– Конечно. Так же как вы. Правда, это, наверное, не поддаётся соизмерениям.
– О, точно, я одурел от конспектов. Схожу в гости. К хорошему человеку. Если не выгонит.
Внутри меня стало жарко, потом холодно, и снова жарко.
– Богдан, как его имя?
– Павел. Думал Вам известно.
– Расскажи о нём.
– Вы знаете не меньше меня.
– Неправда.
– Что Вы ещё хотите знать? – Он смотрел на меня напряжённо, внимательно, такой взгляд был у Андрея, когда я рассказывала ему о своих «фантазиях»
– Всё.
– Ну, этого не знает даже он сам.
– Ты хорошо понял, о чём я прошу.
– И Вы готовы?
– Да! – Я торопилась, в любой момент мог появиться Андрей. Почему-то мне казалось, что сейчас его встреча с Богданом не желательна. – Дай мне его адрес.
– Е-mail?
– Да.
– У Вас не получится.
– Не надейся, справлюсь.
Он усмехнулся как-то странно, как будто обречённо. Достал из кармана исписанный листок.
– Ну, хорошо. Тут заодно стихи, посмотрите, может неплохо получилось.
На обратной чистой стороне листка он нарисовал несколько значков. Протянул бумагу мне, ещё раз пристально посмотрел прямо в глаза, и мне показалось, что в меня вливают раскалённый металл.
– Всё! Нэта не будет трое суток – услышала я откуда-то издалека его голос.
– Анна! Что-то случилось? Ты чуть не потеряла сознание. – Андрей нежно обнимал меня.
– Нет, нет – это очень свежий воздух – прошептала я, торопливо пряча в кармане джинсов клочок бумаги.
VIII
Среди снежинок, проносящихся мимо, царапающих лицо и ладони крохотными обжигающими коготками, можно было не разглядеть дорогу и вообще сбиться с пути этим тёмным Рождественским утром, когда улицы ещё пусты, и город неузнаваем в своей похожести на все города мира, где в декабре идёт снег. Впрочем, заблудиться можно и днём в ясную погоду, если толком не знаешь цели своего пути и всю жизнь бредёшь наугад. Однако, для двоих путников, один из которых давно ждал встречи, а другой, наконец, принял её неизбежность, как необходимость, ничто не могло, да и не посмело бы стать препятствием. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Белые хлопья рушились на их непокрытые головы, таяли, превращаясь в потоки, растворяли в себе и огонь, и металл, и прах бесконечных дорог.
– Идём – наконец проговорил взрослый.
Подросток молча кивнул в ответ. Ещё пару мгновений, и две фигуры были уже неразличимы в белесой кутерьме забрезшевшего рассвета.
Богдан не произнёс ни слова, даже не усмехнулся, увидев битое стекло и рассыпавшиеся по полу шестерёнки. Он взял веник и совок из рук Павла и долго сосредоточенно выметал мусор, как будто в уборке, производимой им в этом доме, крылся сакральный смысл. Павел же стоял, прислоняясь к стене, скрестив руки на груди, наблюдал за методичностью производимых действий и только периодически лёгкое вздрагивание губ выдавало нарастающее в нём нетерпение. Наконец следы разбоя были устранены.
– Сварить Вам кофе? Моим родителям нравится, как я это делаю, а они очень привередливы.
– Много болтаешь. Вари, если всё найдёшь сам. Флэшку взял?
– Разумеется. Но лучше мне сначала кое-что объяснить, рассказать Вам.
– Я и не рассчитывал обойтись без твоей трепотни.
Богдан вынул из нагрудного кармана и протянул Павлу флэшку, облепленную бумажкой с нацарапанной надписью «Ловец».
– Это название игры.
– Ага. А я думал твоей диссертации.
Богдан обиженно взглянул на Павла:
– Если бы Вы действительно считали всё это фигнёй, вряд ли я шёл бы варить Вам кофе.
– Пожалуй. – И Павел отвернулся к компьютеру.
Вскоре на кухне послышалось недовольное ворчание разбуженной кофемолки, а на экране компьютера появились слова:
Павел пару раз перечитал показавшиеся ему любопытными строки, набранные крупно, чтобы занять всю страницу, и погладил послушную мышь с целью изучения следующего документа. Вначале он обнаружил групповой портрет: на него смотрели Богдан с двумя такими же подпорченными интеллектом подростками, миловидная разумная девушка и Анна – женщина, которую он видел ночью во сне, или не во сне и не только сегодня. Женщина, которую он любил всю свою жизнь.
– Богдан! – Павел, против обыкновения с трудом сдержался, чтобы не вложить в этот вопль все обрушившиеся на него чувства.
– Простите, всё готово. Вот наш кофе. И тосты тоже. Вот.
– Кто это?
– А, это мы. Мои одноклассники. Мы вместе игрушку придумывали. А снимок остался в документах. И стих. Почему-то не стёрлось, когда я…
– Кто эта женщина?
– Наша учительница литературы – Анна Анатольевна. Красивая, правда?
– Правда – Павел в упор смотрел на Богдана.
– Это случайно осталось Материалы к нашей школьной газете: стихи, снимки. К программе игры…
– Стоп! Будем считать, что твоя гнусная ложь на данном этапе удобна нам обоим, пока я точно не знаю правил твоей игры.
– Ну я же говорил, что мне сначала нужно рассказать.
– Ты меня утомил. Как тебя терпит твоя учительница?
– С трудом, конечно, но у неё нет пока выбора.