– Страсть к чтению – единственная зависимость, которую не стоит лечить принудительно!
– Очень ценное наблюдение, – похвалил Дворецкий. – Но у меня есть несколько вопросов, которые не касаются литературы. Я хочу знать, как выглядела та журналистка, на которой были туфли Регины Брагиной.
– Да я же рассказывал! – Тихон хлопнул себя по коленкам и скорчил досадливую физиономию. – Она была довольно высокой, не толстой и в темных очках. Волосы черные, не длинные, но и не совсем короткие. Такие… средние. В конце концов, не я один видел эту женщину! В книжном магазине была еще какая-то распорядительница, она занималась журналистами, наверняка она лучше разглядела и ту самую девушку, которая вам нужна!
Дворецкий со скучающим видом достал из кармана рубашки небольшой листок бумаги, развернул и монотонно зачитал вслух:
– Из показаний гражданки Лесниковой, организатора встречи Аристарха Заречного с читателями. Цитирую: «Журналистка представилась Инной Полозовой из Москвы. Она чуть выше среднего роста, стройная. На ней были солнечные очки в леопардовой оправе. Волосы темные, короткие, закрывают уши». Вот, собственно, и все.
– Найти Инну Полозову, похоже, не удалось? – спросил Рысаков с любопытством.
– Не удалось, – подтвердил Дворецкий. – Никакой Инны Полозовой на телевидении нет и не было. Никто не отправлял ее к Аристарху Заречному собирать материал для передачи. В подготовке программ, которые она упоминала, никогда не участвовала никакая Полозова. Все это десять раз проверено и перепроверено.
– И что это значит, по-вашему?
– По-моему, – охотно ответил Дворецкий, – мнимая журналистка была пособницей убийцы.
– А почему пособницей, а не убийцей? – спросил Рысаков, приняв комфортную позу и покачивая ногой в длинном носке с ромбиками. – Она запросто могла ухлопать писателя сама.
– Ничего подобного. Когда она покидала его дом, охранники слышали голос Заречного, который с ней тепло попрощался. Даже назвал ее «милая».
– Шустрый мужик, – похвалил Тихон, – времени даром не терял. И что из этого следует?
– Из этого следует, что Полозова его не убивала. Однако, возможно, находясь в доме, каким-то образом впустила убийцу внутрь. Так ловко, что охранники этого не заметили. И потом убийца ускользнул. А может быть, он как раз забрался в дом в тот самый момент, когда так называемая Полозова уезжала. Отвлекающий маневр.
– А на чем она уезжала? – тотчас задал вопрос дотошный Тихон.
– На такси, – ответил Дворецкий, внимательно наблюдая за лицом собеседника. – Только таксиста так и не нашли. Охранники на номер не смотрели, марку машины не запомнили, лица шофера не разглядели.
– В общем, козлы, а не охранники, – констатировал Рысаков.
– Розыскные мероприятия результатов не дали. В Ордынске есть городское такси, а там имеется база данных. Но в эту компанию вызов машины на адрес Аристарха Заречного не поступал. Вероятно, к дому приезжал частник, а он вряд ли откликнется на призыв милиции. Хотя – кто знает? Пока, по крайней мере, интересующий нас водитель не объявился.
– Я бы тоже не пошел в милицию добровольно, – признался Тихон и добавил, шевельнув бровями: – У хорошего мента всегда хватит воображения для того, чтобы повесить на вас какое-нибудь обвинение. Не принимайте на свой счет.
– Не беспокойтесь, – бросил Дворецкий, поднимаясь на ноги и направляясь к выходу. – На свой счет я принимаю только вклады.
– Ну и фрукт этот ваш Рысаков! – сказал Дворецкий, вваливаясь в номер, который они честно делили с Таней.
Ей досталась спальня, а ему комната с диваном, телевизором и большим столом, на котором он успевал изрядно насвинячить за очень короткий промежуток времени. Больше всего Тане досаждали окурки самых причудливых форм, коими Валерий наполнял не только пепельницу, но и вазочку для цветов, и металлический поднос для стаканов. Курил он хоть и не самую распоследнюю гадость, но однако же и не дамские сигаретки, которые пахнут жженой бумагой. Номер насквозь пропитался табачным духом, и казалось, что именно поэтому у двух ангелочков, изображенных на висящем над диваном панно, такой негодующий вид.
– Да уж, что фрукт, то фрукт, – согласилась Таня. – Тебе удалось узнать что-нибудь новое?
– Возможно.
– А что?
Таня стояла посреди комнаты с расческой в руке и пыталась усмирить волосы, которым, судя по всему, приснился кошмарный сон.
– Ну, я начал с первого убийства. Вернее, с трех первых убийств. Конечно, они связаны друг с другом, в этом нет сомнений. Романчикова, консьержка, Початков. С Початковым все как-то особенно непонятно. За что убили Романчикову мы не знаем, это тот самый главный вопрос, на который должно ответить следствие. Можно предположить, что консьержку убили за то, что она видела лишнее. Но за что убили Початкова? У тебя есть предположения?
– Конечно, – сказала Таня. – Его убил Веленко после пожара в фойе. Таким образом он отомстил Початкову за то, что тот вытолкнул красотку из-под падающей люстры и помешал самому Вадику совершить геройство.
– А серьезно?
– У меня масса предположений, и все дикие. А ты сам что думаешь по этому поводу?
– Думаю, их двое. Это мужчина и женщина. Кто-то из них связан с вашей труппой. Или состоит в труппе. Второй крутится поблизости. Дела они проворачивают вместе. Я полагаю, первые три убийства совершила женщина. Она переоделась в мужской костюм, вошла в дом, поднялась в квартиру Романчиковой и убила ее. Затем снова надела женские тряпки и, уже не таясь, вышла во двор. Консьержка не должна была обратить на нее внимание. Потому что к Романчиковой перед убийством приходил мужчина в шляпе. Именно это заинтересует милицию! Именно о мужчине будут расспрашивать консьержку оперативники. А не о дамочках, которые выходили из подъезда. Они будут думать, что убийца-мужчина ускользнул через черный ход, через чердак, вылез через окно… Ну, ты понимаешь. Тогда как на самом деле искать нужно было женщину.
Кстати, незадолго до смерти консьержка рассказала одному молодому оперативнику о блондинке с длинными волосами в красных брюках и светлом пиджаке. Инна Полозова – будем ее так называть – тоже была в светлом пиджаке.
– Ну, знаешь…
– Я настаиваю на том, что Романчикову, консьержку и Початкова убила женщина! Вряд ли мужчина совершил бы целых два, так сказать, лишних убийства подряд только под влиянием эмоций, без всякой подготовки. А вот женщина могла впасть в панику. Возможно, консьержка что-то почувствовала, даже остановила ее.
– А Початков?
– Понятия не имею, – пожал плечами Дворецкий. – Возможно, Початков просто узнал эту дамочку в красных брюках?
– Ну и что? Если кто-то находится неподалеку от места убийства, это еще не значит, что он обязательно попадет под подозрение.
– Когда-нибудь я узнаю правду, – пообещал Валерий, подбрасывая в руке зажигалку.
Проследив за ней взглядом, Таня неожиданно спохватилась:
– Кстати, ты не думаешь, что стоит пойти к Будкевичу и прямо спросить у него про портсигары?
– Надеюсь, ты шутишь, – буркнул Дворецкий, доставая из холодильника минералку и прикладывая бутылку к виску. – Если человек что-то скрывает, он не ответит на твой прямой вопрос. Он придумает такую правдоподобную ложь, что пальчики оближешь. Нет, эту загадку я должен разрешить иным способом. Возможно, мне придется выкрасть портсигары из номера режиссера и посмотреть, что он будет делать.
– Да уж, – скептически заметила Таня. – Глубокие мысли приходят в голову только в глубоком кризисе. Слушай, я все думаю. Ты сказал, что в деле замешаны двое – мужчина и женщина. Получается, что
