— Ой, легинеку, как подумаю, что в следующую весну не будет здесь ни одного хортика, гитлерюк не будет, и станут свободными наши Карпаты, то хочется пташкой полететь от села до села и крикнуть всем: «Люди добрые. Это последняя весна в неволе!»
На ее смуглых щеках запылал яркий румянец.
— Говори, Анця, еще говори! — попросил ее Мишка, сидя рядом на траве.
— Говорила бы я про это и не наговорилася бы. Да только спешу очень. А к тебе-то я по делу пришла. — Лицо девушки стало сосредоточенным. — Слушай, Мишко, отсюда, где ты пасешь коров, хорошо видно железную дорогу…
— Айно, Анця, видно, — подтвердил пастушок.
— Вот и считай, сколько за день пройдет поездов туда, на восток, и обратно.
— Это я могу, Анця! — с радостной готовностью согласился Мишка. — А только для чего?
— Нужно, легинеку.
— Партизанам нужно? — еще не веря своему счастью, спросил он.
— Так…
Эх, если б Мишка не боялся показаться Анце легкомысленным мальчишкой, он десять раз перекувырнулся бы на траве, запел во все горло. Наконец-то и он хоть немножко поможет партизанам! Знал бы об этом Юрко, он бы тоже порадовался за него.
Анця, посмотрев ему в глаза, поняла его состояние:
— Рад?
— Угу!
— Только о моей просьбе никому!
— Да что ты, Анця, меня не знаешь, что ли! — обиженно протянул Мишка.
— Знаю. Знаю и верю…
И все-таки Мишка не выдержал, перекувырнулся на траве разок.
Всю неделю он пристально следил за железной дорогой. Он даже с друзьями не встречался в эти дни. Как же! Партизаны доверили ему такое важное дело, а он будет зря время тратить на игры! «Еще прозеваю какой-нибудь поезд, а партизанам, может, верно все надо знать», — беспокоился мальчик.
В торбе у Мишки была настоящая кладовая. Там находились камушки, большие и маленькие, обозначавшие количество санитарных поездов и эшелонов с солдатами. Были там и желуди и еловые шишки. И хотя торба к вечеру оттягивала Мишке плечи, зато он без ошибки мог сказать, какие поезда и сколько их ушло на запад, сколько на восток.
— Ты настоящий партизанский разведник! — как-то похвали ли его Анця.
Мишке показалось, будто у него выросли крылья. Чудилось: взмахни руками — взлетишь.
«Партизанский разведник…» Он повторял мысленно эти слова весь вечер, пока не уснул. Ему всегда хотелось сделать что-то необыкновенное, чтоб Анця не раскаивалась, что назвала его так.
Полуденное солнце грело почти по-летнему. Коровы с жадностью щипали молодую сочную траву.
В воздухе носились еле уловимые нежные запахи цветущего терновника. Кусты так белели, что казалось, зима, поспешив уйти, позабыла сугробы снега.
Мишка остановился возле куста, облепленного пчелами. Маленькие труженицы гудели, перелетали с цветка на цветок.
— Ишь как спешат, — улыбнулся мальчик, наблюдая за работой пчел. — Небось знают, что весенний мед очень вкусный.
И вновь тишину прорезал визгливый гудок. Тяжелый эшелон остановился на полустанке. Видно, он поджидал встречный поезд.
«А что, если переплыть Латорицу и посмотреть, что везут фашисты? — пронеслось в голове Мишки. — Может, партизанам и это пригодится?»
Пастушок долго не раздумывал: чуть ли не кувырком спустился с холма, во весь дух перебежал дорогу и, наконец, очутился у реки. На лугу за селом собралось много малышей. Они играли в журавлика — прыгали на одной ноге, догоняя друг друга.
— Ну что, купались уже? — спросил их Мишка снисходительно.
— Что ты, Мишко. Да разве то можно? Смотри, гора снеговую шапку еще не сняла!
Откуда-то с той стороны, где блестела вершина, бежала река. Вода в ней еще холодная. Старшие всегда предупреждали детей: «Не смейте купаться в Латорице, пока снег не растает на вершине. Грех идти супротив нее. Накажет бог — простудитесь!»
Где-то за холмами просвистел другой паровоз. Тонкий, визгливый гудок точно уколол Мишку в сердце. «Встречный идет!» — убедился он окончательно и начал раздеваться. Движения его были порывисты. Забыл расстегнуть пуговицу у ворота — рубашка затрещала.
Дети мигом окружили Мишку:
— Ты и вправду будешь купаться? Не надо. Вода студеная! — отговаривали они.
Мишка, повернувшись лицом в сторону вершины, крикнул, нараспев растягивая слова:
— Эй, гора-а! Сними снеговую шапку, поклонись весне! Не хочешь — не надо! И я тебя ждать не буду! — и кинулся в холодную воду.
Казалось, сотнями иголок впилась в тело река. Дети визжали, что-то кричали ему вслед, но Мишка будто не слышал, не оглядывался. Стуча зубами, вышел из воды, спрятался за густыми вербами.
Почти рядом с рекой бежала железная дорога.
Через несколько минут мимо промчался встречный поезд с красными крестами на вагонах. «Ого! Опять раненых повезли, — заметил Мишка. — Сегодня уже третий такой…» Вскоре и от полустанка отошел состав. Паровоз, пыхтя и выбрасывая в небо клубы черного дыма, еле тянул в гору небольшой, но тяжелый состав. Мишка всматривался настороженно и внимательно. «Только четыре вагона с людьми… А то что такое? Ишь накрыли брезентами. Ага, дуло торчит. Наверно, танки…» — догадался мальчик. Он уже видел однажды, как по большаку шли танки. Грохот от их езды долго метался в горах.
— Один, два… — считал Мишка. — Девять танков и шесть машин. Да еще вагоны с фашистами, — повторял он. — Вот бы все это пустить под откос!..
Поезд прошел. Только узкая полоска дыма осталась позади, лениво застыв в воздухе.
Можно уже плыть обратно.
— Эй, Мишко, где ты пропадал? Мы уже думали, что ведьма тебя украла! — встретили его со смехом дети.
— Ведьмы я не видел, а вот вершина рассердилась — холодной воды напустила, — отшучивался Мишка. — Ух как я замерз!
— Давай мы тебя разотрем! — охотно предложили дети и принялись так усердно тереть его тело, что он вскрикивал. Но зато через несколько минут стало совсем тепло, точно кто-то закутал в теплое рядно.
Дети провожали Мишку, как героя. Еще бы! Он первый в этом году искупался в холодной горной реке.
«Я вернусь с Красной Армией!»
Мишка с нетерпением ждал вечера.
После полудня в село неожиданно вошел батальон хортистов. Фашисты облепили село, как муравьи добычу. Они расположились почти в каждой хате. Анця не чувствовала под собой ног от усталости. Она жарила гусей, пекла пироги. Платье ее, мокрое от пота, прилипало к спине.
— Быстрей, быстрей поворачивайся! — торопил ее хозяин.
Сегодня у него в гостях офицер Золтан Фекете — гроза партизан и коммунистов, так он говорит о себе.
Ягнус давно знаком с Золтаном, еще с тех пор, как хортисты пришли в Карпаты. Они вместе охотились за Андреем, сыном деда Микулы. Вместе искали учителя.
