Мне ж они не страшны,Не опасны, — ведь я не живая…Отдохнуть пожелаешь, прилечь,Ляжешь в тень под сосною,—Сон твой зорко я буду стеречь,На мгновение глаз не закрою…Все кругом осмотрев понемногуВ опустевшем жилище,Захватил я лишь ложку в дорогу,Заткнув ее за голенище.Ни того, ни другого, ни третьегоДля похода не надобно было…Чем меня моя улица встретила.Что на улице происходило?С ней мы жили в согласье,Мы были почти что друзьями,Я не раз ширину и длину ееМерил шагами.Шаг мой слыша,Она отвечала мне эхом знакомым,Приглашая в девятый подъездКоммунального дома.Я глядел, как в окнеОгонечек приветливый светитИ как там, в тишине,Собираются спать мои дети…А теперь она сталаДлиннее и уже намного,Как в минуты обвалаСредь горных ущелий дорога.Не в домах огоньки,Как бывало, мелькают, играют,А пожаров сплошных языкиСладкий липовый лист пожирают.И узнать я не могЭтой улицы лип и каштанов:Эхо тысячи ногОглушило мне уши нежданно;Подхватило меня мое горе,Желанья, тревоги,По стеклу по разбитому, в полеПонесло мои ноги.Как листок, что оторванГрозою от ветки родимой,Город свой покидал я,Свинцом и пожаром гонимый.И, к походам меня приучая —Их будет немало,—Долго улица, долго родная,Мой путь в темноте озаряла.И на белом листке,В свете зарев, с печалью на сердце,Я записываю в дневникеДень и час — страшный час ее смерти.Свой дневник до последней строкиПосвящаю я тем, безымянным,Что лежат без ноги, без руки,Без дыханья лежат под каштаном.А тебе я скажу,Нашей улице Ново-Московской,Что с друзьями на фронт ухожу,Где сражается красное войско.Стерли всю тебя немцы,Но память стереть невозможно.И стучится, стучится мне в сердцеТвой пепел тревожный.Я тебе обещаю,Родным пепелищем клянусь,Что с дороги нигде не собьюсь.Я вернусь. Я вернусь.
2
Что меня полевые дорогиВедут — я не верю,Что по ним мои быстрые ногиИдут — я не верю.Я не верю ногам и дорогам,Бесконечным, далеким,Что ведут нас то полем, то логомПод солнцем высоким.Я не верю, что это минчане,Что это минчанамМолоко предлагают крестьянеИ поят их чаем…
