Попытка заглянуть в свое будущее посредством зеркала в туалете снова ничего не дала. По-видимому, защита была установлена по всему периметру здания. Кстати, Егор заметил, что в здании, кроме тех, кого он уже видел, никого больше не было. Очевидно, на время операции Ожогин очистил этажи от посторонних, чтобы исключить малейшую возможность провала.
Утро, помимо неудачи с зеркалом, принесло и еще одну неприятность – мелкую, но чувствительную. Курбатова сменил Пронов, ходивший за Егором, как сторожевой пес. Он едва не вошел в кабинку, куда Егор удалился по своим делам, и остановило его только то, что Егор успел запереться на задвижку.
«Лучше бы уж оставался Курбатов, – думал Егор, – тот хоть и гад, но частично похож на офицера. Этот же – прирожденный надзиратель».
Надо было действовать. Времени у него не так уж и много. Скоро его призовет Ожогин, и после этого может получиться так, что будет поздно что-либо предпринимать.
– Я хочу увидеть Жанну, – заявил Егор после завтрака.
– Не положено, – выпалил Пронов.
Он важно посматривал на Егора, сияя очками и лысиной. Два новых молодца высились за его плечами, олицетворяя данную ему власть. На чувства Егора он плевать хотел – и всячески это демонстрировал. И дорого Егор дал бы, чтобы своими глазами увидеть, как эта сволочь будет корчиться в предсмертных судорогах.
– Мне нужно ее увидеть, – повторил он, сдерживая бившуюся в нем ненависть.
– Не положено! – еще раз с удовольствием выговорил Пронов.
– Николай Ильич говорил, что я могу видеть ее в любое время, – сказал Егор. – В любое, понимаете?
– С утра я такого приказа не получал, – невозмутимо ответил Пронов.
– Хорошо, – сказал Егор с угрозой. – Если я ее не повидаю, я не смогу помочь Николаю Ильичу. Она мне нужна для дела. Иначе я буду нервничать, и у меня может ничего не получиться. Так и передайте Ожогину. Слово в слово. А то будете крайним, я вам обещаю.
Пронов какое-то время раздумывал, ища подвох в словах пленника. От раздумий он даже побурел.
– Ладно, – наконец сказал Пронов. – Я передам…
Он поворотился к своим помощникам, глянул на них снизу вверх, выпятив грудь.
– Смотреть тут повнимательнее. Я скоро.
Егор вернулся в комнату, сел у окна, на свой любимый наблюдательный пункт. Оглядел машины, стоящие в отдалении. В одной из них должны сидеть люди Чернышова, ждать от него сигнала.
«Может, зря я отдал передатчик Ожогину? – думал Егор, скользя взглядом по автомобилям. – Надо было оставить его при себе и ночью, под одеялом, передать все Чернышову… Нет, это был бы заведомый провал. Они предусмотрели подобный вариант. Мой шепот был бы уловлен микрофоном, и все бы на этом закончилось. Ожогин отложил бы операцию, меня, скорее всего, увезли бы подальше и кокнули, как человека, посвященного в их тайные замыслы. И Чернышов в итоге остался бы ни с чем. Нет, все правильно я сделал. Отдал передатчик, показал свою лояльность. В поступки верят больше, чем в слова, и Ожогин не исключение… Сейчас Пронов доложит ему о моем желании увидеться с Жанной. Попроси я об этом после нашей встречи с Ожогиным, он бы отказал. Он ведь не знает, что я уже обо всем знаю, и будет думать, что мне обо всем станет известно только после просмотра телевизора. На этом я и сыграю. Он, конечно, разрешит мне увидеть Жанну, полагая, что ему это ничем не грозит, а я буду лучше работать. А потом мы посмотрим с ним телевизор, и я сообщу ему то, что он так жаждет услышать. И вся надежда с того момента будет только на Жанну. По сути, в ее хрупких руках будет находиться будущее страны. А имею ли я право взваливать на нее эту ношу?»
Его размышления были прерваны стуком в дверь. На этот раз Пронов не влез бесцеремонно внутрь, а вежливо постучал. Должно быть, получил дополнительные инструкции от Ожогина, который, услышав переданные ему слова Егора, счел за лучшее в интересах дела не раздражать пленника, а, напротив, во всем идти ему навстречу.
– Доставили, – объявил Пронов.
Он даже не понял, что выдал истинный статус Жанны – пленницы, такой же, как и Егор. Поскольку тех, кто ходит по своей воле, не доставляют.
Пронов посторонился, и в дверь вошла Жанна.
– Если желаете… тово… – сказал Пронов, глядя в спину Жанны, – интим то есть, то можете не стесняться. Никто за вами смотреть не будет.
– Ясно, – чуть не скрежеща зубами от вида его гнусной физиономии, сказал Егор. – А теперь оставьте нас.
Пронов понятливо кивнул, и дверь тихонько закрылась. Хотя Егор мог ручаться, что, вопреки обещанию «не смотреть», Пронов через минуту прилипнет к монитору. Надзиратель – это не профессия, это состояние души. Его не переделать.
– Здравствуй, – сказал Егор Жанне, целуя ее в щеку.
– Здравствуй, – шепнула она.
Он усадил ее на вчерашний стул, сам отошел к подоконнику. Свет ярко падал на ее лицо, и Горин вдруг увидел, как она бледна.
Жанна тоже не спала всю ночь, дожидаясь, что принесет ей новый день. Ведь неспроста же Егор попросил ее отключить защиту. Она всю ночь думала о том, смог ли он воспользоваться данной ему минутой. Минута – это очень мало, и потом, Ожогин так хитер. Что, если у Егора ничего не вышло?
Все это вихрем пронеслось в голове Горина, пока он рассматривал ее нежное лицо, такое бледное – и такое прекрасное, что он едва удерживался, чтобы не броситься его целовать. Но мысль о том, что за ними наблюдает Пронов, сдержала его, и он только взял ее за руку.
В другой раз, решил он, когда мы будем вместе.
«Согласна, – услыхал он голос Жанны внутри своей головы. – Лучше в другой раз».
Он ошарашенно посмотрел на нее – к этому ощущению нелегко было привыкнуть.
Она улыбалась.
– Как настроение? – спросил Егор.
– Замечательное, – ответила она.
«Ты успел? – спросила Жанна. – Я отключила защиту на полторы минуты».
«Зачем ты так рисковала?» – упрекнул ее Егор, вкладывая в свой взгляд всю заботу о ней.
«Скажи, ты успел?» – взмолилась она.
– Ты сегодня прекрасно выглядишь, – сказал Егор.
– А вчера я выглядела хуже? – спросила Жанна.
Вообще-то, кокетство ей было несвойственно, – ее чувству собственного достоинства оно претило, как слишком яркая косметика или крикливая одежда. Но для Пронова такое поведение – то, что нужно, и Жанна, понимая это, разыгрывала свою роль как по нотам.
«Успел, – ответил Егор. – Все в порядке. Я узнал все, что задумал Ожогин».
«Я очень рада, – сказала Жанна. – Я так за тебя боялась. Ведь он мог догадаться».
Егор ободряюще улыбнулся. Как он ее любил!
– Нет, ты всегда выглядишь прекрасно, – сказал он. – Но сегодня ты особенно хороша.
– Бессонница мне идет, – ответила Жанна. – Я от нее молодею.
«Он ни о чем не догадался, – сообщил ей Егор. – Я был очень осторожен».
«Будем надеяться, что это так», – откликнулась она.
– Да, ты отличаешься от других женщин, – заметил Егор.
– Конечно, отличаюсь, – обиделась Жанна. – Не хватало, чтобы я была на кого-нибудь похожа.
«Что ты выяснил? – спросила она. – Я могу узнать?»
«Для этого я тебя и позвал, – ответил Егор. – Только я не уверен, что могу рисковать тобой».
Он покосилась на кровать:
– Вообще-то, у нас есть время…
Он облизнул губы, и в самом деле пересохшие.
Она со смехом отмахнулась:
– Нет, в другой раз.
