стола. И подбородком указал на Маргариту.
– Жертва бытового газа, – громко пояснила Ульяна, намертво заткнувшая своим телом выход из столовой. – Она сбежала с места происшествия. А обломки ее дома сейчас разбирает кран.
– Разве мы все еще принимаем беженцев из развивающихся стран? – удивленно спросил старик. Вот он-то уж точно был глухой, как тетерев.
– Уже давно нет никаких развивающихся стран, – резко сказала Надя. – Они все развились и нас обогнали.
– Это невеста нашего Игорька, – ласково объяснила старику его жена, статная седая дама с пепельными волосами, уложенными красивой волной. – Я же про нее тебе говорила, Тиша.
Она сидела между мужем и своей дочерью Зоей, и ее спина была такой прямой, словно она носила корсет из китового уса. Крупный жемчуг на шее и в ушах делал ее похожей на стареющую актрису, и, пожалуй, именно из-за нее вся сцена чаепития походила на театральную постановку.
– Я Элина Аркадьевна, – улыбнулась она и тотчас повернулась к экономке: – Розочка, позаботьтесь о Рите. Ей нужно умыться, и вот, коленка у нее разбита. Сделайте повязку. А потом Риточка придет пить с нами чай, и мы познакомимся, как полагается.
– Не думаю, что она придет, – повел бровью Вечерников. – Она еле на ногах держится. Более тесное знакомство придется отложить до завтрака. Рита, пойдемте.
Он взял ее за руку и потащил за собой, сообразив, что просто так она не двинется с места. Кажется, она сейчас просто заснет стоя, как изможденная лошадь.
– Такое происшествие, а Игорь, как назло, уехал в командировку! – донесся до них из столовой Зоин голос.
Вечерников скрипнул зубами. Он был уверен, что его обязанность – довезти братнину невесту до дома. А там уж он сдаст ее на руки женщинам, и они сами будут с ней возиться. И вот вам! Женщины негласно признали, что он – ее опекун, и продолжают гонять чаи.
– Роза, сделай что-нибудь, – попросил Вечерников, доведя Маргариту до ванной комнаты. – Я дал ей глотнуть коньяка, и ее развезло. Помой ее и положи спать.
«Помой и положи спать!» – вяло возмутилась Маргарита про себя. Как будто она не женщина, а морковка. Ее сейчас поскребут и заложат на хранение до тех пор, пока не вернется Квитковский. А когда он вернется, то устроит большой тарарам. Вот смеху-то будет! Маргарита ухмыльнулась во весь рот. Роза обняла ее за талию и повлекла внутрь, в сверкающий мир кафеля и зеркал – нежно-голубой, словно вода в лагуне.
Маргарита четко знала, что все-таки нужно поблагодарить Вечерникова. Поэтому извернулась всем корпусом и жарко выдохнула ему прямо в лицо:
– Спасибо за все.
Она пахла, как содержимое его фляжки, разбавленное духами. А круги вокруг глаз делали ее похожей на очковую змею. Ему захотелось немедленно и собственноручно ее умыть, и он едва удержался от соблазна. Но вместо этого бросил:
– Ерунда. – И размашистым шагом двинулся дальше по коридору.
Роза оказалась крепкой маленькой женщиной с полными руками и пышной грудью. Впрочем, недостаточно крепкой для того, чтобы справиться с пьяной Маргаритой. В душевую кабину та упрямо не шла, а попытка усадить ее в ванну ни к чему не привела. Кое-как разоблачившись, она закинула одну ногу внутрь, а вторую оставила на коврике и так и стояла, голой попой кверху, упершись нижней челюстью в бортик. Роза попыталась оторвать ее и перекинуть внутрь, но побоялась, что та свалится и расшибет голову.
Тогда она вернулась к двери, приоткрыла ее и громко крикнула:
– Ульяна! Бегом ко мне!
Та явилась через минуту, хлопая тапками.
– О, картина Репина! – сказала она и засучила рукава.
Огромная тень упала на Маргариту, и ей почудилось, будто на нее движется каток. Ульяна оказалась нежной, как динозавр, и, завалив свою жертву в ванну, собственноручно пустила воду, даже не попробовав, насколько она горячая.
Роза схватила флакон с пеной, но помощница отобрала его и не дрогнувшей рукой вылила половину под струю:
– Она грязная, как черт. Надо ее хорошенько отдраить.
Бывают в жизни моменты, когда человек чувствует себя голым. А если ты уже голый, то чувствуешь себя так, будто с тебя живьем содрали кожу. Ульяна стояла, подбоченясь, и разглядывала не покрытую еще водой Маргариту с огромным неудовольствием.
– Только погляди на нее, – сказала она экономке. – Прямо куриный суповой набор – одни кости и волосы. И чего Игорь Антонович в ней нашел? Лучше бы женился на мне – горя бы не знал. Уж я бы его любила...
– Ты уже любила нашего садовника, – проворчала Роза, намыливая ярко-синюю мочалку, похожую на морскую звезду. – Теперь у него бессонница и смещение позвонков.
Через минуту коленка дала о себе знать, и пришлось высовывать ногу из ванны, сушить и мазать ее болеутоляющей мазью.
– А нога-то, – не унималась Ульяна, схватив Маргариту за пятку. – Куриная лапа, а не нога.
Маргарите не нравилось упрямое сравнивание ее с курицей, но сил на то, чтобы дать грубиянке достойный отпор, не было никаких. Поэтому она только пускала пузыри и стонала, изо всех сил стараясь не заснуть из опасения, что ее случайно утопят.
Наконец страдалицу извлекли из купальни, завернули в огромное полотенце, обхлопали со всех сторон и переодели в заранее нагретый халат. Румяная Маргарита, оттертая от старой косметики, выглядела хорошенькой и свежей. Волосы, умащенные кондиционерами и кремами, тщательно высушенные феном, лежали волнами, прямо как у Элины Аркадьевны.
– Теперь – в постельку, – проворковала Роза, довольная делом рук своих. – Вот какая хорошенькая получилась девочка.
– Как цыпленочек, – согласилась Ульяна, упорно не желавшая расставаться с полюбившимся сравнением. Наклонилась к Маргарите и спросила: – Сама дойдешь?
– Не дойдет, – ответила вместо нее экономка. – Не видишь, ее совсем разморило.
– Жаль, – ответила Ульяна. – Придется ей пока тут посидеть, потому что ты ее вряд ли доволочешь, а мне надо в уборную.
Словно в подтверждение того, что ей действительно надо, в ее утробе что-то заворочалось и забулькало, словно там находился вулкан, готовившийся к извержению. Не слушая возражений, она развернулась и вышла, грузно топая.
Роза растерянно посмотрела на Маргариту. Та закрыла глаза и уже валилась на бок, грозя сползти на пол и распластаться на влажном коврике. Пришлось снова звать на помощь. Роза приоткрыла дверь, выпустив в коридор порцию душистого пара, и зычно крикнула:
– Валерий Васильич! Пойдите сюда! Скорее!
Почти сразу появился Вечерников. О том, что Маргариту сейчас моют в их ванной, он забыть не мог ни на секунду и, в общем-то, все это время ничего не делал, просто стоял у окна в своей комнате и курил.
– Вы сказали, ее нужно уложить спать, а я не знаю как, – пожаловалась экономка. – Ульяна сидит в уборной.
– Отлично, – процедил Вечерников.
Главное правило – не трогать чужих девиц – снова придется нарушить. Возлюбленная его братца дремала на табуретке в толстом махровом халате, который, конечно же, распахнулся, показав ему обе ножки с круглыми коленками.
– Вставайте, – приказал он, сердясь на нее за то, что она так расслабилась. Зашел сзади, обхватил ее за талию и потащил вверх. – Держи, Роза, а я сейчас подхвачу.
После многочисленных попыток заставить Маргариту хоть как-то двигаться Вечерникову пришлось-таки взять ее на руки. Она немедленно обняла его за шею и склонила причесанную головку к плечу. Нежно- розовая кожа аж светилась, и пахло от нее всей парфюмерией на свете. Не женщина, а марципановая
