пить.
Лайма покосилась на него, но совета послушалась и некоторое время молча наслаждалась горячим кофе. Потом перестала жмуриться, вздохнула и попросила:
– Ну, приступай. Помогла ли тебе логика? Что ты можешь сказать об этих двух штучках, Нине и Дарье?
– Не было никаких Нины и Дарьи, – оглоушил ее Корнеев. – Девушка была одна. Одна и та же. Она морочила голову двум братьям одновременно. Хотелось бы знать, как ее зовут на самом деле.
Лайма, которая видела все то же, что и Корнеев, не смогла смириться с тем, что его ум оказался прозорливее, чем ее. Все представительницы прекрасного пола втайне убеждены, что, поскольку мужчина рожден женщиной, он – вторичный продукт.
– Господи, да с чего ты это взял?!
– Лайма, ты просто невнимательная. И в одной, и в другой квартире, может быть, пару раз ночевали, и только. Никто там не жил. У авантюристки, которая разыграла партию с Леджерами, наверняка есть собственное жилье. Девица только делала вид, что проживает на заданной территории. Принесла туда самые незамысловатые вещички. Иными словами, всякую дрянь, которая ей дома не нужна.
«Плодотворная мысль», – подумала Лайма, терзавшаяся тем, что никак не соберется переехать к Шаталову. По-настоящему сделать это в настоящий момент нет никакой возможности, но тянуть с переездом тоже нехорошо. Надо использовать чужую идею и переселиться номинально. Вслух же она спросила:
– Но почему все-таки одна девица, а не две? Как ты догадался?
– Постельное белье привезено с собой. Хозяйская в квартире только мебель. И простыни, которыми застелены кровати, сшиты вручную, то есть на обычной швейной машинке. И в двух квартирах они совершенно одинаковые.
– Ты и в постель лазил! – восхитилась Лайма. Ей бы такое в голову не пришло. – А что, если девушки – сестры? Или подруги? И одна подарила другой сшитый своими руками комплект постельного белья?
– Ерунда, – отрезал Корнеев. – В холодильнике один и тот же набор продуктов – сыр, кефир и йогурт. Сыр «Российский», кефир классический, йогурт с черникой. Это не еда, а так – паек на всякий случай. Принадлежности для умывания идентичны. Однако у «Нины» там и паста начатая, и мыло кончается, и щетка зубная истертая. А у «Дарьи» все то же самое, только новенькое. Она купила себе на потом. Думаю, с девицей что-то случилось, иначе она забрала бы купленные вещи с собой.
– Ну да!
– Вот тебе и да. Все очень дешевое. А это говорит о том, что у нее нет лишних денег. В таких случаях покупками не разбрасываются.
– Да не случилось с ней ничего! – возразила Лайма. – Леджеры ведь почему взволновались? Потому что ни Нина, ни Дарья не приехали на дачу в день рождения Леонида. Но если девица одна, то совершенно ясно, почему «они не приехали». Одна девица на двоих братьев! И братья ни о чем таком даже не догадываются. С ума сойти. Может, она хотела их за что-то наказать? Какая-нибудь личная драма?
Корнеев достал телефонную трубку и позвонил Леониду. Поздоровался и спросил:
– Ваши отношения с Ниной ведь только зарождались, верно? Это было... было... платонически, да-да. А до этого у вас не было никаких, скажем, трагедий в личной жизни? Неприятностей с женщинами? Неожиданных расставаний? А развод как проходил? Понятно... Ясно...
Он долго слушал, что говорил Леджер, потом отключился и пожал плечами:
– Клиент в прострации. С Ниной – никакого интима, как я и предполагал. С женой разводились по обоюдному согласию.
– Девице что-то было нужно от Леджеров, – заявила Лайма. – Наверное, она все-таки хотела их ограбить. Леонид занимается антиквариатом и – с какой стороны ни посмотри – весьма лакомый кусочек.
– Почему бы ей тогда не попытаться выйти за него замуж? Или не стать его любовницей? Были все предпосылки. Да он бы ее озолотил!
– В самом деле... Так мы можем гадать до скончания века.
– У меня есть зацепка, – ответил Корнеев и постучал согнутым пальцем по газете. – Эта «Читалка» в киосках не продается.
– Разве? – удивилась Лайма, только сейчас заметив, какое количество бесхозных баб собралось вокруг их столика.
Они приходили и рассаживались концентрическими кругами, стараясь оказаться в поле зрения Корнеева. Закидывали ножку на ножку, качали туфельками и подкладывали под юные твердые подбородки загорелые ладошки. На Лайму тоже смотрели пристально. Она догадывалась, что без внимания не осталась ни одна мелочь, в том числе поехавшая петля на правом гольфе.
– На такие газеты оформляется подписка, или их еще можно купить в книжных магазинах, – развивал свою мысль предмет исступленного дамского вожделения. – В таком случае на уголок приклеивается ярлычок. Там есть название магазина. Смотри.
Он перевернул газету и показал Лайме белый квадратик. На квадратике было напечатано: «Аз, буки, веди».
– Так магазин называется? – удивилась она. – Что-то я никогда такого не видела.
– А мы сейчас все про него узнаем! – пообещал Корнеев и полез в карман за своим крошкой- компьютером. Включив его, он стал похож на человека, который долго сидел на диете, а потом махнул на все рукой и с огромным аппетитом сжевал пончик.
– «Аз, буки, веди», – прочитал он. – Магазин небольшой, один из пяти таких в Москве. Не слишком удачное место для книжной торговли, скажу я тебе. Судя по всему, это где-то за углом. Сейчас мы туда пойдем и поговорим с персоналом. Возможно, нашу Нину тире Дарью кто-нибудь запомнил.
– Запомнить посетителя магазина?!
– Почему бы нет? Она девушка видная, да и газету не один раз покупала. Кроме газеты, у нее из этого магазина было несколько брошюрок по прикладной психологии. «Как руководить мужчинами?», «Где взять лишний миллион?», «Обойди начальника» и так далее.
– Откуда ты знаешь, что она видная? – Лайма посмотрела на него искоса.
– Да я ведь опросил безутешных братьев. Действовала наша авантюристка простенько и со вкусом. Когда шла на свидание к Леониду, надевала очки и собирала волосы в «конский хвост». А Алекс встречался со светловолосой малышкой с пышной прической и, разумеется, с хорошим зрением. Все остальное совпадает: средний рост, стройная, с длинными ногами. Но окончательно мою версию подтвердила родинка на шее, которую заметил и один, и второй Леджер. Когда я попросил описать девушку, каждый из братьев вспомнил про эту родинку.
– С ума сойти! А в мусоре ты ничего стоящего не нашел? – с опаской спросила Лайма. – Может, копию паспорта с пропиской и подлинной фамилией?
– Тебя не впечатлили мои успехи частного сыщика? – обиделся Корнеев.
– Впечатлили, – ответила Лайма и нахмурилась. Некоторое время собиралась с духом, а потом выдавила: – Может быть, мы все-таки поговорим
– О трупе? – мгновенно среагировал он. – Я сам о нем постоянно думаю. Но у нас нет вообще никаких зацепок, чтобы понять, кто убил Абражникова. Думаю, когда мы найдем Сандру Барр, то найдем и преступника.
– Вот что мне непонятно. Как похититель, он же убийца, мог узнать, под какой фамилией Сандра Барр прилетит в Москву? Как он ее вычислил? Не думаю, что она об этом распространялась.
– Ну... Абражников ведь знал, кого будет встречать, верно? Значит, информация просочилась через него.
– Прямо к похитителям? Выходит, они заранее знали, кто из русских будет встречать актрису. Это сужает круг подозреваемых. Может быть, это кто-то из окружения Сандры Барр? Следовало оставить Медведя возле Фергюссона, – с сожалением заметила она. – Вдруг агент подстроил похищение?
– Ты шутишь! Фергюссон живет за счет Сандры Барр. Она для него – курочка, несущая золотые яйца. Он должен трястись над ней.
– В настоящий момент он делает вид, что курочка живет в отеле на Тверской, и повсюду сопровождает
