– Может, стоит поискать ожерелье? – робко спросила Майя. – Что, если оно, действительно, где-нибудь здесь, в квартире? Мы совершим обмен, и дело с концом. Так будет безопаснее всего.
– Если оно здесь и было, – возразил Леонид Николаевич, – та брюнетка, которая все тут перерыла, его унесла.
– Может, его-то она и искала, – задумчиво протянул Герман. – А вовсе не старые сережки и не фарфорового ангела.
Майя с Сильвестром выходили из квартиры последними. Никто не заметил, как босс повернулся и ободряюще хлопнул Костю Чихачева по плечу. Возможно, именно он первым узнает тайну далекого прошлого, которое лишь через много лет напомнило о себе.
Дом сорок два по Второй Сельской улице выглядел весьма и весьма неплохо. Застрявший среди хлипких, подлатанных, достроенных и перестроенных соседей, он походил на игрушку ручной работы. Все здесь было сделано на совесть и с любовью. Майя сразу вспомнила немецкие новогодние открытки, где Санта Клаус позировал на фоне таких вот чудных сказочных домиков. Обращали на себя внимание и резные ставни, которые, кстати, были закрыты.
– Сейчас навстречу нам выйдет Тетушка Зубная Боль или Кот в Сапогах, – шепотом сказала она Шуре.
– Не знаю, не знаю, – проворчала та, разминая затекшие конечности. – Мне кажется, все будет, как в сказках братьев Гримм – жестоко, натуралистично и аморально. Хорошо, что я прочитала их, когда уже выросла.
Тем временем Сильвестр с трудом уговорил Германа не кидаться в бой, а выработать какую-нибудь стратегию.
– Не забывайте, что мы все безоружны, – напомнил он.
– У меня есть одна полезная штука, – шепнула Майя и, открыв сумочку, показала Шуре носок с мелочью.
– Супер. На крайняк можно будет воспользоваться, – кивнула та и заметила: – Хороший у тебя мобильник. Нет, вон тот, черный. Только очень здоровый.
– Ой, – сказала Майя. – Это я приятелю забыла отдать.
Ей стало здорово не по себе. Дело в том, что сотовый, на который Шура обратила внимание, принадлежал Стасу Половцеву. В ту ночь, когда они вместе «ходили на дело» и нашли труп Потапова, свой телефон Майя оставила дома, а когда в автобусе на обратном пути ей приспичило узнать, как чувствует себя босс, мобильник ей дал Половцев. Потом, по рассеянности, она убрала его в сумочку. Поскольку старший лейтенант до сих пор ей не звонил, стало быть, просто не помнит, куда тот подевался. Майя повертела аппарат в руках и попыталась включить, но он безнадежно разрядился.
– Мы с Германом идем на разведку, – решил Сильвестр, самолично назначивший себя начальником штаба. – А вы все остаетесь здесь и, если что, прячетесь за машиной.
– Нет, я тоже пойду! – взвился Леонид Николаевич, грудь которого бурно вздымалась от волнения. – Это моя племянница, и я хочу все увидеть собственными глазами.
Удержать его оказалось никак невозможно, дело кончилось тем, что старикан на подгибающихся ногах первым побежал к двери. Глаза его слезились, волосы развевались на ветру... Да и вообще, выглядел он как второстепенный персонаж, которого сценарист приканчивает ближе к финалу, чтобы оттенить счастье главных героев.
Майя так и ждала, что сейчас раздастся выстрел и коллекционер упадет на землю, сраженный бандитской пулей, выпущенной из кустов. Сильвестр с Германом нагнали его на пороге, когда старик уже распахнул дверь.
Они очутились в темном помещении, но не успели испугаться, потому что Леонид Николаевич хлопнул по выключателю, и тут же загорелась лампа под пышным абажуром, похожим на старинную дамскую шляпку. В комнате никого не было, кроме одной-единственной старушки нечеловеческого возраста, которая сидела на деревянной скамейке и тонким голосом выводила:
Несмотря на довольно бодрый текст, получалась это чудовищно заунывно и действовало на нервы людям, озабоченным поисками похищенной девушки. Все попытки вступить с бабушкой в контакт не увенчались успехом. Сложив ручки на коленях, она продолжала гнуть свое:
– Кто-нибудь может ее заткнуть? – злобно воскликнул Герман, оглядываясь по сторонам.
В комнате было прибрано и даже красиво, на столе лежала кружевная салфетка, стояла вазочка с баранками. Вместо самовара на почетном месте красовался электрический чайник.
Сильвестр пробежался по всему дому и произнес:
– Никого нет, как я и думал. Можете позвать женщин.
Майя с Шурой вошли и уставились на старушку, которая глядела в противоположную стену и продолжала свое выступление:
– Кто это? – спросила изумленная Шура.
– Она не говорит, – коротко ответил Сильвестр.
– Бабушка, у вас тут не было такой красивой девушки с такими красивыми глазами? Ее Тоней зовут...
– Смотрите, здесь записка!
Майя схватила со стола лист бумаги, прочитала вслух: «Вас ждут на Курском вокзале».
– А то мы забыли, – проворчал Герман. – Козлы. Узнать, кому этот дом принадлежит, труда не составит.
– Да вот ей наверняка и принадлежит, – заметил Сильвестр и поглядел на бабушку тяжелым взглядом.
– Можно, я ее задушу? – с надеждой спросил Герман. – У меня просто руки чешутся.
– Оставьте ее в покое, – заступилась Майя. – Лучше давайте думать, что делать дальше.
– А что мы вообще рассчитывали здесь найти? – задала вопрос Шура.
И Сильвестр признался:
– Лично я – ничего.
– Но ведь зачем-то они продиктовали номер телефона, – не согласился Герман.
– Может быть, нас хотели из квартиры выманить? – предположила Шура. И сама же себя успокоила: – Ничего, там Костя остался. Он парень хоть куда.
Майя вскинула глаза на своего босса. Она-то знала, что никакого Кости в квартире нет. Что Костя сейчас в Ильменском, пытается отыскать людей, которые знали Тониных родителей.
– Давайте закроем ее в чулане, – предложил Леонид Николаевич, задумчиво пожевав губами.
– Да ладно, – махнула рукой Шура. – Сейчас у нее рифмы закончатся, и эта «Песнь о вещем Олеге» сама собой затухнет.
Все с напряжением ждали, пока певица переведет дух. Наконец она набрала в чахлую грудь достаточно воздуха, чтобы продолжить:
– Ах, черт! Схалтурила бабка, – воскликнула Шура и крикнула: – Эй, «целовать» не рифмуется с «отправлять», «стрелять» и «удивлять»!
– Ну и что вы теперь предлагаете? – спросил Герман Бессонова таким тоном, как будто тот обещал в конце пути подать Тоню на блюдечке с голубой каемочкой, а в результате всех обманул.
– Не знаю, не знаю, – пробормотал тот, прохаживаясь по комнате и разглядывая обстановку.
– Может быть, соседей опросить?
