акции и кто имеет право на реальную власть.
– Или вы боитесь? – недобро прищурился пан Анджей.
– Придержите язык, шановни пан, – проворчал сквозь зубы Лукашук.
Судя по вспыхнувшему лицу пана Анджея, он хотел дать достойный ответ своему извечному оппоненту, но пан Юзеф хлопнул ладонью и прекратил свару.
– Хватит, паны. Займитесь делом.
Коричневая папка с планом пошла гулять по столу. В полном молчании присутствующие пробегали взглядом начало документа, конец и ставили свою подпись.
Последним план взял отец Павел, но, прочитав, протянутую ему паном Анджеем ручку не взял.
– Я лицо духовное и не могу подписываться под мирскими документами, – сказал он. – Святая церковь с вами, дети мои, и этого достаточно.
Он отодвинул папку, и она вернулась к пану Юзефу.
– Добже, шановне паньство, – возвысил голос тот. – Я думаю, что этот исторический документ…
Роман, увлекшийся происходящим, вдруг услыхал совсем рядом как будто из-под земли идущие раскаты.
Он повернул голову – и в шаге от себя увидел двух огромных лохматых псов. Они подняли страшные морды вровень с его бедрами и тихо, но очень жутко рычали.
– Тихо, собачки, тихо… – прошептал Роман, делая легкий разворот.
Сейчас же рычание сделалось громче, и оскаленные пасти придвинулись к нему вплотную.
Роман замер, понимая, что любое его движение приведет к самым нежелательным последствиям.
Позади собак качнулась чья-то тень, и Роман увидел, что массивный силуэт, который он принял было за ствол толстого дерева, оказался лохматым человеком с двустволкой в руках.
Человек этот держал двустволку нацеленной в грудь Роману и молча смотрел на него, словно ожидая, что тот будет делать дальше.
А что можно было делать дальше? Ужасные псы караулили малейшее движение. Роман даже дышать боялся. Да еще этот леший с дубальтовкой. Видно было, что выпалит из обоих стволов сразу и не задумается. Будет собачкам хорошая отбивная.
– Я тут, вообще-то, случайно… – заметил Роман.
Псы тут же зарычали громче, один из них ткнулся твердым носом в промежность, громко там сопя.
– Адам? – послышался голос пани Барбары. – Цо ше стало?[9]
Великан промычал что-то невнятное. Но пани Барбара поняла его и выглянула из окна.
– Матка боска, – вскрикнула она, увидев Романа.
– Что там, пани Барбара? – полюбопытствовал кто-то из украинцев.
– Ваш шпиен, – сказала она через плечо.
– Ведите его сюда, – распорядился пан Юзеф.
– Адам! – повысила голос пани Барбара, сделав повелительный жест.
Великан, не спускавший глаз с Романа, повел дулом ружья, показывая ему, куда следует идти. Косясь на идущих с двух сторон псов, Роман двинулся к дому. Адам шел следом, утыкаясь ему в спину стволами. Не будь собак, Роман в долю секунды вывернулся бы из-под ружья и вывел из строя громадного, но медлительного Адама. Но милые собачки конвоировали его получше тюремных надзирателей, и это не давало ему ни малейшего шанса на спасение.
Роман вошел в дом, в ту самую комнату, где сидели заговорщики.
– Стой там, – поднял руку пан Юзеф.
Адам дал команду собакам, они зашли вперед пленнику и сели на пол, подняв морды. Сзади пленника подпирали ружейные дула.
– Привет честной компании, – улыбнулся Роман.
Его разглядывали с разными чувствами. Генерал, например, смотрел на него, как на какую-то ползучую тварь, вроде таракана. Пан Юзеф глядел спокойно. Пани Барбара – равнодушно. Андрей Данилович катал на желчном лице желваки.
Но больше всех порадовала Марта: она вообще на него не глядела.
– Вы же говорили, пани Марта, что этот состав будет действовать двое суток, – сказал Андрей Данилович.
Марта не ответила, лишь дернула подбородком.
– Ловкий, – одобрил Андрей Данилович. – Надо было связать или хоть охрану выставить. А то вы сказали, что он будет спать как убитый, так я своих хлопцев тоже сдуру спать отпустил…
– Что ты слышал? – обратился к Роману пан Юзеф.
– Вы о чем? – переступил ногами Роман.
Собаки сейчас же привстали, рыча и скаля зубы.
– Говори, что выслушал под окном, сволочь? – не выдержал генерал.
– А это имеет значение?
– Не имеет, – согласился пан Юзеф.
– Спросите его, кто такой Яцек, и дело с концом, – вмешался пан Анджей.
– Ты скажешь, кто такой Яцек? – спросил пан Юзеф.
– А кто такой Яцек? – удивился Роман.
– Твердый орешек, – усмехнулся Антон Кусь.
– Ничего, – кивнул Лукашук. – Мои хлопцы и не таких орешков раскалывали.
– Тебя ждет страшная смерть, – сказал пан Юзеф.
– Смерть всегда страшная, – возразил Роман.
– Не скажите, молодой человек. Вы не знаете, что вас ждет…
– Не знаю – так узнаю. А лучше, шановне паньство, отпустите меня с миром.
– А ты уйдешь с миром?
– А вы меня отпустите?
Пан Юзеф растянул тонкие губы в подобие улыбки.
– Ева, любимая, – громко сказал Роман. – Ты у меня кое-что забрала. Нехорошо брать чужое. Верни, будь порядочной женщиной.
Марта сперва хотела промолчать, но не выдержала и метнула в него непримиримый взгляд.
– Ты будешь говорить мне о порядочности? – прошипела она.
– Почему нет? – пожал плечами Роман. – Кажется, я ничем не оскорбил твоих чувств. Более того, я заботился о тебе.
– Ты убил четырех человек! Ты – убийца!
– Но я защищал тебя, Марта. Ты забыла?
– Ты защищал интересы своей подлой страны! – выкрикнула она.
– Ну, знаешь… А как же соринка в твоем глазу? Ведь я спасал тебя исключительно из добрых чувств!
– Кончайте эту комедию, – проскрипел Лукашук. – Время позднее.
У пана Юзефа поскучнело лицо. Роман понял, что аудиенция подошла к концу.
– Но, Марта, во имя нашего супружества, – воскликнул он с отчаянием в голосе, – ответь на один вопрос. Ну имею же я перед смертью право на один вопрос? Пан Юзеф?! А то моя душа не будет знать покоя. Святой отец, вам ли этого не знать?
Он сыграл хоть и примитивно, но правильно. Пан Юзеф растерялся. Отец Павел потупился.
– Марта, – пользуясь возможностью, обратил Роман взор к своей фальшивой супруге, – скажи, кого же я убил во Франции?
– Ты убил людей, посланных следить за мной из Киева, – не без торжества объявила Марта. – Ты был так туп, что ничего не понял. Это были агенты Богдановича, и ты помог мне избавиться от них. Хоть чем-то ты оказался полезен, – со всем возможным презрением закончила она.
– А список… – начал было Роман.
Но пани Барбара мигнула – и на его затылок обрушился тяжелый удар. Он закатил глаза и мягко упал на пол, прямо между отскочившими собаками.
15 июня, ночь
