– Думаешь, твой шеф тебя подозревает? Скажи это Егору, когда он позвонит. Может быть, тебя отпустят?
– А если убьют?
– Ты что?! – Вера схватила меня за руку и испуганно заморгала. – Ты думаешь?..
– Разве для них это представляет сложность? Зато никаких концов. Чик – и все.
– Но наши мужья... – растерянно произнесла Вера. – Я не слышала, чтобы людей убивали семьями.
– Мы с тобой много чего не слышали.
Я закашлялась. После выходных на природе у меня болело горло. Придется Горчакову, кроме сверхурочных, оплачивать еще и мой больничный. Меня немного познабливало.
– Да у тебя температура! – сообщила Вера, потрогав мой лоб. – Немедленно в постель!
И она повезла меня домой. По дороге мы купили самое необходимое – лимоны, витамин С и перцовый пластырь.
– Это все равно что горчичники, – пояснила Вера, – только пластырь не надо мочить.
Она приклеила мне пластырь на спину и заставила натянуть шерстяные носки. Потом заварила чай, сделала горячие бутерброды и удалилась, пообещав позвонить завтра.
– Завтра вторник. Я еще разок прокачусь вечером на вокзал, – сказала она на прощание. – Вдруг этот заход окажется удачным?
Ее не оставляла мысль найти еще каких-нибудь подруг по несчастью.
– Ладно, – согласилась я. – Только будь осторожна.
Ночью у меня поднялась высокая температура, я кое-как содрала с себя пластырь, который едва не прожег во мне дыру, включила свет и начала накачиваться жидкостью. Бабушка говорила: чем больше пьешь, тем быстрее спадает жар. В дело шло все – и ромашковый чай, и сок из холодильника, и шиповниковый сироп, и даже разведенное водой варенье. Примерно на четвертой чашке зазвонил телефон. Я посмотрела на часы: без десяти три. Неужели очередные неприятности?
– Алло? – спросила я осипшим голосом. – Кто это?
Трубка молчала. Это молчание показалось мне особенно зловещим. Скорее всего, потому, что за окнами было темно, в квартире – страшно, а меня всю ломало. «Наверное, Егор», – решила я. То, что он так долго не давал о себе знать, меня настораживало.
Утром я позвонила Липе и предупредила, что на работу не приду. Потом явилась Симочка Круглова. Ее просто распирало от нездорового любопытства – что это за мужчина целовал мне руки перед дверью? Она все знала о наших с Матвеем отношениях, поэтому ни чуточки не осуждала меня за легкомыслие.
– Это мой шеф, – неохотно призналась я.
– Потрясающий мужчина! – восхитилась Симочка.
– Он женат.
– Ну и что с того? Матвей тоже был на тебе женат, – резонно возразила та.
– У нас с Матвеем не было детей, – продолжала настаивать я. – А у шефа очаровательный сынишка. Притом совсем маленький.
Симочка с сожалением развела руками. Действительно, что тут скажешь?
– Хочешь я приготовлю чего-нибудь? – предложила она.
В этот момент раздался звонок в дверь.
– Открыть? – спросила она. – Или сделаем вид, что нас нет?
– Открой, пожалуйста. И впусти. Кто бы это ни был.
Симочка скрылась за дверью и через некоторое время ввела в комнату совершенно незнакомую мне крашеную блондинку. Вошедшая была маленького росточка, но очень аппетитная, в светлых брючках в обтяжку и коротеньком топе. Крошечную сумочку она держала перед собой, словно взволнованная просительница, пришедшая к благодетелю.
– Здравствуйте, – сказала она.
Даже мне, видевшей ее впервые в жизни, было понятно, что неуверенность, которую она сейчас испытывает, чувство для нее абсолютно нетипичное. Обычно дамочки такого сорта ведут себя иначе.
– Добрый день, – просипела я, откидываясь на подушку.
Меня бил озноб, и не было никакого желания заводить новое знакомство.
– Меня зовут Виолетта, – продолжала между тем блондинка, присаживаясь на стул. – Я... – Она замялась и, вздохнув, посмотрела в окно. – Матвей... Ваш муж, я имею в виду... Понимаете, я – та женщина...
– Понимаю, – я помогла ей. – Вы та женщина, с которой он был в день своей смерти.
– Да-да, – оживилась Виолетта. – Вот именно.
– И?
– Я думаю, что обязана вам сказать... – Она сосредоточилась, ее глаза перестали бегать и хмуро глядели прямо на меня. – Матвей в тот день, конечно, пил, но не слишком много. И я ни разу не видела, чтобы он принимал этот... как его...
– Доксепин, – подсказала я.
– Вот-вот. Матвей вообще не любил таблетки.
– Я знаю.
– Извините.
– Значит, вы думаете, это милиционеры наврали, что он был в стельку пьян?
– Я просто не знаю, что и думать, – призналась Виолетта. – Как бы то ни было, но я решила прийти к вам и все рассказать. Вы ведь имеете на это право.
Видимо, у Виолетты был какой-то особый кодекс чести.
– А вы в милиции об этом рассказали?
– Да, а что толку? Полупустую упаковку таблеток нашли в кармане его пиджака. И пить его никто не мог заставить насильно.
«Очень даже мог», – подумала я про себя, а вслух произнесла:
– Что ж, спасибо, что зашли. А теперь простите, у меня температура...
Симочка проводила совестливую Виолетту до двери, потом вернулась ко мне и присела на край кровати.
– Послушай, что происходит? – спросила она. – Ты ведешь себя так, будто точно знаешь, что случилось с твоим мужем.
– Это действительно так. Его убили.
Наверное, из-за температуры мне было абсолютно все равно, испугается Симочка или нет, и вообще, надо ли ей знать подробности происходящего?
– А из-за чего его убили? – нахмурившись, спросила соседка.
– Из-за меня. На меня наехали. Хотели, чтобы я стучала на своего шефа.
– Это того, что провожал тебя вчера до двери?
– Ну да. Я отказалась. Тогда они убили Матвея.
– И что ты?
– А что я? Теперь стучу. Потому что у меня есть еще родственники, которых мне не хочется потерять.
Симочка прикусила губу, некоторое время думала, потом спросила:
– Тебе хоть что-нибудь известно про этих людей?
Я невесело рассмеялась, закашлялась и сквозь кашель просипела:
– Кое-что.
– Послушай, Мариша, я не стану давать тебе советы, – повела бровями Симочка, – ты женщина умная и сообразительная. Я лишь внесу одно предложение.
– Давай, – разрешила я.
– Все, что знаешь, ты должна записать на видеокассету и спрятать ее в надежном месте.
– У меня нет видеокамеры.
– Ну, на аудиокассету. Все равно ты сейчас торчишь дома, возьми магнитофон и сделай запись. Так всегда поступают люди, которых шантажируют или запугивают. Вдруг с тобой что-нибудь случится?
– Вот спасибо-то!
