которая прожгла ее насквозь. По всему ее телу мощной волной прокатилась судорога ужаса, она отчаянно забилась и наконец потеряла сознание.
Очнулась она в собственной машине, за рулем, пристегнутая к водительскому сиденью ремнем безопасности. Ключи торчали в замке зажигания, сумочка лежала рядом. За открытым окном царила ночь, плотная и жаркая, как черное одеяло. Где-то далеко впереди мерцали фонари, и Сабине стоило немалого труда сообразить, что ее автомобиль стоит на обочине узкой асфальтовой дороги, которую с обеих сторон окружает лес. Вокруг не было ни души, и только невидимые ночные птицы время от времени ухали и шелестели крыльями.
Немного придя в себя, она сразу же завела мотор и, когда тот привычно и уютно зарокотал, поспешно подняла стекла. Плечо саднило, и Сабина инстинктивно дотронулась до него рукой. От этого прикосновения ей стало так больно, что слезы сами собой брызнули у нее из глаз. «Эта тварь укусила меня!» – вспомнила Сабина, и ее чуть было не стошнило от отвращения. Кое-как включив свет дрожащими руками, она принялась рассматривать рану. Это был багровый след от зубов, вокруг которого чернели запекшиеся капли крови.
Тихо поскуливая от ужаса, Сабина бросилась искать мобильный телефон, но его не было. Сообразив наконец, что помощи ей ждать неоткуда, она постаралась сосредоточиться, включила фары и осторожно нажала на педаль газа. Машина тронулась с места и покатилась вперед, освещая небольшой участок дороги впереди себя. Сабину трясло от страха, а влажные пальцы то и дело соскальзывали с руля, отчего машина неуклюже виляла из стороны в сторону.
Ей казалось, что до города она добиралась целую вечность. Всю дорогу нервы ее были натянуты, как струна, и лишь очутившись на знакомых, залитых вечерними огнями улицах, Сабина смогла немного расслабиться. Тут же слезы потоком хлынули у нее из глаз, поэтому в травмопункт, находившийся неподалеку от родительского дома, она явилась зареванной и абсолютно несчастной.
– Меня покусали! – рыдала она, хватаясь за рукава белого халата, который возник перед ее глазами. – Какая-то тварь!
– Тварь? – удивился врач, оказавшийся небритым дядькой, похожим на лесного разбойника. Таким почему-то всегда выпадает работать в ночную смену. – Всего лишь маленькая собачка! Прекратите за меня цепляться, вы мне мешаете.
– Маленькая собачка? – Сабина сразу же перестала рыдать и уставилась на врача с тревожным изумлением.
– А что, вы разве сами не знаете, кто вас укусил? Это плохо, – заявил тот, обрабатывая рану. – Домашняя собачка или бездомная? У нее, случайно, слюна не выделялась изо рта?
– Я не видела, – ответила Сабина напряженным тоном. – Я сидела на лавочке в парке, было темно.
– Хорошее занятие, – похвалил доктор, – сидеть ночью на лавочке в парке.
Он сосредоточенно делал свое дело. Сабина несколько раз хлюпнула носом, удостоверившись, что плакать ей больше не хочется.
– А вы уверены, что это была именно собачка? – спросила наконец она. – Может, какая-нибудь другая… живность?
Голос ее дрогнул. Она была готова к тому, что врач сейчас насмешливо скажет: «Любите фильмы ужасов?» Однако тот наморщил лоб и раздумчиво сообщил:
– Ну, может быть, кошка. Хотя я не слышал о кошках, которые в парках бросаются на людей. Возможно, вас тяпнула обезьяна. Слушайте, я вот так сразу не могу сказать. Сейчас возьму пробы, и через некоторое время мы все узнаем.
– Обезьяна?! – Сабина задохнулась от догадки, которая внезапно пришла ей в голову. – Доктор, а вы когда-нибудь видели выступление иллюзиониста Эдемского? Ну, может, по телевизору?
– Это у которого депутаты бесследно исчезали? – улыбнулся врач. – Видел, а как же. Талантливый мужик.
– А вы не помните, номера с обезьяной у него не было?
– Что это вас так обезьяна взволновала? – удивился врач. – Вы, случайно, не с Эдемским в парке на лавочке сидели?
– Ну… Я с ним знакома.
– Кажется, была у него мартышка на сцене. Но, честно вам скажу, выглядела она вполне безвредной, ходила в юбочке, очень забавная зверушка! Конечно, даже забавные зверушки иногда кусаются. Только я не думаю, что, отправившись на свидание, ваш иллюзионист выпустил своего питомца побегать. Мартышки – те же дети, за ними нужен глаз да глаз.
После этих его слов Сабина так глубоко погрузилась в свои мысли, что пропустила мимо ушей все врачебные инструкции. Она почти не помнила, чем закончились процедуры и как она добралась до родительского дома. Отчиму она сказала, что упала и здорово ударилась плечом. Поэтому ей сделали перевязку.
– Ты забыла дома мобильный телефон, – сказал отчим. – Тебе звонила куча народу.
Сабина точно знала, что сегодня днем телефон был у нее в сумочке. Вероятно, подбросив его родителям, похитители хотели показать, что они всесильны и безнаказанны. Ну что же, пока это действительно было так.
Бедолага налила себе большую чашку чая, положила туда ложку меда и дольку лимона, завернулась в халат и подошла к окну. Ей хотелось выбросить из головы все страхи, ни о чем не думать и ни о чем не вспоминать. Привычная картина за окном немного успокаивала Сабину. Она смотрела сверху на старый двор, на песочницу с «мухомором», на свежевыкрашенные лавочки, которые блестели в лунном свете так, будто были облиты глазурью, и постепенно приходила в себя. Вдруг на дорожке, затененной кустами боярышника, Сабине почудилось какое-то движение. Сначала она подумала, что это собака, но потом из глубокого ночного сумрака появилась темная фигура. Она двигалась в странном замедленном темпе. Узкие брюки, спортивная кофта с надвинутым на глаза капюшоном. Словно оживший робот, фигура прошла под окном, завернула за угол и исчезла. Если это был призрак Лены Чарунги, то после сегодняшнего кошмара особого впечатления он на Сабину не произвел.
Когда глаза у нее начали слипаться, она попросила отчима не будить ее, легла в постель и спала беспробудно двенадцать часов подряд. Вероятно, «лесной разбойник» вкатил ей дозу снотворного, за что она потом вспоминала его с благодарностью.
Проснувшись, Сабина почувствовала себя родившейся заново. Голова была ясной, мозг работал четко, в теле чувствовалась удивительная легкость. Страх и ужас, бушевавшие в ее сердце вчера вечером, бесследно исчезли. Подчинившись порыву, она позвонила Звонареву и с удовольствием выслушала рассказ о том, как ловили банду Гришкиных, морили мух и чинили заводскую вентиляцию. Так она укрепила свою веру в то, что призраки – не более чем химера. А все существующее на свете зло творят люди, зараженные вирусом безумия. У этого вируса множество штаммов, и в крови каждого безумца он свой, отличный от других. Поэтому безумец убивает, мучает и пугает, подчиняясь приказам личного демона, который пожирает его гены.
Рассчитывая запугать Сабину, вчерашние похитители добились прямо противоположного – она разозлилась и собралась. Если они думают, что она деморализована и еще долго будет валяться в постели, наглотавшись валерьянки и надев носки из собачьей шерсти, то здорово ошибаются – она уже снова готова к драке. Только теперь она станет гораздо более бдительной, не следует есть и пить, где попало. А когда стемнеет, не будет слоняться по улицам, а запрется дома на десять замков. И еще хорошо бы заручиться чьей-нибудь помощью. Но только, конечно, не Петькиной, не маминой и не Тамариной. Из близких людей, которые постоянно за тебя волнуются, получаются не сильные воины, а обыкновенные паникеры.
Сабина позвонила Дьякову, но он не подошел к телефону. Она хотела обратиться к Тверитинову, но в последнюю секунду передумала. Нет, не теперь. Любовные переживания лишают человека сил и туманят сознание. Услышав его голос, она может сойти с дистанции. А раскисать ей сейчас никак нельзя, потому что все безумные события предыдущего дня доказывают только одно: она слишком близко подобралась к разгадке. Теперь нужно лишь собрать воедино и проанализировать все добытые ею факты. А также детали, мелочи, размышления и догадки людей, которые были связаны со школой номер пять города Перова или с ее повзрослевшими учениками.
Больше всего она опасалась, что Вадим Баландин, известный альпинист,
