наспех склеено пластырем, который уже успел сильно пропитаться кровью.
– Лима?! – удивленно вздохнул он.
Девушка навалилась на дверь, отпихнула хозяина лавки и прошла внутрь, волоча десантника.
– Ты спятила?! – завопил старик. – Зачем ты пришла да еще притащила неизвестно кого? Ты смерти моей хочешь?
В голосе его слышался неподдельный испуг. Лима не слушала его причитания и молча несла слабеющего капитана через захламленный коридор, постоянно задевая и с грохотом сбивая на пол разные вещи.
– Эй! – Старик семенил за ней следом.
Пройдя в лавку, девушка осторожно опустила капитана на пол. Огляделась в поисках какого-нибудь тряпья, ничего не нашла, взгляд ее вернулся к старику, стоящему рядом и рассматривающему десантника.
– Что еще за мусор ты ко мне принесла?..
Лима резко поднялась и, по-звериному оскалившись, схватила старьевщика за грудки, так стянув одежду, что пережала ему горло. Тот захрипел, инстинктивно пытаясь разжать ее пальцы. Вся в ссадинах, покрытая своей и чужой кровью, в мятых доспехах, грязная, она была страшна!
Они смотрели друг другу в глаза, понимая все без слов. Между ними в тот миг словно образовалась незримая связь. Грозный взгляд Лимы выражал презрение и смертельную злобу, она сейчас была в таком состоянии после событий прошедшей ночи, что запросто могла свернуть старьевщику шею. А глаза старика молили о прощении – не о том, чтобы Лима пощадила его, а именно о прощении. Он даже перестал вырываться.
Лима смотрела на кровоподтек, растекшийся по щеке старика, на ухо, залепленное залечивающим пластырем, пропитавшимся кровью, и умерила свою ярость, отпустила его. Старьевщик сделал шаг назад, потирая горло и кашляя. У него текли слезы.
– Мне нужны тряпки, вода и лекарства, он истекает кровью, – сказала она.
Старик показал на дверь в свою комнату:
– Неси его туда, на кровать.
Лима начала поднимать капитана, старик стал помогать.
Сэм застонал.
– Тихо, тихо. – Старик подставил свое плечо. Его постоянно тянуло кашлять, но он подавлял это желание.
– Я сама донесу его, сходи, запри, как следует дверь.
Старик кивнул и, отпустив капитана, побежал к выходу. Лима пинком открыла дверь в его комнату.
На кровати, натянув одеяло до подбородка, сидела девчонка-клон с перепуганными глазами.
– Уходи, – приказала Лима.
Та, отбросив одеяло, соскочила с кровати и нагая стояла в нерешительности.
– Не стой! Помоги! – рявкнула на нее Лима.
Девчонка опомнилась и помогла положить десантника поверх одеяла.
Лима посмотрела на нее.
– У тебя есть имя?
– Нати, – робко ответила она
– Нати, неси воду и все, какие есть в этой дыре лекарства.
Девчонка кивнула и, быстро натянув на себя короткое платье, вышла из комнаты, Лима начала раздевать раненого, разрывая на нем окровавленную одежду. Вскоре вернулась Нати, неся пластиковую коробку, сзади шел старик, держа в руках какие-то тряпки и кувшин с водой.
Лима взяла у старика тряпки, порвала их на части, подставила, чтобы он полил на них водой из кувшина, и начала омывать тело капитана вокруг раны.
– Что у тебя есть? – спросила она старьевщика.
Он уже рылся в коробке, которую держала Нати.
– На, держи, – протянул он пакетик, – это кровь остановит. Сыпь, не бойся.
Лима зубами разорвала пакет и высыпала белый порошок на рану капитана. Тот застонал, выгнулся и протянул руку к больному месту. Девушке пришлось прижать его, не давая шевелиться.
– Вот сшиватель. – Старик протягивал ей сложный блестящий инструмент. Она взяла его и поднесла к боку десантника, руки сильно дрожали.
– Лучше ты, я устала. – Она хотела отдать прибор назад.
– Да какой из меня врач?! – отказался старик.
– Я просто не смогу… – начала Лима, но обозлилась и снова повернулась к раненому. – Иди, сожми рану, – сказала она старику.
Дрожь усталости передалась всему телу, и ей было трудно попасть на начало рваной, уже не так сильно кровоточившей под действием порошка, раны.
