Единственное, что он сделал, это нашел молодого, но уже известного адвоката, который энергично взялся за дело. Не сидели сложа руки и милиция, и прокуратура. Они продолжали искать свидетелей.
А главное, появилась надежда, что «потерпевший» выкарабкается. Между тем жизнь шла своим чередом.
Глава VIII. Этот неугомонный Ковров
Задержавшийся по непредвиденным обстоятельствам председатель Каспийского Горсовета ДСО «Эстафета» Ковров наконец прибыл в Москву.
Вручив Наташе сувенир — мудреный набор ракушек, «дар приморского города», — и осведомившись, в каком настроении председатель, Ковров зашел в кабинет.
— Разрешите, Святослав Ильич? Здравия желаю. С прибытием. И с победой.
— Здоров, здоров! Входи, — приветствовал его Монастырский. — Это тебя с прибытием. Чего опоздал? Сам торопил, Наташу мою замучил, и нет тебя.
— Да такие дела вдруг свалились… — туманно пояснил Ковров. — Пришлось задержаться. Извините.
— Садись рассказывай.
Монастырский внимательно смотрел на своего подчиненного. Он высоко ценил Коврова, его энергию, инициативу, находчивость. Ковров был молод, невысокий, крепкий, черноглазый, неизменно элегантный, подтянутый. Он всегда был озабочен какой-нибудь новой идеей.
— И почему ты всегда такой здоровый? — завистливо спрашивал его Монастырский. — И телом и душой? Поделись секретом-то!
— Баня, Святослав Ильич! Исключительно баня, — и Ковров поправлял и без того ровный пробор в жгуче-черных волосах. — Я через день в нашей бане на стадионе обязательно бываю.
— Через день?
— Непременно. А через другой день — в бане на спортбазе.
— Ну даешь! — восхищался Монастырский. — Каждый день в бане? Выдерживает сердечко?
— Даже укрепляется, Святослав Ильич. Вы-то не балуетесь банькой?
— Как же, балуюсь, — усмехнулся Монастырский и незаметно помассировал грудь возле сердца. — Как в том анекдоте: надо, не надо, а раз в месяц моюсь.
— Ха-ха-ха, — заливался Ковров, — раз в месяц! — Он воспринимал слова председателя как шутку. Он просто не мог себе представить, что у кого-то могло болеть сердце, что кто-то мог не выдерживать стоградусной жары в парилке. — Надо не раз в месяц, а тридцать, только в феврале двадцать восемь. Ха- ха-ха!
— Ну правильно, а в олимпийский год и в феврале двадцать девять, — ворчал Монастырский.
К Коврову он испытывал слабость, узнавая в нем себя молодого. Вот и сейчас, начищенный до блеска, сияющий улыбкой, Ковров одним своим видом вносил бодрость и оптимизм.
Монастырский, однако, вздохнул: эх, где вы годы молодые?.. И вообще безмятежные времена, без забот, хлопот, без неприятностей с сыном. Немного выдалось таких на его долю, но были же…
Ковров разглядывал председателя. Он отметил круги под глазами, нахмуренный лоб, незнакомую печаль в глазах. Что-то не так — председатель ему не понравился.
— Святослав Ильич, грустный вы какой-то. Случилось что? Не вовремя я со своими делами. Еще хлопот прибавлю…
— Ишь, глазастый! Психолог нашелся, — проворчал Монастырский. — Давай выкладывай, что за хлопоты.
— Лучше бы, конечно, вам все своими глазами увидеть. Но ведь если не заинтересую, не приедете. Верно? Для того и прибыл.
— Ты долго будешь загадки загадывать? — поторопил Монастырский. — У меня время, между прочим, казенное, В чем дело?
— В Каспийске необходимо создать спорткомплекс, настоящий, высшего уровня, — на одном дыхании произнес Ковров и посмотрел на председателя: сейчас выгонит из кабинета или погодя?
Но, к великому его удивлению, Монастырский лишь побарабанил пальцами по столу, рассеяно глядя в окно, и спросил:
— Основания есть?
— Есть, — с готовностью ответил Ковров. То, что председатель с первых же слов отнесся к делу серьезно, вдохновило его. Раунд выигран. Надо развивать успех. — Мы такую гору можем в легкой атлетике свернуть! Равных нам не будет. А сейчас куда там…
— В легкой атлетике? — удивился Монастырский. — Ты ж недавно великую реформу провел…
— Без вашей помощи не провел бы… — вставил Ковров.
— Ну уж! Народ там у вас в Каспийске умный и видит далеко.
— Это само собой, — подтвердил Ковров. — Но без председателя ЦС «Факела» здесь, в Москве, разве б что вышло? Вы же его уговорили.
— А ты что, думаешь, только в Каспийске умные люди есть? У нас в столице тоже попадаются.
Ковров улыбался всем лицом, сверкнул безупречный ряд зубов, залучились морщинки возле глаз, веселые огоньки заплескались в зрачках.
— Вот потому и приехал на поклон в престольную, — сказал он и, сразу же став серьезным, продолжал — Значит, что получается, Святослав Ильич. Вы помните, как мы с Егоровым «махнулись»?
Монастырский помнил.
Каспийск, город сравнительно молодой, деятельный, славился спортивной жизнью. Здесь имелись неплохие спортивные сооружения, активно работали многие ДСО, на городских соревнованиях участники добивались высоких результатов, а легкоатлеты и пловцы занимали достойные места в республике и даже в стране. Разумеется, в приморском городе плавание культивировали все общества, но лучше всего получалось у «Факела». У них были первоклассные базы, закрытый олимпийский бассейн. В городе осел, уйдя на пенсию, один из лучших тренеров страны, сумевший подготовить молодых, высококвалифицированных помощников и широкий актив. Пловцы «Факела» на первенстве СССР завоевали золотую и бронзовую медали, входили в сборную страны — словом, преуспевали.
«Факел» собрал вокруг себя отличных пловцов, а в Каспийске по понятным причинам их было немало — все же приморский город, где едва ли не каждый житель с малолетства привык не вылезать из воды.
Однако сильных пловцов числили в своих рядах и другие общества, особенно «Эстафета». Только с условиями там дела обстояли хуже. Зимой «воду» арендовали у того же «Факела». Часы были неудобными, тренерские кадры слабыми. Короче, особыми успехами в плавании каспийская «Эстафета» похвастаться не могла.
Зато могла похвастаться достижениями в легкой атлетике, да еще какими! Располагая стадионом с прекрасно оборудованными легкоатлетическими секторами, хорошими тренерами, «Эстафета» успешно представляла свой город на всероссийских и всесоюзных соревнованиях, воспитала нескольких мастеров высокого класса, десятки перворазрядников: желающих заниматься было столько, что пришлось ограничить прием в секцию.
Трудно сказать, у кого первого родилась эта идея, но, так или иначе, встретившись на одном из совещаний, Ковров и его коллега, председатель горсовета «Факела» Егоров, решили: а почему бы не «передать» пловцов «Эстафеты» в «Факел», а легкоатлетов «Факела» в «Эстафету»?
Стали разрабатывать план. Разумеется, речь не шла о том, чтобы закрыть соответствующие секции в обоих обществах. Предполагалось сделать «Факел» как бы опорной базой для подготовки перспективной молодежи и воспитания пловцов высокого класса; та же роль предназначалась «Эстафете» в легкой атлетике. Секции же для начинающих по обоим видам спорта продолжали бы работать и в том и в другом обществе.
Обсуждение вопроса было вынесено на «высший уровень». Ковров и Егоров ездили в Москву,
