института физкультуры. Он представился Сергеем Николаевичем и попросил Карину быть с ним максимально откровенной. С шуточками и прибауточками следователь больше часа выжимал из Карины соки. Разумеется, он попытался выяснить, нет ли у нее с начальником иных отношений, кроме служебных. Карина сделала свирепое лицо, и Сергей Николаевич тут же перевел разговор на другую тему.
Больше всего следователя интересовали последние часы Марьянова в офисе, а также то распоряжение, которое он якобы передал своей секретарше для Скворцова. Карина изо всех сил старалась не сбиться, излагая ею же придуманную версию.
— Скажите, — решилась она наконец задать самый главный вопрос. — В чем обвиняют Родиона Алексеевича?
— А его пока никто ни в чем не обвиняет, — ответил, улыбаясь, следователь. — Мы хотим разыскать его и допросить. Возможно, он знает, что произошло тем вечером на его даче. А он зачем-то скрылся.
— Почему обязательно скрылся? — горячо вступилась за шефа Карина. — Он на лыжах катается! Я уверена, он ни в чем не виноват.
— Никто и не говорит, что виноват, — завел свою шарманку следователь. — Кстати, вы ведь водите машину?
— Ну, вожу. Иногда. А что? — Душа Карины медленно опустилась в пятки. Вдруг она что-нибудь нарушила, когда везла Марьянова с дачи, и ее засекли на трассе?
— Прекрасно. И вы знаете, что скрыться с места дорожно-транспортного происшествия — виноваты или нет — противозаконно?
Карина молча кивнула — на права она сдавала недавно и теорию помнила вполне прилично.
— Так вот, скрыться с места преступления — значит нарушить закон. Испуг, эмоциональный шок в расчет не принимаются.
— А это точно преступление? — сделала наивные глазки Карина в расчете на то, что молодой человек сейчас умилится и что-нибудь полезное ей расскажет. — Может быть, все-таки несчастный случай?
Но Сергей Николаевич выдал свою дежурную улыбочку, покрутил в руках карандаш и вместо ответа спросил:
— Вы ведь хотите помочь Родиону Алексеевичу?
— Конечно, — согласилась она, не понимая, к чему клонит следователь.
— Тогда к вам огромная просьба. Если он объявится — позвонит или еще как-то даст о себе знать, — убедите его прийти к нам. Это в его интересах.
— А вы его тогда посадите в тюрьму?
— Зачем? Допросим, если будет надо — задержим. А в тюрьму — это как суд решит.
— Но если он не убивал никого?
— Тогда его оправдают. Но для начала надо его найти. Вдруг с ним тоже что-то случилось, а никто не знает. Помогите нам. Вы же можете помочь.
— С чего вы взяли? — Карина вынуждена была признаться, что следователь ее пугал. Она все время опасалась подвоха.
— Подумайте, где он может скрываться. Поговорите с сослуживцами, вдруг кто-то знает или догадывается.
— Но вы же их вызываете на допрос. Поговорите сами.
— Ну, с вами они могут быть более откровенны, — ухмыльнулся следователь, подписывая Карине пропуск.
К вечеру, устав от неопределенности, сотрудники агентства стали группироваться в районе приемной. Они надеялись, что кто-нибудь из руководства — Игорь Скворцов, Аркадий Конокрад, Гриша Березин или даже, на худой конец, Карина Крупенникова — скажут наконец что-нибудь ободряющее, что укрепит их веру в генерального директора и вселит надежду на благополучное завершение ужасной истории.
— Бред какой-то, — мрачно гудел главный аналитик агентства Костя Суворов. — Чтобы Родион кого-то убил? Абсурд. У него все было в полном порядке. Зачем ему криминал?
— А если это любовь? — взволнованно предположила юная блондинка Лиза Никифорова из клиентского отдела. — Неразделенная! Из-за любви даже сильные мужчины теряют голову и готовы на все!
— Ах, Лиза, — приобнял ее за плечи Иван Пегов, занимавшийся в агентстве сувенирной продукцией. — Ты слишком молода и поэтому не знаешь, что сильные мужчины не сходят с ума от любви. Это как раз удел слабых и безвольных. А Родион не таков.
— Родион Марьянов — и неразделенная любовь? — оживленно включился в разговор Вадик Куц. — Это так же невозможно, как Роман Абрамович и ипотечный кредит!
Вадик был мастер рекламного слогана и брендовой фразы, поэтому мыслил образно.
Здесь же толкалась Ванда Конокрад. С маской скорби на лице, она была похожа на персонаж древнегреческой трагедии, только без разодранных одежд и пепла на голове. Сделав несколько кругов по приемной, Ванда выходила в коридор и, пройдя его из конца в конец, возвращалась назад. Каждого, кто попадался ей на пути, она сначала обязательно спрашивала, где ее муж. Потом, громко всхлипнув, произносила одну и ту же фразу: «Как они могли такое подумать!» — имея в виду беспардонность милиционеров, которые вообразили себе, что Марьянов — убийца.
Наконец появился Аркадий Конокрад, которого как раз только что отпустил следователь. Ванда, не дав мужу поговорить с сослуживцами, уволокла его на лестничную площадку — она хотела первой узнать все новости.
— А вам не кажется, что нам сейчас очень пригодился бы наш любимый клиент, Савелий Львович Триллер? — сказал Андрей Звонарев.
— Ой, не надо! — почти хором закричали все присутствующие дамы.
— Нет, я в том смысле, — развил свою мысль начальник клиентского отдела, — что он ведь и экстрасенс и все такое прочее. Пусть подключится, поможет милиции.
— Чем, интересно, он может ей помочь? Снимет с милиции порчу и сглаз? Или осчастливит своим вниманием женщин в погонах? — язвительно поинтересовалась секретарь Скворцова Алена.
— Он же еще и специалист по ядам, целую энциклопедию написал. А тут как раз отравление. Вот пусть и проконсультирует, если нужно. Вдруг Родиону поможет? Они там могут чего-то и не знать.
— Если где и работают хорошие эксперты, так это в милиции, — сказала Карина. — Зачем им еще Триллер?
Абсолютно бестолковый рабочий день подходил к концу. Карина с нетерпением ждала, когда начнут расходиться сотрудники, — через час у нее была назначена встреча с Петром Чижовым. После нее она собиралась бежать к Марьянову и срочно начинать конкретную отработку самых перспективных версий.
Они просидели за кухонным столом почти до трех часов ночи, пока Карине не стала названивать перепуганная мама.
— В общем, уже кое-что, — резюмировал Родион, у которого заметно улучшилось настроение.
— Да, — согласилась Карина, — с этими версиями можно работать.
— Думаю, можно. Слушайте, ну вы даете! Планирование, построение следственных версий… Версии общие и частные, первоначальные и последующие, оправдательные и обвинительные, маловероятные и типичные… Я восхищен. Не догадывался, что рядом со мной находится ас сыскного дела.
— Никакой я не ас. Посидела в Интернете, походила по нужным сайтам, людей послушала, — махнула рукой Карина и отхлебнула остывший кофе. — Насчет планирования очень хорошо написано. Что нет двух одинаковых преступлений, поэтому и план по каждому конкретному преступлению — индивидуальный. Каждый раз это должен быть новый оригинальный продукт ума и вдохновения.
— Вдохновения у меня хоть отбавляй, — пробормотал Марьянов.
— Это я к тому, что мы сможем сработать не хуже милиции. А то и лучше! Потому что для нас это вопрос жизни и смерти.
— Для меня, а не для нас, — напомнил Родион. Но Карина не обратила на его замечание никакого внимания. Сама она точно была в ударе.
— Что же касается версий… Мы сейчас отбросили маловероятные и решили сосредоточиться на наиболее вероятных. У нас их получилось три. Пробежимся еще раз?
— Пробежимся, — с готовностью прилежного ученика кивнул головой Марьянов. — В первую очередь нас интересуют люди, которые имели возможность отравить пирожные. Меня мы исключили.
