категорически возражаю, то могу приехать без купальника. Мне все это ужасно не понравилось, но я все равно поехала.
— И это ты пыталась меня побить?! — вспылил Максим. — Тебя выпороть мало! С ума сошла?
— Ты забыл, что мы ищем Кристину? Я же не просто так! Кроме того, у меня с собой всегда баллончик с газом. И еще я подстраховалась — оставила адрес своим родителям и отправила тебе сообщение. На тебя-то я как раз в первую очередь и рассчитывала, а ты…
— Я не получал сообщений!
— Но я посылала! Хочешь, покажу исходящие эсэмэски?
— Черт, неужели какой-то сбой в сети? — процедил Максим. — У меня довольно долго мобильник не работал.
— Ну, это теперь неважно, — махнула рукой Оксана. — Мы оба живы и здоровы, вот что главное.
Она положила горячую ладонь на руку Максима. Тот немедленно схватил ее и нежно пожал.
— Короче говоря, приехала я. Там оказалось еще штук пять таких же, как я, бессмысленных блондинок и две брюнетки. Знаешь, что там происходило?
— Догадываюсь, — хмуро сказал Максим.
— Мини-конкурс красоты и жюри из одного зрителя. Может быть, даже догадаешься, кто это был?
— Неужели Сергей Иванович Глушаков?
— В точку! Специалист по кадровым вопросам. Короче, предложение было прямолинейное и незамысловатое — годовой спецкурс с еженедельной стажировкой. Тестовое задание — пройтись по подиуму в купальнике. Если Сергей Иванович решит, что задание выполнено, стажируешься у серьезного бизнесмена, сопровождая его в деловых поездках.
— Эскорт-услуги?
— Они, родимые.
— Вот это сетевой маркетинг! В сети, значит, глупеньких девушек завлекают. Ох, и сволочи же!
— Я, как ты понимаешь, не стала дожидаться конца представления, так как побоялась, что меня оттуда не выпустят. Встала и сказала, что мне тяжело будет еженедельно летать с бизнесменами, так как я беременна и мне скоро рожать. Поэтому хочу поблагодарить «Орден белых маркетологов» и лично Сергея Ивановича за интересное предложение, но я ужасно спешу, так как на улице в машине ждет муж, капитан ФСБ.
К счастью, никто задерживать меня не стал. Однако Сергей Иванович не поленился самолично проводить меня до выхода из зала, где вот-вот должно было начаться дефиле в купальниках, и при этом ласково так намекнул — одно лишнее слово, и проблемы будущего материнства меня волновать больше никогда не будут. Да и муж вряд ли станет майором.
— Ничего себе дела! Тебе нельзя было одной туда соваться.
— Так тебя же все равно не было. И это стало важным шагом в нашем расследовании, согласись.
— Беспечность могут себе позволить женщины и дети, — пробормотал Максим. Оксана посмотрела на него непонимающе, и он объяснил: — Очень мудрая мысль из «Крестного отца». Короче, с твоей стороны это был идиотский, ничем не оправданный риск.
— Ах, ничем не оправданный? А ты хорошо изучил визитницу Кристины? — вспыхнула девушка.
— Конечно.
— А теперь смотри сюда. Вот та зеленая визитная карточка, которую мне дали «белые маркетологи»…
Максим с размаху ударил себя ладонью по колену.
— Конечно, и у нее такая же! Ты оказалась гораздо наблюдательнее меня. Ну, рассказывай дальше.
— Дальше что? Я убежала оттуда и потом все дрожала, проверяя, нет ли за мной слежки. В общем, дорога в «Орден белых маркетологов» для меня теперь закрыта.
— Ты документы там показывала?
— Да, на входе пришлось охраннику паспорт отдать, он записал данные.
— Плохо, конечно, но не смертельно. Надеюсь, мы этим орлам хвост прищемили так, что им не до тебя будет.
— Кто это — вы?
— Нет уж, ты мне сначала про вторую новость поведай. Которая просто новость. А уж потом я тебе кое-что расскажу. У меня новость всего одна, и она не просто новость, а ого-го.
— Зачем ты меня так заинтриговал? Теперь умру от нетерпения, — улыбнулась Оксана. — А вообще- то у меня к тебе просьба. Пока я бегала по городу с биодобавками, случайно встретила своего бывшего сослуживца. Мы с ним вместе в газете работали. Оказалось, у него серьезные проблемы — ему кто-то угрожает, а два дня назад на него напали прямо в квартире и оглушили. Знаешь, какая у него на голове шишка огромная.
— Ясно. А ты здесь при чем?
— Я совершенно ни при чем, просто он был в таком состоянии… Мне его стало жалко.
— Именно жалость превращает женщину в агрессора, — пробурчал Максим.
— Он очень хороший человек. Немного закомплексованный, но умный, порядочный и эрудированный. Ему надо помочь!
Печерников, которому ужасно не понравилось, что Оксана так нахваливает какого-то сослуживца, мрачно предложил:
— Приложи ему к шишке медный пятак. Тогда она быстрее пройдет.
— Максим! — возмутилась Оксана.
— Вот объясни, какое отношение имеет новость о твоем приятеле из газеты к поискам Кристины?
— Послушай, Бублейников сильный журналист, он может дать информацию об исчезновении Кристины в СМИ.
— Это будет прекрасным добавлением к той информации, которую распространяют в газетах и на телевидении мои друзья-милиционеры. Главное, эффект тот же, то есть нулевой. Ты сказала — Бублейников? Это фамилия или прозвище?
— Нормальная фамилия, Ленечка Бублейников.
Максима жалость Оксаны только раззадорила, и он теперь никак не мог остановиться.
— Ленечка? Ему сколько лет?
— На днях тридцать два исполнилось, — Оксана отвечала покладисто и как будто не замечала того, что ее партнер ехидничает.
— Он маленького роста?
— Нормального.
— Почему тогда Ленечка? Или это личное?
— Никакое не личное. Его в редакции все так называют. И я тоже.
— Ну и чего же вы с Ленечкой от меня хотите?
— Максим, ты меня ревнуешь! — наконец догадалась Оксана и просияла. Это ее сияние примирило Печерникова с получившим по голове Бублейниковым.
— Конечно, ревную. А что, не стоит? — спросил он. — Так что я могу для бедолаги сделать?
— Обеспечить защиту или вычислить тех, кто его терроризирует. Когда-нибудь он сможет нам пригодиться, вот увидишь. У него связи в самых разных сферах. Главное — он сейчас работает над одной потрясающей вещью. Хочешь, расскажу? Только имей в виду — это коммерческая тайна, никто не должен знать…
— Отлично, — рассмеялся Печерников. — Коммерческая тайна, которую передают из рук в руки, как эстафетную палочку. Твой приятель, видать, тот еще хранитель секретов. Впрочем, чтобы разжалобить женщину мужики готовы на все.
— Он меня не жалобил!
— Ладно, я займусь твоим Бубликовым, так и быть.
— Бублейниковым. Знаешь, еще Зигмунд Фрейд писал, что если искажаешь фамилию человека, значит, подсознательно его ненавидишь.
