов чрезвычайно этим подарком дорожил.
– Да нет, в самом деле… – осекся Гришин от такого приема.
– Ну, что случилось, говори, – чуть мягче сказал Антипов, отлично понимая, что Гришин не стал бы его беспокоить здесь по пустякам.
– Вчера у Бирчина и Магомеда Галаева в Лондоне состоялся какой-то важный разговор, – без обиняков начал Гришин, щурясь на солнце.
– Насколько важный? – немедленно уточнил Антипов, вытаскивая из почти пустого патронташа патроны и заряжая ружье.
– Галаев приехал к Бирчину вечером десятого июня. Но Сверчок сообщил, что с вечера они ни о чем серьезном не разговаривали. Так, Галаев лишь намекнул, что дело у него очень непростое. Вечером они развлекались, ужинали, выпивали – ничего стоящего. Но вот назавтра они встретились во внутреннем дворике, где, как вы знаете, мы не имеем возможности прослушивать разговор, причем Галаев приказал удалить всех слуг, и беседовали с глазу на глаз несколько часов. После разговора оба выглядели очень довольными. Галаев уехал в тот же вечер.
– Что удалось узнать от Сверчка? – дослушав отчет, спросил Антипов.
– К сожалению, он имел слишком ограниченный доступ. Но, я думаю, следует обратить внимание на то, что Галаев был чрезвычайно доволен состоявшейся встречей, все шутил и смеялся с персоналом. Кроме того, когда он звонил по мобильному телефону, Сверчок смог уловить три слова: «шейх» и «он согласен».
«Давай!» – послышался сзади крик первого стрелка.
Гришин невольно обернулся. В небо взмыла тарелка, через две секунды грянул выстрел – и в траву полетели брызги осколков.
– Я все, Артем Кириллович, – крикнул первый стрелок Антипову.
– И я заканчиваю, – отозвался Антипов. – Последние патроны в патронташе. Куда сейчас? На бочок, Павел Сергеевич?
– Нет, пойду на речку, окунусь. А то вспотел тут на солнцепеке.
– Ну, счастливо, Павел Сергеевич. Вечерком в бильярдной?
– Обязательно, Артем Кириллович, часиков в шесть буду.
Он махнул рукой и, на охотничий манер неся ружье под мышкой, направился к закамуфлированному домику, у которого его уже ждал отобедавший и цветущий льстивой улыбкой лейтенант.
– Побереги-ка уши, – сказал Антипов Гришину, подымая ружье к плечу, и, когда Гришин отступил на пару шагов, крикнул:
– Давай!
Взлетели почти одновременно две тарелки – и почти слитно прозвучали два выстрела, вдребезги расколотив обе.
– Классно! – взаправду восхитился Гришин, тряся головой, чтобы прогнать возникший на минуту звон в ушах.
На сей раз Антипов не сдержал скупой улыбки – этот выстрел дуплетом был по всем меркам хорош. Такой уровень скорости и меткости мог показать только стрелок международного класса.
– Нормально, – проворчал генерал, выбрасывая гильзы на землю. – Ладно, на сегодня хорош, и так уже часа полтора пуляю. Люблю, знаешь, это дело, по молодости мог запросто целый день в тире или на стрельбище провести. Особенно любил новое оружие испытывать. Бывало, пришлют из Тулы или Ижевска пробные образцы для спецвойск – мы с ними на полигон и давай садить по мишеням магазин за магазином. Немало, между прочим, образцов и забраковали. Хотя в основном вещи качественные делали, тут ничего не скажешь, марка есть марка… Так, значит, Галаев с Бирчиным проговорили полдня?
– Не меньше, – подтвердил Гришин. – До этого они ни разу не вели столь пространные разговоры. Час, максимум – два, а тут…
– Значит, назревает что-то серьезное, – нахмурился Антипов. – Лев Осипович человек подвижный и не любит подолгу молоть языком без веской причины. Чем-то Галаев его си-ильно заинтересовал.
– Надо думать, дело готовится масштабное, – продолжил Гришин, – если Галаев отчитывается о встрече с Бирчиным шейху. Если предположить, что это тот самый шейх Абдулкарим, который в прошлом году при посредничестве Галаева пытался организовать переход полутора тысяч боевиков из Турции в Дагестан для поднятия там сепаратистского мятежа, то положение лично мне кажется очень серьезным. Поэтому я поспешил предуведомить вас лично…
– Правильно поспешил, – сказал Антипов, перекидывая ружье через плечо энергичным жестом. – Тут затевается большая гадость, это и ежу понятно. Эх, не шлепнули мы этого Абдулкарима еще в Пандшере, когда была возможность. Он ведь тогда в плен к нам попал, еле живой. Но злой был, черт, готов был нас зубами грызть, хотя наши же врачи и спасли его от смерти. Рана была в живот, кабы не наши хирурги – каюк ему в горах пришел бы. Командование тогда обменяло его на наших пленных. А жаль, надо было сразу его в расход, такие всю жизнь нас ненавидят люто. Хотя, конечно, ребят своих вытащили. Да что теперь вспоминать, дело прошлое. Как говорится, сколько языком ни мели, муки не будет. И вообще разговорчив я стал последнее время, видно, пора на пенсию.
Гришин деликатно на последнее замечание промолчал, по опыту зная, что Антипов может прикинуться таким добрым дедушкой, хоть к ране приложи, а потом в самый неожиданный момент вдруг и вспомнит то, что ты предпочел бы забыть навсегда. Что делать, столько лет в военной разведке, поневоле будешь придавать значение каждой мелочи. Привычка стала второй натурой, и здесь не было ни банальной фразы, ни преувеличения. Одна лишь чистая констатация факта.
– И еще, Артем Кириллович, – прилаживаясь к быстрому, упругому шагу Антипова, сказал Гришин, – до нас дошли какие-то странные сведения, что в лагерях по подготовке боевиков вербовщики ищут людей с гражданскими строительными специальностями.
– Сведения проверенные? – привычно уточнил генерал.
– Пока не слишком, – замялся Гришин. – Так, вчера поступил один косвенный сигнал, сегодня тоже. Мне это показалось подозрительным.
– Откуда пришли сигналы? Из одного места или из разных?
– Из разных. Таких людей вроде бы искали и в Пакистане, и в Сирии.
– Значит, таких людей требуется много. Для чего, спрашивается? Ох, что-то затевается, – покрутил
