– Необычный, – подсказал Дубняк. – Чтобы ни с чем не спутать.
Корнеев пожал плечами:
– Ну вот, к примеру. Вопрос: «Вы страдаете болезнью Альцгеймера?» Ответ: «Нет, у меня склероз».
Медведь поднял брови в немом вопросе, а Лайма неопределенно кашлянула. Не могла же она в самом деле критиковать парня, который поступал к ней в подчинение и которого она еще совсем не знала! Ведь если бы ее саму заставили придумать пароль, она бы немедленно стушевалась. На ум приходил только славянский шкаф.
– Отлично, – пробормотал Дубняк, который одобрил бы что угодно, даже цитату из «Трех поросят». – Замечательно. Я сообщу это Вадиму. Вернее всего, с вами будет встречаться именно он. Только он или я. Потому что операция секретная.
– А зачем тогда пароль? – спросил Медведь, не меняя тона. – Вас обоих мы знаем в лицо.
Дубняк, которому надоели дополнительные вопросы, на секунду замер, потом пробормотал:
– Мало ли... Может, мы будем загримированы.
– А если на пароль ответит кто-то другой? – не отставал тот.
– Только он или я! – прикрикнул Дубняк, и Медведь заткнулся.
Лайма стала понимать, до какой степени парень все любит разложить по полочкам. Из-за этого у Ивана с порывистым Корнеевым впоследствии случались постоянные стычки.
Некоторое время назад при выполнении задания Медведь получил травму позвоночника, в целом был излечен, но кое-какие ограничения остались, и его уволили в запас. На следующий день после увольнения его подхватил расторопный Дубняк. И дал сверхсекретное поручение. Медведь, готовившийся к бесславному будущему, так воодушевился, что отнесся к предстоящей миссии с ужасающей серьезностью.
Нет-нет, группа получилась потрясающей! Просто несчастье какое-то, а не группа. А посмотреть со стороны – так не придерешься. Ему, Дубняку, ничего не грозит. Они переругаются друг с другом, задание, конечно, провалят и в конце концов падут смертью храбрых. Сказка!
– Каждый из вас будет жить двойной жизнью. Постарайтесь, чтобы две эти жизни никогда не пересекались. Даже если вы вечером возвращаетесь домой с простреленной ногой, должны шагать, как цапли на болоте, чтобы соседки на лавочке ничего не заподозрили.
– Ясно, – неожиданно откликнулся Корнеев. В кармане у него что-то противно чирикнуло. Возможно, он подал голос как раз для того, чтобы заглушить звук.
– И последнее. – Дубняк потянулся к сумке с оружием и достал из наружного кармашка пакет. – Вот ваши документы.
– Зачем документы? – вырвалось у Лаймы.
Ей страшно не хотелось связываться с фальшивым паспортом. Что с ним делать? Заменить его на настоящий? Или носить с собой сразу два паспорта и доставать по мере надобности то один, то другой?
– Вы теперь Ольга Удальцова, не забыли? – строго спросил Дубняк и повернул голову к мужчинам: – Для вас она – Ольга. Смотрите, не ошибитесь.
Как выяснилось на следующий же день, они могли называть ее хоть царицей Хатшепсут – индусы не различали нюансов русской разговорной речи, им все было до лампочки.
– Как мы будем поддерживать связь? – спросил Медведь. – Между собой?
– Здесь, в сумке – три мобильных телефона, зарегистрированных на подставных лиц. До определенного момента можете ими пользоваться.
«Интересно, когда наступит этот определенный момент, – подумала Лайма. – Неужели я сама должна это решить?» Дубняк тем временем раздал им телефоны и пояснил:
– В телефонной записной книжке вы найдете собственный номер и номера друг друга, больше там ничего нет, так что не запутаетесь. – И он хлопнул себя ладонями по коленям. – Итак...
Лайма, у которой от волнения кружилась голова, боялась, что не сможет твердо стоять на ногах. Еще бы пара минут, чтобы прийти в себя...
– Можно сказать вашему Вадиму, чтобы он больше не попадался на глаза моему жениху? – выпалила она, пытаясь выиграть время.
Дубняк повернулся к Лайме, несколько секунд смотрел ей в переносицу, после чего позволил себе удивиться:
– Конечно. А Вадим что, попадался? И что он ему сказал? Вашему жениху?
– Он назвался моим недавно найденным братом, выросшим в Хибинских горах.
Дубняк так удивился, что у него отвисла нижняя губа. И Медведь удивился, и даже потусторонний Корнеев поднял на Лайму вполне осмысленный взор. Впрочем, в тот момент она еще не подозревала о глубине пропасти, которая временами отделяет Корнеева от реальности.
– Как только вы посадите Бондопаддхая в самолет, можете считать свою миссию завершенной, – сообщил Дубняк, решив не комментировать действий помощника.
Вадим ему необходим, хотя и не посвящен в детали операции. А уж об истинных намерениях Дубняка не подозревала ни одна живая душа.
Когда они вышли в коридор, Дубняк сказал, обращаясь ко всем членам группы одновременно:
– Про этот адрес можете забыть. Сегодня вечером сюда въедет большая и дружная семья из Казахстана. Детишки, комоды, фикусы, цветной телевизор...
Лайма посмотрела на Медведя с Корнеевым и поежилась. Ну и ребята ей попались! Один – слишком сильный, а второй чересчур красивый. Интересно, что они думают о ней? Наверняка ничего хорошего. Приходилось ли им когда-нибудь подчиняться женщине? У нее уже был опыт усмирения мужчин, которые не желали ходить под начальником-женщиной. Но кто были те мужчины? Вахтер, да слесарь, да еще обиженный судьбой мастер спорта по шахматам на пару с выпивающим физкультурником. Тут же совсем другое дело. Задачка не из легких.
И еще. Если этого Бондопаддхая решили убить, то каким образом они смогут его защитить? Снайпер в любой момент способен подстрелить человека, и никакие телохранители его не спасут. Это же всем известно! Будь иначе, многие современные политики и бизнесмены остались бы в живых.
Лайма решила подумать об этом завтра. Возможно, мужская половина группы «У» знает, как организовать охрану важной персоны. Все-таки они настоящие специалисты, а не такие самозванцы, как она.
– Вадим вас подвезет, – обратился Дубняк к Лайме. – Выйдете из машины в людном месте, до дому будете добираться своим ходом.
Лайме меньше всего хотелось общаться с надменным Вадимом, но препираться по столь ничтожному поводу не имело смысла. Поэтому она коротко кивнула, соглашаясь.
– Выходите первыми. Как пришли. – И Дубняк хлопнул Вадима по спине, а Лайме просто кивнул.
Хотя она ни чуточки не удивилась бы, если бы ее он тоже хлопнул. Среди этих людей она никакая не женщина, а спецагент. А отношение ко всем агентам должно быть одинаковым.
Очутившись в подъезде, они с Вадимом гуськом спустились по ступенькам, попав из затхлого подъезда в духоту улицы. Во дворе почти ничего не изменилось. Только под липой нарисовалась молодая мамаша, а в песочнице вместо кошки сидел ребенок с совком наперевес. Увидев его, Лайма немедленно вспомнила про Петю Кисличенко. Судя по молчанию мобильного, его мать так и не объявилась. Уже не оставалось никаких сомнений в том, что Соня попала в беду.
– Отвезите меня к станции метро возле работы, – попросила она Вадима, когда они тронулись с места.
Именно отсюда в пятницу вечером исчезла Соня. До ее дома можно добраться пешком за десять минут. Вадим подвез Лайму к остановке и, не поворачивая головы, сказал:
– Дверцей сильно не хлопайте.
– Как я могу? – пробормотала Лайма.
Выбралась на улицу и смешалась с толпой. После встречи на конспиративной квартире все вокруг казалось ей странным и нереальным. Как будто она не обычная женщина, но должна это скрывать и маскироваться под обычную. Возможно, именно так чувствует себя инопланетянин, затерявшийся среди жителей другой планеты. Лайма ощущала некую отдельность ото всех. Отчуждение. Тайна жгла ее изнутри, словно она проглотила раскаленный уголек. Даже Любе Жуковой нельзя рассказать обо всем! А Болотов? Что делать с ним?
