оленьи глаза с длинными ресницами.
– Шура, да вы красавица! – воскликнул потрясенный Герман.
– Спасибо, – мрачно поблагодарила Шура, вытерев нос указательным пальцем. – Я там Костю немного того... напугала. Так вы можете его забрать.
– Он хотя бы жив? – спросил Леонид Николаевич. – Помню, когда ты была маленькой...
– Я никогда не была маленькой, – с надрывом ответила Шура. – Я с самого рождения была большой и толстой.
– Что ж, если не удается хоть как-то уменьшиться, – раздался из-за ее спины голос Кости Чихачева, – нужно хотя бы изменить нрав на более мирный!
Судя по виду, он подвергся физическому нападению и вышел злой, красный и ужасно растрепанный.
– Так, – провозгласил Сильвестр и несколько раз хлопнул в ладоши, словно собирал малышню к обеду, – призываю всех меня выслушать. Тоня, я могу считать вас хозяйкой дома и быть уверенным, что нахожусь на вашей территории?
– Конечно, можете! – растерянно ответила она. – А разве это важно?
– Очень важно.
Сильвестр предложил всем рассесться полукругом.
– Вы поручили мне расследование, которое теперь закончено. Однако результаты могут вас шокировать и сильно повлиять на вашу дальнейшую жизнь. Готовы ли вы выслушать меня или желаете оставить все как есть?
– Как это так?! – закричала Шура, устроившаяся на стуле, предварительно отодвинутом подальше от Чихачева. – После всего, что я пережила, гоняясь за мотоциклистами?!
– Оставить все как есть значит ничего не рассказывать? – на всякий случай уточнил Герман.
– Да, ничего не рассказывать, – подтвердил Сильвестр.
Майя подтащила стул к двери и села так, чтобы в любой момент выскочить в коридор и открыть дверь. Они ждали гостей, и она очень нервничала.
– Нет, Сильвестр Семенович, – твердо сказала Тоня, – я против того, чтобы оставить все как есть. Разве я смогу выбросить из головы смерть жениха и бывшего мужа? За мной охотились, меня похитили... Нет-нет, вы должны все рассказать.
– Извольте.
Сильвестр встал так, чтобы видеть всех вместе и каждого в отдельности.
– А вы что, нашли убийцу? – снова перебила Шура.
– Разумеется. Леонид Николаевич, – обернулся он к Изотову, – я обвиняю вас в том, что вы похитили собственную племянницу с целью скрыть старое преступление, совершенное вами в тот момент, когда погибла ваша сестра с мужем.
Войди сейчас в комнату Билл Гейтс под ручку с Мадонной, он был бы просто убит полным отсутствием внимания к собственной персоне. Все разинули рты и уставились на Сильвестра с благоговейным ужасом. Один только Леонид Николаевич не стал разевать рот, наоборот, поджал губы.
– Вот, значит, как, – пробормотал он. – Я так и думал, что все этим кончится.
– Дядя! – воскликнула потрясенная Тоня. – Но как же... А эта женщина, директор ресторана?..
– У Леонида Николаевича есть давний добрый друг, Баранов. В молодости он работал у него на стройке прорабом. Так вот, он договорился с этим Барановым, чтобы тот некоторое время подержал вас у себя. Вы помните, как вас похитили? Нет? То-то и оно. Вы просто шли по улице, а потом оказались в незнакомом месте, верно? Дядя подмешал вам в еду снотворное и вместе со своим дружком ехал за вами на машине. Как только вы почувствовали слабость и опустились на скамейку, они вышли и под руки довели вас до машины.
– Все это было как во сне... Я думала, что мне это приснилось.
– Да, после большой дозы снотворного не всегда понимаешь, что было сном, а что явью, – подтвердил Сильвестр. – Однако в момент похищения за вами шел еще один «хвост» – люди директора Калинниковой. Они проследили за машиной Баранова, и когда тот добрался до места, ворвались в дом и увезли вас к себе. Но перед тем как увезти, решили припугнуть Леонида Николаевича в надежде вернуть ожерелье. Хотели воспользоваться вашим мобильным телефоном, но он разрядился и мог в любой момент отказать. Тогда они продиктовали нам номер телефона Баранова. В конце концов, это им ничем не грозило, верно?
Костя поднялся, сходил на кухню, принес бутылку воды и несколько стаканов. Тоня тотчас налила себе полный стакан и выпила его большими глотками. На дядю она не смотрела, а смотрела только на Сильвестра. И не она одна – на Сильвестра сейчас смотрели решительно все. Майя находилась в самом невыгодном положении – ей была видна только спина, иногда профиль. Но и этого было достаточно, чтобы любоваться боссом.
– Я протестую! – неожиданно сильным голосом сказал Леонид Николаевич. – Это инсинуации, это никак нельзя доказать!
– Вы столько раз прокололись, что это даже перестало меня забавлять, – пожал плечами Сильвестр. – Во-первых, записка в компьютере. Если Тоню похитили, кто мог ее написать? Только кто-то из своих, вхожих в дом, верно? Вы об этом даже не подумали.
– Я надеялся, что записке поверят, – огрызнулся Изотов и тут же прикусил язык.
– Вы и мысли не допускали о том, чтобы сообщить в милицию. Такая позиция была бы понятна, имей вы на руках ожерелье и рассчитывая обменять его на Тоню. Но ожерелья у вас не было. Тогда на что вы рассчитывали? Любой дурак в такой ситуации побежит в милицию.
Теперь следующее. Когда позвонили люди Калинниковой, с вами случился шок. Представьте себе – вы отдали племянницу Баранову, уверены, что она в безопасности, а тут какие-то похитители с требованиями! Помните, что вы кричали, сидя в этом кресле? Что вам нужно срочно позвонить. Немедленно, сейчас же. Когда я спросил, кому вы собираетесь звонить, вы с трудом сочинили правдоподобный ответ – Герману. На самом деле вы хотели звонить Баранову, чтобы узнать, что случилось. И вы таки позвонили ему, предупредив, что мы едем и чтобы он прятался. Поэтому кроме старой бабуськи в доме никого не оказалось.
И последнее. Герман, – обратился он к совершенно обалдевшему шурину, – вы помните, что в доме Баранова оказались закрыты ставни и, когда мы вошли, в комнате было совершенно темно?
– Отлично помню.
– Леонид Николаевич влетел первым, протянул руку и включил свет. Костя, – попросил он Чихачева, сидевшего ближе всех к выключателю, – пожалуйста, сделайте вид, будто только что вошли и хотите включить свет. Закройте глаза – будто вы в темноте.
Костя послушно вышел в коридор, зажмурился, потом сделал шаг вперед, протянул руку, пошарил по стене и нажал на клавишу выключателя.
– Отлично, спасибо. Очень показательно. А теперь самое главное. Все выключатели в доме Баранова расположены на уровне опущенной руки.
Теперь уже Бессонов сам подошел к двери и проиллюстрировал свои слова.
– Вы входите в темную комнату. Вы никогда прежде здесь не были. Разве можете вы с первой же попытки включить свет? Вы будете стоять и шарить по стене где-то вверху, верно? Значит, Леонид Николаевич знал этот дом, был здесь частым гостем.
– И что такого?! Ей что, причинили какой-то вред? Я не хотел, чтобы Антонину затаскали по допросам, – довольно зло сказал Леонид Николаевич. – Фофанов оставил ей квартиру, ее могли заподозрить в убийстве. Потом еще бывший муж повесился, а ведь он вообще не вылезал из нашего дома! Я честно предлагал Антонине уехать куда-нибудь, но она отказалась.
– Вы хотели удалить племянницу из дома совсем по другой причине, – продолжал Сильвестр. Видимо, в запасе у него было множество аргументов, способных поразить присутствующих, и Тоню в первую очередь. – Вас ничто особенно не волновало до тех пор, пока вы не услышали о человеке с родимым пятном на лице!
Шура вздрогнула, из стакана, который она держала, на ковер выплеснулось изрядное количество воды. Выпад Сильвестра и в самом деле получился эффектным.
– Вы много лет боялись, что этот день наступит, верно? – спросил Сильвестр вкрадчиво. – Все то, что вы
