– Как выглядел? Прилично.
По меркам бомжа, это могло означать все, что угодно, поэтому Копейкин потребовал:
– А поподробнее нельзя?
– Высокий, – закатив глаза, начал вспоминать наш свидетель, – волосы темные, короткие. Откормленный мужик, здоровый.
– Усы у него были? – нетерпеливо вмешался Горчаков.
– Усы? А как же! Были усы. Руки, помнится, он все время в карманах держал. Приехал на такси.
Липа схватила Крылова за руку и изо всех сил ее сжала. Копейкин между тем ничем не выдал своего возбуждения.
– Так-таки на такси? – переспросил он. – Может, просто левака поймал?
– Такси, – уперся бомж. – Желтое, как сыр. И гребешок у него на крыше в клеточку.
– Можно попытаться найти машину, – неуверенно произнес Копейкин, обращаясь к Горчакову.
– Зачем? – раздраженно спросил тот. – Маньяк следил за ней, так что таксист наверняка скажет, что вез его примерно от того места, где Марина живет.
– Откуда вы знаете? Сомнительно, чтобы ему такая удача выпала – поймать такси как раз в нужный момент.
– Он мог поймать его заранее, и они с шофером просто ждали, когда «Опель» вырулит на шоссе, чтобы начать преследование.
– Скорее всего, так и было. Но у нас больше нет ни одной зацепки. Таксист – это последняя наша надежда.
Липа расплакалась. Ее кое-как успокоили. Молчаливые, они расселись по машинам и отправились домой к Копейкину – он жил неподалеку от меня. Он плотно сел на телефон и стал кому-то названивать. Наконец ему сообщили, что желтое такси с шашечками на крыше, вероятнее всего, принадлежит городскому автосервису. Было уже около двух часов ночи, когда Копейкину удалось наконец выяснить фамилию шофера, который подвозил пассажира к кладбищу.
– Сделайте обычный вызов, – посоветовал Горчаков. – Лучше мы ему заплатим за простой, чем будем заранее пугать милицейскими званиями.
Копейкин был покладист как никогда. Он согласился, и через полчаса диспетчер сообщила, что машина прибыла по адресу и стоит под окнами. Разговаривать с шофером отправились всем кагалом.
– Ого, какая компания! – весело воскликнул парень, сидевший за рулем. – Придется вам сесть поплотней.
Все четверо послушно утрамбовались, даже захлопнули дверцы.
– Куда едем?
– Ты не волнуйся, я сотрудник милиции, – сразу сказал Копейкин. – Поговорить надо. Мы твое время оплатим, так что расслабься.
Шофер моментально забыл об улыбке и, сняв руки с руля, повернулся к нему:
– Случилось что?
– Мы разыскиваем преступника. Есть версия, что ты его сегодня на кладбище возил.
– Здоровенный такой, с усами? – нахмурился шофер.
– Вот-вот, с усами. Откуда ты его вез?
– Из этого же района! – Шофер охотно назвал адрес моего дома.
Крылов с досадой хлопнул себя по коленям:
– Так и есть.
– Знаете, – оживился шофер, – кажется, он, когда расплачивался, из кармана кое-что уронил.
– Ну-ка, ну-ка, – заволновался Копейкин.
– Ничего особенного, мусор просто, – виновато сказал шофер. – Я просто так вспомнил. Мало ли что. Я эти бумажки сунул в пепельницу. Поищите там.
Копейкин щелкнул замочком пепельницы и засунул в нее палец.
– Да уж, наверняка он не паспорт с пропиской обронил, – проворчал Горчаков.
В пепельнице обнаружилось два пробитых билетика, а также смятая рекламка какого-то салона красоты из тех, что ежедневно распихивают курьеры по всем почтовым ящикам.
– Что это нам дает? – спросил Копейкин и сам же ответил: – Ничего. По названию салона в крайнем случае можно узнать район, но уж никак не точный адрес.
– Дайте мне, – попросила Липа. Разгладив бумажку на коленке, она прочла первую строчку объявления и взвизгнула: – Да вы что, слепые? Здесь же по-русски написано: «Уважаемые жильцы! В вашем доме открылся новый салон». В вашем доме! Не понимаете?
Горчаков с невероятным проворством выхватил у нее рекламу и уставился на нее.
– Салон называется «Василиса Прекрасная»! – воскликнул он. – Уж, наверное, можно узнать, где он находится!
– Если салон новый, то его вряд ли успели внести в справочники, – возразил Крылов. – Думаю, поиски отнимут у нас массу драгоценного времени.
– А я, кажется, знаю, где он находится, – внезапно ожил шофер. – Точно, знаю. «Василиса Прекрасная». У него еще крыша над подъездом сделана в форме кокошника. Он здесь недалеко, всего-то пару кварталов проехать.
Чтобы не остаться без транспорта, Горчаков пересел в свой автомобиль и пристроился в хвост желтому такси, которое неслось по городу на всех парах. Наверняка Липа подбадривала водителя всевозможными способами.
Вход в салон действительно был декорирован кокошником. Копейкин расплатился с ним и отпустил с миром. Озадаченные, они молча стояли перед девятиэтажным домом. Теперь предстояло вычислить квартиру усатого.
– Что же делать? – спросила Липа, снова собираясь реветь.
– Думать, – жестко сказал Копейкин.
– Игнат, – обратился Горчаков к своему помощнику. – Представь, что в руках этого типа твоя сестра и надо быстро узнать, за какой он дверью.
Крылов надолго задумался, потом внезапно ожил.
– Во-первых, – бодро сказал он, – перед каким-то из подъездов должен стоять Маринин «Опель». Ведь именно на нем они уехали с кладбища, не забыли?
– Черт побери! – пробормотал Копейкин. – Грош мне цена в базарный день. Как же я сам не догадался?
– И во-вторых, – продолжал Крылов, – время сейчас позднее, уже без четверти три. Если этот гад привез к себе Марину, он вряд ли сейчас спит и видит сны.
– Свет! – догадалась Липа. – У него должен гореть свет!
Все как по команде задрали головы вверх. Свет горел только в трех окнах.
– Итак, – быстро подытожил Крылов, – теперь надо зайти с другой стороны и поискать «Опель».
Вся четверка ринулась под арку во двор дома. «Опель» обнаружился возле одного из тех подъездов, где горел свет.
– Третий этаж, – отсчитал Копейкин.
– Господи, а теперь-то что делать? – спросила Липа. – Ведь мы не можем просто позвонить в дверь! Как только этот гад поймет, что мы пришли на выручку Марине, она тут же превратится в его заложницу. Вы понимаете?
Мужчины отлично все понимали.
– Нужна какая-нибудь хитрость, – сказал Горчаков. – Что-то из ряда вон выходящее, что заставит маньяка отвлечься от пленницы.
– Может, пожар? – предложил Копейкин. – Напустим дыма в квартиру...
– Повыскакивают все соседи. Ему останется только в «глазок» посмотреть, чтобы сообразить, что все это блеф.
– Что же делать? – Горчаков кусал губы от отчаяния.
В тот момент он уже точно знал, какие именно чувства ко мне испытывает.
– Подождите! – внезапно оживилась Липа. – Что, в сущности, нам нужно? Чтобы он открыл дверь,
